Уилки Коллинз - Таинственное происшествие в современной Венеции
— Как же! Аромат великолепного табака! Прелесть что такое! Дайте мне поскорее огня!
— Подождите, кроме запаха сигары, не чувствуете ли вы еще какого-нибудь другого запаха, сильного, отвратительного, гадкого, какого никогда прежде не доводилось встречать?
Декоратор подивился про себя экспрессии, с которой были произнесены эти слова.
— В комнате самый свежий и приятный воздух! — пожав плечами, отвечал он.
Говоря так, он с недоумением оглянулся на мистера Вествика, который уже стоял в коридоре и глядел на двери номера 13-А с выражением явного отвращения.
Парижанин подошел к своему лондонскому коллеге и, тревожно и серьезно заглянув в его глаза, мягко сказал:
— Друг мой, нас тут двое с таким же хорошим обонянием, как и у вас, мы ничего не чувствуем. Если вам нужны еще доказательства, давайте спросим еще у кого-нибудь.
Он указал на двух девочек, игравших в коридоре неподалеку от распахнутой двери.
— Душечки, — обратился к ним француз. — Не чувствуете ли вы здесь какого-либо гадкого запаха, а?
— Нет! — громко выкрикнули девочки и захохотали.
— Так что, мой добрый мистер Вествик, — продолжал француз, — вывод напрашивается сам собой. С вашим собственным носом творится что-то очень и очень неладное. Я вам советую обратиться к хорошему врачу!
Подав такой замечательный и полезный совет, парижанин направился к себе, где с громким вздохом облегчения захлопнул окно, избавившись наконец от потока этого ужасного свежего воздуха.
Фрэнсис вышел из гостиницы в переулок, который вел к площади Святого Марка. Ночной ветерок вскоре оживил его. Он мог теперь закурить сигару и спокойно обдумать случившееся.
Глава XIX
Избегая толпы под колоннадой, Фрэнсис в одиночестве прогуливался взад-вперед по площади, залитой лунным светом. Сам того отчетливо не сознавая, мистер Вествик по духу был вполне сложившимся материалистом. Странная история, приключившаяся с его обонянием в подозрительном номере, не произвела особого впечатления на его умную голову.
«Возможно, — размышлял Фрэнсис, — я одарен более пылким воображением, чем полагаю, и моя собственная фантазия сыграла со мной такую шутку? Или, может быть, парижанин прав, и в организме моем не все ладно? Правда, я нисколько не ощущаю себя больным, впрочем, на это полагаться нельзя. Ну, да сегодня мне не ночевать в этой комнате, следовательно, до завтра есть время, чтобы решить — обращаться ли к доктору. Пока же, думается, таинственная гостиница не доставит мне сюжета для пьесы. Конечно, смердящее привидение — идея совершенно новая, но воплощать ее придется перед пустым залом…»
Дойдя до такого забавного заключения, Фрэнсис невольно улыбнулся и, вскинув голову, огляделся. Он заметил, что за ним внимательно наблюдает какая-то незнакомка, одетая в черное.
— Я не ошибаюсь? Вы действительно Фрэнсис Вествик? — спросила дама, поймав его взгляд.
— Да, сударыня, это мое имя, — ответил, поклонившись, Фрэнсис. — С кем я имею честь говорить?
— Мы виделись с вами однажды, когда ваш покойный брат представлял меня членам вашего семейства. Возможно, вы не забыли, как я выгляжу?
С этими словами дама откинула вуаль и повернула лицо к луне.
Фрэнсис с первого взгляда узнал женщину, которую искренне ненавидел пуще всех остальных представительниц прекрасного пола. Перед ним стояла вдова покойного лорда Монтберри.
Мистер Вествик нахмурился. Опыт, приобретенный им в закулисной театральной жизни беспрерывные сношения с актрисами, бестолковость которых на репетициях выводила его из себя, приучили его грубо разговаривать с неприятными женщинами.
— Ба! — воскликнул Фрэнсис. — Я считал — вы в Америке!
Дама не обратила внимания на нелюбезный тон мужчины и, когда он, приподняв шляпу, повернулся, чтобы уйти, задержала его.
— Позвольте мне погулять с вами несколько минут, — спокойно произнесла она. — Мне надобно вам кое-что сказать.
Фрэнсис указал на сигару.
— Я курю, — промолвил он.
— Это ничего не значит для меня.
После таких слов ничего не оставалось, как уступить, и мистер Вествик крайне неприязненно проделал это.
— Ну-с? — буркнул он. — Что же вам угодно?
— Сейчас вы все поймете. Позвольте прежде объяснить вам мое положение. Я осталась совершенно одна. К смерти мужа добавилась вторая смерть: я потеряла в Америке своего брата — барона Ривера.
Репутация барона, сплетни о его отношениях с графиней были известны Фрэнсису.
