Джеймс Джонс - Отныне и вовек
— Ты так думаешь? — Тербер поиграл бровями и повесил карточку на квадратик под табличкой «Капрал Чоут». — Ну что? Видел? У тебя, может, отродясь не было друга лучше меня, парень, а ты не понимаешь. Пошли на склад.
На складе костлявый, лысый и криволицый Лива ненадолго оторвался от своей писанины, выдал простыни, наматрасник, одеяла, малую палатку, ранец и прочее снаряжение, потом подвинул к Пруиту бланк, чтобы тот расписался.
— Привет, Пру, — улыбнулся Лива.
— Привет. Ты все еще здесь, Никколо?
— А ты к нам надолго? Или транзитом?
— Думаю, он у нас задержится, — сказал Тербер.
Он провел Пруита наверх, в спальню отделения Чоута, и показал, какую койку занять.
— До часу дня ты свободен, а в час выйдешь работать. Как мы, простые смертные.
Пруит принялся складывать вещи в отведенный ему шкафчик. В большой пустой спальне было необычно тихо. Его каблуки стучали слишком громко, Пруит был один в спальне, и она казалась гигантской, дверь шкафчика оглушительно хлопала, и эхо гулко перекатывалось по комнате из конца в конец.
Глава 5
Капитан Хомс вышел из канцелярии в приподнятом настроении. Он был доволен тем, как провел разговор с Уиллардом и особенно с этим новеньким, Пруитом, боксером из 27-го. Он, конечно, и раньше знал, почему Пруит бросил бокс, но теперь, встретившись с ним, был уверен, что Пруит одумается и изменит свое решение еще весной, до начала ротных товарищеских.
Капитан Хомс любил подниматься по лестнице штаба. Ему казалось, что она сделана не из бетона, а из старого мрамора в серых и черных прожилках. Время отшлифовало пористый бетон, ливни и сотни ног сгладили острые края плит, покрыли их ровным тусклым глянцем. В дождь мокрые ступеньки радужно поблескивали, вселяя оптимизм. Армия была, есть и будет всегда, говорили они Хомсу.
Тяжелый бетон лестницы и кирпичная кладка стен прочной цитаделью оберегали то, во что Хомс верил, облекали эту веру в реальность. Каждый день денщик старательно смазывал и начищал до блеска кавалерийские сапоги капитана — это тоже было оплотом реальности. Ноги Хомса шагали со ступеньки на ступеньку, и мягкая, эластичная кожа голенища заминалась длинными плавными складками — ни намека на «гусиные лапки», уродующие сапоги, когда за ними не следят. Нет, нет, их чистят каждый день, каждый божий день.
Он был доволен собой сегодня, но прекрасное настроение слегка омрачал предстоящий разговор с подполковником Делбертом. Нельзя сказать, чтобы он недолюбливал Старика. Просто, когда человек выше тебя по званию и от него зависит, дадут ли тебе майора, нужно, разумеется, следить за каждым своим словом.
Наверху на галерее коренастый солдат в рабочей форме ловко возил шваброй по влажно поблескивающему бетону. Швабра, ни на секунду не отрываясь от пола, размашисто скользила от стены к стене. Хомс машинально остановился, чтобы солдат дал ему пройти, но тот был так увлечен работой, что даже не заметил его. Продолжая думать о надвигающемся разговоре с подполковником, Хомс дождался, когда швабра отползет в сторону, и шагнул на мокрый пол. Швабра, вернувшись, хлестнула его по каблуку — солдат от неожиданности поднял голову, виновато вытаращил глаза, вытянулся по стойке «смирно», и швабра закачалась у него в руке. Он нерешительно глянул вниз, потом резко прижал швабру к правому боку, как древко флага, и посмотрел на Хомса. Капитана всегда злил глупый панический страх солдат перед офицерами — он смерил солдата коротким презрительным взглядом и прошел мимо.
Подполковник Делберт был у себя. За массивным столом, отделенным от двери широкой полосой натертого паркета, в обрамлении двух высящихся на подставках флагов — полковое знамя и государственный флаг США — подполковник казался маленьким. Но он был крупный мужчина, настолько крупный, что его крошечные стального цвета усики смущали Хомса своей несуразностью, хотя капитан и старался воздерживаться от суждений о начальстве. Если не считать спавшего на полу черного спаниеля и двух стульев с прямыми спинками, в кабинете было пусто и голо, как в казарме.
Когда Хомс отдал честь и бесстрастно отчеканил рапорт, все точно замерло. Даже спаниель, казалось, перестал дышать. Подполковник так же четко ответил на приветствие, и комната в ту же минуту ожила. Старик улыбнулся. Улыбка была теплой, искренней и почти отеческой.
