Элинор Портер - Поллианна

— Это Мой Незнакомец! То есть, мистер Джон Пендлтон.

Мисс Полли едва не подскочила на стуле.

— Джон… Пендлтон?.. — ошеломленно проговорила она.

— Ну, да. Это мне Нэнси сказала, что его так зовут. Может, вы его знаете?

— А ты с ним знакома? — вместо ответа осведомилась мисс Полли. Поллианна кивнула.

— Конечно. Теперь он всегда со мной разговаривает, и улыбается. Знаете, он ведь только с виду такой сердитый. Ну, я пойду возьму студень. Сейчас он уже точно готов. Он уже был почти готов, когда я заходила к Нэнси на кухню, — двигаясь к двери, проговорила Поллианна.

— Постой, Поллианна! — строго окликнула ее тетя. — Я передумала. Все-таки будет лучше, если ты и сегодня отнесешь студень миссис Сноу. А теперь можешь идти, моя дорогая. Лицо Поллианны вытянулось от обиды.

— Тетя Полли! Но она ведь еще долго будет болеть, и ей всегда будут что-нибудь приносить. Вы же сами знаете. А у него всего-навсего нога сломана. Это ведь быстро пройдет. Вот уже и так неделя прошла.

— Да, да, я помню, — задумчиво произнесла мисс Полли. — Я слышала, что с мистером Джоном Пендлтоном произошло несчастье. Но мне не хотелось бы посылать студень мистеру Джону Пендлтону, Поллианна, — сухо добавила она.

— Ну, да, он выглядит таким сердитым, — грустно отозвалась Поллианна. — Вам он, наверное, не нравится. Но я ведь могу не говорить, что это вы прислали студень. Я просто принесу от себя. Мне-то он нравится, и я буду рада принести ему студень.

Мисс Полли как-то странно повела головой из стороны в сторону.

— Поллианна, он знает, кто ты такая? — неожиданно кротким голосом осведомилась она.

— Наверное, нет, тетя, — со вздохом ответила Поллианна. — Однажды я ему назвала свое имя, но он, по-моему, не запомнил. Он меня называет «дитя мое».

— А где ты живешь, он знает?

— Нет, я не говорила ему.

— Выходит, он не знает, что ты моя племянница?

— Думаю, не знает.

В комнате воцарилось молчание. Мисс Полли смотрела отсутствующим взглядом на Поллианну, а та нетерпеливо вздыхала и переминалась с ноги на ногу.

— Ладно, Поллианна, — нарушила наконец молчание тетя, и в голосе ее во второй раз за сегодняшний день послышалась какая-то необычная мягкость. — Можешь отнести студень мистеру Пендлтону. Только прошу запомнить: этот студень ты принесла от себя лично. Я мистеру Пендлтону студня не посылала. Ты должна приложить все усилия, чтобы он не заподозрил в этом меня.

— Да, тетя… Нет… Спасибо, тетя Полли! — крикнула Поллианна и стремглав вылетела из комнаты.

15. ДОКТОР ЧИЛТОН

На этот раз громада из серого камня не показалась Поллианне столь неприветливой, как раньше. Окна Пендлтонского дома были открыты. Пожилая служанка развешивала белье на заднем дворе. Ноги сами понесли Поллианну к боковому входу. Лишь остановившись у двери, она сообразила, что сжимает в руках не ключ, а миску со студнем. Знакомый маленький пес тут же подбежал к ней и приветливо завилял хвостом. Она постучала. Служанка проявила куда меньше рвения, чем собака, и Поллианне пришлось изрядно подождать, пока дверь, наконец, отворилась.

— Простите, пожалуйста, — смущенно проговорила Поллианна. — Я принесла студень из телячьей ножки для мистера Пендлтона.

— Спасибо, — ответила пожилая служанка. — Что мне передать мистеру Пендлтону? От кого этот студень?

В этот момент в холл вошел доктор. Он слышал, что сказала служанка и заметил, как горестно вытянулось лицо девочки.

— А-а! Студень из телячьей ножки! — приветливо воскликнул он, подходя к Поллианне. — Неплохо, неплохо. А может, ты хотела бы повидать нашего больного, а?

— О, да, сэр, — с улыбкой ответила Поллианна.

Пожилая служанка изумлено уставилась на доктора, но тот кивком головы подтвердил приказ, и она нехотя повела девочку через холл.

— Но разве мистер Пендлтон не распорядился, чтобы к нему никого не пускали? — с тревогой осведомился у доктора молодой санитар.

— Совершенно верно, — спокойно ответил мистер Чилтон. — Но я распорядился по-другому и готов нести за это ответственность. Вы просто не знаете, эта крошка — чудо. Она действует на больных куда лучше всех тонизирующих Я средств на свете. Только она сейчас, пожалуй, и способна вывести Джона Пендлтона из того угрюмого состояния, в котором он пребывает. Поэтому я и послал ее к нему.

— А кто она такая?