— Его застрелили в игорном доме? — грубо спросил он.
— Вопрос для вас совершенно естественен, — произнесла дама невозмутимо-ироническим тоном. — Как уроженец Англии, вы принадлежите к нации игроков. Нет, мистер Вествик, брат мой умер самой прозаической смертью. Он скончался, как и многие несчастные, от горячки, свирепствовавшей в одном из западных городков Соединенных Штатов. Его потеря вызвала во мне отвращение к Новому Свету. С первым же трансатлантическим пароходом я покинула Нью-Йорк. Высадившись в Гавре, я продолжила свое одинокое путешествие по Южной Франции, а затем отправилась в Венецию.
«Какое мне дело до всего этого?» — подумал Фрэнсис.
Дама замолкла, ожидая, видимо, реакции собеседника.
— Итак, вы в Венеции, — сказал Фрэнсис, чтобы что-нибудь сказать. — Зачем?
— Затем, что это от меня не зависело.
Фрэнсис взглянул на нее с циническим любопытством.
— То есть как это — не зависело? — пробормотал он.
— Женщины подчас повинуются внезапным побуждениям, — пояснила дама. — Могу сказать, что и меня привело сюда нечто подобное. И произошло это против моей воли. Ненавистное воспоминание связано с этим местом в душе моей. Будь моя власть, я никогда более не ступила бы на землю Венеции. Я ее ненавижу. И однако я здесь. Случалось ли вам прежде встречать таких идиоток? Я уверена — никогда!
Вдова лорда Монтберри на мгновение замолчала и переменила тон.
— Когда ожидают мисс Локвуд? — спросила она.
Фрэнсиса нелегко было удивить, однако тут он смешался.
— Кой черт вам нанес, что мисс Локвуд собирается в Венецию?
Она засмеялась — горько и язвительно.
— Может быть, я отгадала!
Что-то в ее тоне, возможно, в смелом выражении глаз раздражало запальчивость мистера Фрэнсиса.
— Леди Монтберри!.. — начал он.
— Постойте! — перебила она. — Жена вашего брата теперь именуется леди Монтберри. Я ни с одной женщиной на свете не собираюсь делить титул. Называйте меня именем, которое я носила, прежде чем сделала роковую ошибку, выйдя за вашего брата. Пожалуйста, называйте меня — графиня Нарона.
— Итак, графиня, — продолжил Фрэнсис, — если, заговорив со мной, вы имели целью морочить мне голову, то напали не на того человека. Говорите прямо, чего хотите, или позвольте откланяться!
— Итак, мистер, если вы имеете целью скрыть от меня приезд мисс Локвуд в Венецию, — возразила дама, — говорите прямо, а не морочьте мне голову!
— Очевидно, графиня хотела этой фразой разозлить мистера Вествика и преуспела в своем намерении.
— Вздор, — вспылил Фрэнсис. — Поездка моего брата не составляет никакого секрета. И то, что мисс Локвуд опекает в дороге его детей, также не является жуткой тайной. Кстати, раз уж вы знаете все, известно ли вам, зачем они все сюда едут?
Графиня сделалась вдруг серьезна и задумчива. Она не ответила.
Двое странных собеседников прошли до конца площади и остановились перед церковью Святого Марка. Лунный свет освещал ее настолько ярко, что позволял разглядеть все подробности и особенности изумительной архитектуры. Даже голуби плотными рядами выделялись над аркою главной двери.
— Никогда не думала, что эта древняя церковь так прелестна в лунном сиянии, — сказала графиня скорее себе, чем Фрэнсису. — Прощай, Святой Марк при луне, — мне уж не видеть тебя более.
Графиня отошла от церкви и заметила удивленное лицо Фрэнсиса.
— Нет, — произнесла она спокойно, словно продолжая прерванный разговор, — я не знаю, зачем сюда едет семейство нового лорда Монтберри, не знаю, с какой целью приезжает мисс Локвуд. Я только знаю, что мы должны встретиться в Венеции.
— По уговору?
— По велению судьбы! — ответила графиня, опустив голову и потупив взор.
Фрэнсис расхохотался.
— Или, — тотчас выпрямилась женщина, — если вам так более угодно, по тем причинам, что дураки называют волей случая.
Фрэнсис осекся и пробормотал уклончиво:
— Случай странно забрасывает свои сети. Все мы условились встретиться во Дворцовой гостинице. Однако вашего имени нет в списке посетителей. Судьба, по вашей логике, должна была бы привести вас прямо во дворец.
Графиня опустила вуаль.
— Возможно, судьба еще обо всем позаботится, — сказала она. — Дворцовая гостиница! — повторила она себе. — Старый ад, превращенный в новое чистилище! Тот же самый дом! Господи Иисусе! Святая Дева Мария! Тот же самый дом.
