Джордж Макдональд - Донал Грант
Глава 14
В классной комнате
Его разбудил старый Симмонс, накануне водивший его по замку.
— Я уж боялся, что с вами что — то приключилось, сэр. Мне сказали, что вчера вас не было на ужине, да и завтрак уже часа два как прошёл.
— Я всё равно не знаю дороги, — улыбнулся Донал. — Видите ли, у меня нет врождённого умения ориентироваться в старинных замках.
— Сколько вам нужно времени, чтобы одеться? — спросил Симмонс.
— Если нужно, то минут за десять я управлюсь, — ответил Донал.
— Тогда через двадцать минут я за вами вернусь. А ещё лучше пощадите мои старые косточки и спуститесь вниз сами, а я буду там вас ждать. Я и вчера бы за вами пришёл, но его светлости было нехорошо, и мне пришлось до полуночи за ним присматривать.
Донал решил, что никогда не смог бы самостоятельно отыскать дорогу к классной комнате. Он изо всех сил пытался запомнить все нужные повороты, но вскоре с видимым облегчением махнул рукой на это безнадёжное дело.
Вслед за Симмонсом он проходил через незнакомые коридоры, ведущие в самых разных направлениях, поднимался и спускался по каким — то лестницам и наконец очутился в длинной комнате с невысоким потолком. Здесь почти не было мебели, но вид из окон был самый приятный: за ними виднелась небольшая травянистая лужайка, посредине которой возвышались солнечные часы. Кроме того, одна из дверей классной комнаты вела прямо наружу, в аккуратно вымощенный двор. В дальнем углу Донал увидел стол, заставленный неимоверным количеством самой разнообразной снеди, которой было раз в десять больше, чем он мог съесть, хотя со вчерашнего дня успел основательно проголодаться. За столом ему прислуживал сам дворецкий. Он был вполне добродушный старикан, хотя нос у него был чересчур красноват для столь почтенного слуги в таком достойном положении.
— Надеюсь, сегодня графу лучше? — спросил Донал.
— Трудно сказать. Наш граф всегда был человеком болезненным, сколько я его знаю. Он ведь служил в Индии, и говорят, от жары с ним случился солнечный удар. С тех пор у него бывают приступы и ужасно болит голова. А так, между приступами, он ещё вполне ничего и страшно не любит расспросов про то, как он себя чувствует, или про то, как спал ночью. Но хозяин он славный, так что дай мне Бог служить ему, пока не помру. Ох, не люблю я ни новых хозяев, ни новых мест! Мне и одного места довольно, было бы только хорошее… Возьмите себе ещё пирога, сэр.
Донал вскоре наелся и встал из — за стола к изумлению Симмонса, который думал, что завтрак нового учителя только начинается.
— Как мне найти Дейви? — спросил он.
— Ему самому не терпится вас увидеть, сэр. Дайте — ка я тут всё приберу, а потом позвоните, пожалуйста, в колокольчик, вот здесь, возле окна. Не сомневайтесь, он тут же к вам прибежит!
Донал дёрнул за шнур. Где — то наверху раздался мелодичный звон, за которым тут же последовал восторженный мальчишеский вопль. Затем Донал услышал быстрый стук шагов по вымощенному дворику, и в комнату ворвался запыхавшийся Дейви.
— Ой, сэр, — воскликнул он. — Как я рад! Как я рад, что вы к нам пришли!
— Видишь ли, Дейви, — ответил Донал, — каждый из нас должен делать в мире что — нибудь полезное. Сейчас моя работа состоит в том, чтобы помочь тебе стать настоящим мужчиной. Только без твоего желания у меня мало что получится. И если я увижу, что у меня получается плохо, то боюсь, не смогу учить тебя дальше. Так что если ты хочешь, чтобы я остался, тебе нужно слушать, что я говорю, и помогать мне.
— Ну, это ещё когда будет! — безнадёжно вздохнул Дейви. — До мужчины мне ещё расти и расти.
— Всё зависит от тебя. Дольше всего расти приходится мальчикам, которые слишком рано начинают считать себя мужчинами, хотя на самом деле вовсе на них не похожи.
— Тогда давайте пойдём и сразу же начнём что — нибудь делать! — предложил Дейви.
— Пойдём, — согласился Донал. — С чего же нам начать?
— Не знаю, сэр. Я думал, вы сами мне скажете.
— А чем бы тебе самому хотелось заняться? Чем бы ты занялся, если бы мог делать всё, что хочешь?
Дейви немного подумал и сказал:
— Я бы написал книгу.
— Какую книгу?
— Какой — нибудь интересный роман.
— А разве нельзя просто взять и прочитать какой — нибудь интересный роман? Зачем писать ещё один?
