Джеймс Олдридж - Удивительный монгол

Вот такие у меня дела, и я, пожалуй, закончу, а то начинаю расстраиваться. Жизнь становится все сложнее, верно? А я думала, что она будет все проще и проще. А когда исполнится, двадцать пять или двадцать шесть, или даже больше? Страшно представить.

Я сразу же напишу тебе, как только узнаю что-нибудь о Тахе и Мушке.

Всем привет.

Китти.

Здравствуй, Kитти.

Опять беда! Не могу понять, почему все получается не так. Я даже не знаю, в чем дело, но Грит опять уехал. Вчера. На Украину. Что-то случилось, но ему ничего не объяснили. Просто сказали, чтобы он как можно скорее приехал на карантинную станцию.

Грит не хотел уезжать, так как дикий табун недавно попытался уйти. Они, наверное, понимают, что заперты в заповеднике. Наши ученые потратили много времени, закрывая им пути бегства, устраивая завалы и даже возводя стены. Старый вожак наконец умер, а молодой, занявший его место, недостаточно умен. Он гоняет табун галопом с одного места на другое без всякого смысла. Жеребята и старые кобылы не поспевают, и табун может расколоться. Они. ведь измотают себя еще до зимы и многие погибнут, когда наступят холода.

Вот поэтому Грит и беспокоится о них. И тайно желает, чтобы Tax вернулся. Уж он-то знал бы, что делать.

Вот все, что могу тебе сообщить, Китти, пока не получу известий от Грита.

Остаюсь твой верный друг

Барьют.

Милая Китти

Я ничего не хочу сказать плохого о тех людях, но я был уверен, что чем больше они будут перегружать Таха с машины на машину, и переводить из загона в загон, тем больше у него будет шансов ускользнуть.

Это случилось, когда лошадей перевозили с аэродрома на карантинную станцию в Никольском, как раз за Волгой. Военные привезли их на ближайший аэродром в большом транспортном самолете, так как для вертолета это было слишком большое расстояние. Со станции прислали грузовик, оборудованный для перевозки лошадей, и хотя и водителя, и зоотехника предупредили о хитрости Таха, они не представляли, насколько он умен. Когда они перевели его в грузовик, ноги ему снова не связали, думая, что это не нужно, раз он в закрытом грузовике.

Проехав около тридцати километров, они услышали, что он бьет копытами в борт, и решили проверить, в чем дело.

Их строго предупредили, чтобы они не входили к Таху, и зоотехник решил только приоткрыть задний борт и взглянуть. Этого было достаточно. Не успел он откинуть запор, как Tax ударил по борту. Ушибленный зоотехник упал без сознания, a Tax тотчас выпрыгнул. Фыркая, он подождал Мушку, потом, нагнув голову, бросился на шофера, выскочившего, чтобы помочь своему раненому товарищу. Сбив его с ног, Tax и Мушка умчались через кукурузные поля и исчезли. Больше их никто не видел.

Директор карантинной станции сделал все, чтобы организовать поиски, но им все же пришлось послать за Гритом. Они надеялись, что Грит проконсультирует их о поведении дикой лошади, так как они не могли найти никаких следов Таха и Мушки. Грит мог только подсказать, что они прячутся днем, передвигаются ночью и что Tax будет идти на восток, все время на восток, домой.

Это случилось три месяца тому назад.

За это время обыскали каждый уголок к востоку от Никольского, каждое потаенное местечко. Предупредили колхозы, деревни, железнодорожные станции, снова обратились за помощью к военным. Обшарили все поля и леса на машинах, верхом и даже на вертолетах. Непрестанно работал телефон, но Tax и Мушка как — сквозь землю провалились.

Вот такие новости, Китти. Местность, где теперь находятся лошади, открытая, но деревни встретишь редко. Если Tax с Мушкой будут идти дальше на восток, то скоро окажутся в казахских степях, а потом и в горах Киргизии, где их вряд ли удастся поймать. Это очень дикие места, там разводят лошадей, хотя травы не так уж много.

На этот раз, Китти, я очень надеюсь, что Tax дойдет до наших гор. И что их не поймают.

Скоро я покину наши горные пастбища и в сентябре поеду в город Кобдо, где буду заканчивать десятилетку. Ты, наверное, не представляешь, что мы переписываемся уже почти два года. Просто не верится. Кажется, что все это началось только вчера.

С самыми лучшими пожеланиями остаюсь твой старый друг

Барьют.