— Ну-с, — подполковник откинулся в кресле и хлопнул себя по коленям, — что у вас ко мне… э-э, Динамит?
Хомс в ответ тоже улыбнулся и взял один из стоявших у стены стульев, стараясь побороть в себе нелепую скованность.
— Видите ли, сэр, один из моих бывших солдат…
— В воскресенье наши сыграли в бейсбол просто позорно. — Подполковник словно выстреливал слова. — Вы видели матч? Разгром. Самый настоящий разгром. Двадцать первый нас попросту растоптал. Если бы не Вождь Чоут, было бы еще хуже. Второго такого защитника я не видел. Надо бы действительно перевести его в штабную роту и дать ему старшего сержанта. — Делберт расцвел в улыбке, и короткая щеточка усов, надломившись посередине, стала похожа на силуэт чайки в полете. — Я бы так и сделал, будь у нас хоть какое-то подобие команды, но, увы, Вождь наш единственный приличный бейсболист.
Подполковник замолчал, и Хомс тоже замолчал, не зная, можно ли изложить цель своего прихода или Делберт еще не кончил говорить. Он решил подождать: если подполковник собирается сказать что-то еще, получится, что он его перебил.
— В этом году в бейсболе нам надеяться не на что, — продолжал подполковник. Хомс отметил ядовитую нотку в его голосе. — Единственное первое место за прошлый сезон нам дали ваши боксеры. Думается, в этом году мы опять можем рассчитывать только на вас. Наши спортивные достижения уже стали предметом насмешек, меня все вокруг подкусывают.
— Спасибо за добрые слова, сэр, — воспользовавшись паузой, вставил Хомс.
— Каждый солдат знает, что успехи в спорте — залог успеха в бою. В прошлом сезоне спортивная репутация полка была изрядно подмочена. Над нами смеются даже в местных газетах. Это никуда не годится. И единственная наша надежда — ваши боксеры, мой друг.
— Спасибо, сэр. — Хомс пытался догадаться, куда гнет подполковник.
Делберт помолчал, потом, хитро прищурившись, спросил:
— Капитан, как вы думаете, мы в этом году сможем снова выиграть чемпионат?
— Как вам сказать, сэр… У нас с двадцать седьмым в общем-то равные шансы. Мы, конечно, обгоняем их по очкам, но у нас не тот запас прочности, чтобы рассчитывать на победу стопроцентно.
— Значит, не выиграем?
— Я этого не сказал, сэр.
— Давайте уж одно из двух: либо вы считаете, что мы выиграем, либо — что проиграем, так?
— Так точно, сэр.
— Ну и как же?
— Что именно, сэр?.. А, ну конечно, выиграем, сэр.
— Отлично. Последние два года спорту у нас уделялось слишком мало внимания.
Хомс осторожно обдумывал ответ.
— Вы правы, сэр, — сказал он. — Но, мне кажется, мы, тренеры, делаем все, что можем.
Подполковник энергично кивнул:
— Мне тоже так кажется. Только где результаты? Вот с боевой подготовкой у нас действительно все в порядке. Солдат нужно гонять на занятия, иначе они будут бить баклуши. Но мы с вами знаем: в мирное время лицо армии — спорт. Тем более здесь, на Гавайях, где большого спорта фактически нет. Я уже говорил об этом с другими тренерами. Вас пока не трогал — у боксеров сезон еще не кончился. Кстати, я отстранил майора Симмонса от футбола. — Подполковник многозначительно улыбнулся, усики взметнулись хищным ястребком. — Результаты! Главное, результаты! — И добавил: — Симмонс, разумеется, запросил перевод на континент.
Хомс кивнул, лихорадочно соображая. Насчет Симмонса это новость. Наверняка все решилось только сегодня, иначе он бы уже знал. Итак, есть свободная майорская должность, если, конечно, никого не выписали из Штатов. Звание, естественно, в порядке очередности, но если кого-то назначат на майорскую должность, то, скорее всего, его же первым и повысят.
Подполковник распластал большие ладони на незыблемой глади стола:
— Ну-с, так что вы хотели мне сказать, Динамит?
Хомс уже почти забыл, зачем пришел.
— Ах, да… Я насчет одного моего бывшего солдата, сэр. Он заходил ко мне с неделю назад. Просился в мою роту. Он сейчас в форте Камехамеха, в береговой артиллерии. Служил у меня в Блиссе. Я хотел заранее с вами переговорить, чтобы быть уверенным.
Крохотные усы лукаво взмахнули крылышками.
— Что, еще один боксер? У нас уже и так небольшой перебор, но, думаю, можно устроить. Я напишу в управление.
Хомс нагнулся и погладил спаниеля.
— Да нет, сэр, он не боксер. Повар. Но при этом отличный парень. А повар просто замечательный, у меня другого такого не было.