— Потому что если бы его писал я, там всё происходило бы так, как я хочу. А то мне никогда — ну, или почти никогда — не нравится, как заканчиваются книжки. И потом, если бы я сам его писал, он никогда бы мне не надоел. Там всё было бы так, как нравится мне, а не кому — то другому.
— Ну что ж, — сказал Донал, после секундного раздумья, — почему бы тогда тебе действительно не начать писать книгу?
— Правда? Ой, вот было бы здорово! Гораздо интереснее, чем изучать всякие там глаголы и существительные.
— Но ведь романы как раз и состоят из глаголов и существительных! Плюс целая уйма прилагательных, наречий, да ещё и предлогов с союзами впридачу. А если ты хочешь, чтобы твоя книжка затронула читателя, то придётся прибавить и междометия. И потом, все эти слова надо тщательно выбрать и хорошенько расставить по своим местам, а иначе тебе самому не очень — то захочется всё это читать. Может быть, лучше действительно пока не начинать? Давай я сначала посмотрю, достаточно ли ты знаешь про глаголы и существительные, чтобы и в самом деле написать что — то стоящее. Покажи — ка мне свои учебники.
— Они там, на полке. С тех пор, как Перси вернулся, я вообще к ним не притрагивался. Он как — то зашёл сюда, увидел их — и ну хохотать! Тогда Арки — то есть, леди Арктура — сказала, что, в таком случае, он может сам взяться за моё обучение. Но он не захотел, а она теперь тоже не хочет, потому что Перси над ней насмехается. Вот я и перестал учиться. Но так даже лучше! Теперь я читаю всё подряд из библиотеки. А вы уже видели библиотеку, мистер Грант?
— Нет, я ещё вообще ничего не видел. Знаешь что, давай устроим сегодня выходной и начнём с того, что ты будешь меня учить.
— Вас, сэр? Да чему я могу вас научить?
— Ты же сам только что почти предложил показать мне библиотеку! Разве ты не можешь рассказать мне обо всём, что находится в этом прекрасном старинном замке? И потом, разве ты не собираешься научить меня тому, что ты за человек?
— Ну, это был бы совсем смешной урок!
— Отнюдь не смешной, но самый важный изо всех уроков, который ты мог бы мне преподать! Ты сам — вроде книги, которую начал писать Бог. Сейчас Он выбрал меня для того, чтобы Ему помочь. Потому — то мне и нужно узнать всё, что написано до сих пор, перед тем, как я сам возьмусь за перо.
— Но вы и сами знаете, что значит быть мальчиком! Зачем вам этому учиться?
— С таким же успехом можно сказать, что достаточно прочитать одну или две книги, и ты сразу узнаешь, что написано в остальных. Конечно, когда хорошо знаешь одного мальчика, тебе гораздо легче понять другого, но все мальчики разные, в чём — то не похожие на остальных, и поэтому каждого нужно понять заново.
— Почему же тогда Арки не всегда слушает, что я говорю, сэр? Порой я так на неё сержусь, что так бы и стукнул!.. Ой, сэр, а какой это был король, что запретил бить женщин, как бы отвратительно они себя ни вели? Как вам кажется, это хороший закон?
— Ну, для нас с тобой очень даже хороший.
— И Перси мне всё время говорит: «Отстань, не мешай!» Так и хочется съездить ему по уху! Только когда я его взаправду обижу или задену, мне потом всегда плохо и стыдно! Почему же тогда мне всё равно хочется дать ему как следует?
«Что — то в нём есть, в этом мальчугане!» — подумал Донал.
— Действительно, почему? — спросил он вслух. — Видишь, ты даже сам себя ещё не очень хорошо понимаешь.
— И правда не понимаю.
— Тогда почему ты думаешь, что я сразу смогу тебя понять? А мальчика и впрямь нужно как следует понять; иначе что из него выйдет? Представь себе такого вот несчастного мальчишку: он живёт себе, ест и спит, но никто его не понимает!
— Вот ужас! Но ведь вы — то меня поймёте, да?
— Немного, пожалуй, пойму. Но не до конца. Для этого мне не хватит мудрости.
— Тогда… Но разве вы не для этого пришли меня учить? Вы же сами только что сказали!.. А я — то думал…
— Да, — твёрдо ответил Донал. — Для этого я и пришёл. Но если бы я решил, что способен с лёту понять любого мальчика, это было бы верным признаком того, что на самом деле ничего я не понимаю. Но есть Тот, Кто понимает каждого мальчика и слушает его так внимательно, как будто кроме него на свете нет ни одного человека.
— Почему же тогда мальчики не бегут к нему всякий раз, когда с ними обходятся не по справедливости?
— Вот именно, почему? Хорошо бы научить тебя поступать именно так! И ведь Он не только будет Сам обходиться с тобой справедливо, но и сделает что — то гораздо большее: Он может научить тебя обходиться по справедливости с другими людьми и радоваться этому.