P. S. Что случилось с твоей собакой Скипом? Ты больше о нем не пишешь. Надеюсь, с ним все в порядке. Мой пес (его звали Хан) погиб в мае, когда гонялся за перепелками. Он был веселый и добрый, всегда улыбался, копал ямки и вилял хвостом. Даже умирая, он пытался вильнуть им, как будто прося нас не расстраиваться, а глаза у него были печальные-печальные. Он попал под трактор, сгребавший скошенную траву. У нас не хоронят собак. «Их должно похоронить солнце» — так у нас говорится. Но моя сестра Миза и я решили его похоронить. Ночью мы поехали в горы и похоронили Хана так, как наши предки хоронили своих любимых лошадей — своих лучших друзей. Бедняга Хан. Он был всегда такой радостный, что я порой завидовал ему.

Б.

Дорогой Барьют.

От тебя ни слова за четыре с половиной месяца.

Что происходит? Ты ждешь известий? Или они настолько плохи, что ты не хочешь сообщить мне? Дедушка был просто вне себя, когда прочел твое последнее письмо. Он тоже был уверен, что они недооценят хитрость и упорство Таха.

Пожалуйста, пиши, как только что-нибудь узнаешь. Любое.

С приветом

Китти.

Милая Китти!

Я был очень занят, зубрил физику, готовился к контрольной по химии, да к тому же тетя Серогли уезжала в командировку, в Свердловск, в институт иностранных языков. Поэтому и не писал.

Грит вернулся домой после четырехмесячных поисков, которые проводились с самолетов и вертолетов, на машинах, тракторах, верхом и пешком. Он думает, что они погибли где-нибудь в Казахстане от истощения или от ядовитых корней. Могли они умереть и от недостатка еды или воды. Он говорит, что в диких казахских степях они могли погибнуть от тысячи причин. Там на каждом шагу опасность. Но точных сведений нет.

Твой друг

Барьют.

Дорогой Барьют!

На этой открытке изображен Тауэр в Лондоне. Я приехала в Лондон на четыре дня с женщиной, которая, возможно, станет мне новой матерью. Я прочла в газетах, что в Монголии и в Китае в этом году очень суровая зима. С тех пор как Tax и Мушка исчезли последний раз, прошло уже шесть месяцев, и ты, наверное, потерял всякую надежду.

Но я никак не могу поверить в их гибель.

Привет.

Китти.

Здравствуй, Китти!

Эту открытку пишу по-английски сам. На ней изображен наш монгольский герой Сухэ Батор. Я покинул горы. Я учусь в школе № 4 в городе Кобдо. Зима у нас была самая холодная из всех зим, мороз в тридцать градусов. В наших местах погибло много лошадей, и из дикого табуна тоже. Tax и Мушка исчезли навсегда, что очень грустно. Уже прошло девять месяцев, как они исчезли. Должно быть, они погибли от ужасного холода.

До свидания, Китти.

Барьют.

Здравствуй, Барьют!

Пишу, чтобы сказать, что не могу перестать думать о Мушке и Тахе, даже если они погибли. Нет-нет да и всплакну по ним. Мне все кажется, что они где-то в холодном снегу стоят, прижавшись друг к другу, или замерзают в голых, пронизанных ветром горах. У меня теперь новая мама, она очень добра. Скоро я навсегда уеду из заповедника, увы, и буду жить в Портсмуте. Миссис Эванс очень огорчена. Про дедушку и не говорю. Вот и все, больше на открытке не помещается. Ты хорошо пишешь по-английски. Я начала сдавать экзамены. Трудно, ужас.

Привет.

Китти.

Милая Китти!

Наша Академия наук в Улан-Баторе получила сообщение о том, что геологи видели двух диких лошадей в сотне километров к западу от наших гор. Мне об этом сообщил Грит, который думает, что это могут быть Tax и Мушка. Но я сомневаюсь. Наверное, это две из тех пяти лошадей, которых не хватало в табуне. Помнишь? Думаю, это они.

Во всяком случае, напишу сразу же, если что-нибудь узнаю.

Искренне твой

Барьют.

Дорогой Барьют!

Если это наши, немедленно телеграфируй. Даже если это и так, невозможно поверить. Но я снова полна надежд и волнений. Дедушка говорит, что ты можешь послать телеграмму с оплатой у нас, если хочешь.

Жду. Твой друг

Китти.

Из Улан-Батора. Уэльс. Заповедник «Черные горы». Мисс Китти Джемисон.

Дорогой друг. Tax Мушка определенно появились в наших горах. Ищем. Подробности после выяснения. Очень взволнован.

Твой друг

Барьют.

Дорогая Китти!

Вот и невероятная, как всегда, история, как и все, что касается Таха и Мушки. Рассказывать ее слишком трудно и больно, но это необходимо сделать, и ты не представляешь, как это грустно.

Пятого марта другие геологи, которые проводили работы в наших горах, сообщили по радио на базу, что они видели двух лошадей, с трудом шедших по одному из длинных ущелий.