Айрис Мердок - Дилемма Джексона
Вскоре он услышал какие-то звуки за дверью: шарканье, потом тихий стук. Подойдя, Бенет открыл дверь. Опять тот же человек.
— Вы понимаете что-нибудь в электричестве? — спросил Бенет.
— Да.
— Тогда входите.
С этого все и началось.
Пока Бенет сидел и курил в гостиной, пришелец, предварительно отлучившись за инструментами (видимо, окрестности были ему хорошо знакомы), возился со своенравными выключателями.
— Все в порядке. Желаете убедиться? — спросил он наконец.
— Нет, благодарю. Что я вам должен?
Мужчина достал из кармана заранее заготовленный листок бумаги и вручил его Бенету, который уже вытаскивал бумажник и искал в нем подходящие купюры.
— Спасибо. Может, я могу еще чем-нибудь вам помочь?
Бенет, уже открывавший дверь, ничего не ответил, лишь пробормотал «до свидания» и, как только оказавшийся столь полезным посетитель прошел мимо него, закрыл дверь.
Оставшись один, он стал суетливо и бессмысленно бродить по дому, разговаривая с самим собой. Ну конечно, это ясно каждому, он совершил дурацкую, непростительную ошибку, впустив к себе незнакомца, возможно талантливого взломщика, и позволив ему одному ходить по всему дому. Разумеется, нужно было следить за ним, а не запираться в гостиной, чтобы не смотреть, что делает этот парень! Он может оказаться кем угодно: сообразительным одиночкой, или членом банды, или — упаси господи! — сумасшедшим. Бенет ведь даже не проверил, как он выполнил работу, если он ее вообще выполнил. Чего проще — прикинуться нищим, у которого нет ни гроша! Бенету понадобилось время, чтобы успокоиться. Он проверил электричество, в том числе и в подвале, осмотрел дом, чтобы убедиться (но как это можно сразу определить?), что ничего не пропало. Потом задумался. Тим оставался с этим парнем наедине — что между ними произошло, неужели этот тип околдовал дядюшку? Можно ли спросить Тима об этом? Разумеется нет. А не следует ли ему, Бенету, перебраться в другой дом? Значит, он настолько боится возвращения этого посетителя? Или все же остаться здесь? В конце концов, заперев дом, сторожку и гараж, Бенет отправился в деревню.
Приехав в Пенндин, он не стал рассказывать дядюшке Тиму о случившемся, но поймал себя на том, что постоянно об этом размышляет. Он попытался мысленно воссоздать портрет мужчины, однако это оказалось не так легко. На нем, кажется, была белая рубашка — впрочем, белая ли? И была ли она расстегнута на шее? Волосы темные. Разумеется, никакого галстука. Он был, как бы это сказать, «прилично одет». Ростом чуть выше Бенета, довольно худой, с осанкой, как у солдата, — это впечатление осталось у Бенета после первой встречи. В том эпизоде с ключом парень отказался от денег, да, отказался и, чтобы Бенет это понял, дотронулся до его руки — его пальцы касались тыльной стороны ладони Бенета. Он коснулся Бенета. Что это означало? Был ли то жест любви? Нет, не может быть! В тот раз он был ближе к нему, чем теперь. Эмоции Бенета скоро улеглись. Впрочем, возможно, эмоции возникли позже: тот сон, возвращение к Темзе… Но почему Бенет теперь не воспользовался такой удобной возможностью поговорить с парнем, узнать, кто он, как его зовут? Может, он безработный актер или кто-то в этом роде?.. Любая информация могла что-нибудь прояснить! Действительно ли он служил в армии? Он отлично стоит по стойке «смирно». А что там у него с речью? Какой-то северный акцент? Нет. Иностранный? Была какая-то властность в его облике. Господи, неужели дело зашло так далеко, что Бенет мог вообразить себе даже такое! Вероятно, незнакомец со многими играл в эту игру: преследовал, навязывал себя в качестве эдакого умельца, мастера на все руки и становился незаменимым? Да, версия о безработном актере кажется наиболее вероятной. Такой легко может облапошить сколько угодно состоятельных молодоженов, например! Но вот вопрос: действительно ли он вор, профессиональный грабитель, работающий на какой-нибудь преступный синдикат?