— Племянница одной из самых известных жительниц города. Девочку зовут Поллианна Уиттиер. В общем-то, я сам почти не знаю эту юную особу. Зато с ней хорошо знакомы многие мои пациенты, и, знаете, результаты просто поразительные!

— Да? — недоверчиво усмехнулся санитар. —

И чем же она на них действует?

— Сам не знаю. Если верить моим пациентам, она умеет радоваться всему, что произошло или произойдет. Во всяком случае, они то и дело пересказывают ее забавные речи, и слово «радоваться» в них повторяется каждую минуту. Жаль вот только, — с улыбкой продолжал он, выходя на крыльцо, — что я не могу выписать на нее рецепт, как выписываю порошки или микстуры. Хотя, если таких, как она, разведется слишком много, и вам и мне придется идти в коммивояжеры или землекопы, чтобы свести концы с концами.

Пока они вели эту беседу, Поллианна под предводительством служанки следовала в комнату мистера Джона Пендлтона. Путь туда лежал мимо той самой библиотеки в конце холла, откуда девочка неделю назад звонила доктору. Несмотря на то, что шли они очень быстро, от Поллианны не укрылись благотворные изменения. Темные шкафы с книгами и алые занавески по-прежнему были на своих местах, но на столе теперь царил полный порядок, на полу не валялось ни соринки, список телефонов висел на крючке рядом с аппаратом, а каминная решетка сияла словно зеркало. Одна из дверей, которые в тот раз показались Поллианне такими пугающе —таинственными, была теперь отворена. Именно туда и привела ее служанка.

— Вот, извините, сэр, здесь вот… одна девочка. Она пришла со студнем, и доктор велел провести ее к вам, — робко пробормотала служанка и поспешила покинуть роскошно обставленную спальню мистера Пендлтона.

— Послушайте, ведь я не… — раздался из постели сердитый голос. — А-а, это ты, — переменил он тон, увидев Поллианну.

— Да, это я, сэр! — улыбнулась она. Я так Рада, что они пропустили меня! Я уже боялась, что не смогу вас увидеть. Но потом пришел доктор и разрешил мне войти. Это так чудесно с его стороны, правда? Мистер Пендлтон неопределенно хмыкнул, но губы его растянулись в улыбке.

— А я принесла вам студень, — продолжала Поллианна. — Надеюсь, вы любите студень из телячьей ножки? — с надеждой спросила она.

— Никогда не пробовал, — ответил мистер Пендлтон, и на лице его вновь воцарилось мрачное выражение.

Поллианна обескуражено посмотрела на него. Однако секунду спустя она уже поставила студень на тумбочку и весело защебетала:

— Не пробовали? Ну, если не пробовали, значит не знаете, любите вы его или нет. И я рада, что вы не знаете, потому что, если бы вы знали…

— Можешь не стараться, — раздраженно перебил ее мистер Пендлтон. — Я знаю сейчас только одно. Я вынужден валяться в этой проклятой постели и проваляюсь до самого Страшного суда.

— Да что вы! — горячо возразила Поллианна. — Разве можно дожидаться в постели, пока архангел Гавриил протрубит в свою трубу? Да нет, если только это не наступит раньше… я, конечно, знаю, что в Библии написано, что это может наступить раньше, чем мы думаем, но я думаю… то есть, я, конечно, верю Библии, но я хочу сказать, что я все-таки не думаю, что это начнется так скоро.

Джон Пендлтон зашелся звучным раскатистым смехом. Как раз в это время в комнату входил санитар. Изумленно взглянув на больного, он попятился и поспешил восвояси с видом повара, который боится, что непропеченный пирог осядет и потому поспешно закрывает духовку.

— По-моему, ты немного запуталась, — глядя на Поллианну, проговорил сквозь смех мистер Пендлтон. Поллианна тоже засмеялась.

— Правильно, — согласилась она. — Но я просто хотела сказать, что это у вас ненадолго. Я имею в виду сломанную ногу. Это ведь совсем не то, что у миссис Сноу. Она-то всю жизнь будет лежать в постели. А вы — нет, вы не пролежите до Страшного суда. Думаю, вы должны быть рады этому.

— О, да, я рад, — мрачно отозвался мистер Пендлтон.

— А вы ведь сломали только одну ногу! Теперь вы можете радоваться, что не сломали обе, — входя в раж, продолжала Поллианна.

— Ну, разумеется, я и сам удивляюсь, до чего мне повезло, — ядовито усмехнувшись, отозвался больной. — Если взглянуть на это с такой стороны, еще больше мне следует радоваться, что я не сороконожка и не сломал пятьдесят ног.

— О, это вы замечательно придумали! — весело, но рассудительно воскликнула Поллианна. — Я знаю, у сороконожки действительно много ног. Но вы еще можете радоваться…

— Да, да, конечно! — перебил мистер Пендлтон, и в голосе его вновь прозвучала горечь. — Мне только и остается, что всему радоваться.