Тем временем в Пенне дядюшка Тим чувствовал себя то хуже, то лучше, Бенет читал Гёльдерлина и сам пописывал или даже «писал» стихи. Он гулял по саду и обсуждал с Кланом и девушками, где лучше будет смотреться бассейн — греческое строение с колоннами. Однако здесь все было так прекрасно, что втайне он мечтал отложить осуществление амбициозного проекта, поскольку оно неизбежно повлечет за собой долгие земляные работы и даже потребует использования бульдозеров. Во всяком случае, любой, кто захотел бы понаблюдать за Бенетом в тот период, сказал бы, что он пребывает в умеренно безмятежном состоянии духа. Бенет и впрямь в то время еще не утратил острого ощущения радости по поводу того, что не является больше государственным служащим. Он обдумывал маршруты путешествий: во Францию, Испанию, Италию, Грецию. Впрочем, ввиду событий, назревавших в отношениях Эдварда и Мэриан, он мог успеть лишь в Италию. И именно там не то чтобы его посетило весьма занятное «видение», но произошла некая «интерлюдия».
Как-то солнечным утром в Венеции, где вообще-то бывал довольно часто, Бенет совершал обычную пешую прогулку. В академии ему доводилось бывать не раз, и теперь он уверенно шел вдоль канала Дзаттере. Белые, золотистые, бледно-голубые блики, отражаясь от воды, слепили его, Бенет устал и захотел посидеть на скамье в какой-нибудь церкви, но поблизости не было видно ни одного храма. По глупости он не надел шляпы. Солнце между тем светило все ярче, становилось нестерпимо жарко, на удивление жарко для этого времени года.
Бенету показалось, что он заблудился, потом он понял, что за ним кто-то идет. Он замедлил шаг, чтобы дать этому человеку возможность пройти вперед, но преследователь не стал его обгонять и приноровил свой шаг к шагу Бенета. Он пошел еще медленнее, почти остановился и увидел, что этот кто-то, теперь стало ясно — мужчина, вместо того чтобы обойти его, пристроился слева. Незнакомец повернулся к Бенету и, как тому показалось, улыбнулся. Он ответил раздраженным взглядом, потом взгляд сделался тревожным, сверкание воды по-прежнему слепило его. Пешеход, ростом почти такой же, как Бенет, был, кажется, в черном — загадочная черная фигура. Бенету даже пришло в голову, что это монах. Мысль промелькнула в его голове за долю секунды. Его беспокоило молчание незнакомца и хотелось найти способ избавиться от его присутствия, но поблизости в тот момент не было никакого убежища и ни одной живой души.
Так они и продолжали идти вместе. Наконец Бенет резко повернулся на ходу, чтобы рассмотреть своего странного спутника, и в тот же миг почувствовал, как что-то наподобие электрического разряда пронзило его насквозь. Его нежеланным компаньоном оказался мужчина, одетый в обычный темный костюм. Его лицо было слегка повернуто в сторону Бенета, и он нельзя сказать чтобы улыбался, но наблюдал за Бенетом с выражением, которое можно было охарактеризовать как любовную заботу. Встречался ли Бенет с ним прежде? Он не мог как следует рассмотреть лицо незнакомца из-за слепящих бликов, но заметил, как нечто белое высветилось у человека на шее — возможно, ворот рубашки или жабо — и что в руке у него была перчатка.
Не останавливаясь, Бенет напряг зрение и различил лицо — лицо молодого человека с густыми прямыми темными волосами, спускающимися почти до плеч, челкой, падающей на лоб, прекрасными большими темными глазами, взгляд которых был прикован к лицу Бенета, и губами, словно готовыми что-то произнести. В этот момент Бенет почувствовал, что теряет сознание. Изо всех сил противясь силе, которая грозила подчинить его, он отвернулся и в этот миг справа увидел церковь. Резко отшатнувшись от своего спутника, Бенет быстро, едва не падая, зашагал направо и вошел в нее.
Оказавшись в храме, Бенет сел. Церковь была пуста. Он закрыл глаза и опустил голову, обхватив ее руками. Он сидел так некоторое время. В церкви было прохладно. Бенет открыл глаза, глубоко вздохнул, откинулся на спинку скамьи и обвел взглядом пустую церковь. «Что это было, неужели обморок?» — подумал он, пытаясь восстановить ход событий. Разве такое происходит на самом деле? Возможно ли, что ему было явление или что его посетило видение? Он явно соскальзывал в обморочное состояние, но окончательно сознания не потерял.
Церковь была настоящей. Бенет дважды покашлял, чтобы убедиться, что вернулся к реальности. Вместе с этим он стал понимать, что в его сползании в обморок было нечто даже более странное, чем показалось вначале. Да, возник мираж: некто идущий рядом, молодой человек с черной челкой, прекрасными глазами и с перчаткой в руке. Образ ускользал, и Бенет прилагал неимоверные усилия, чтобы удержать его. Но кроме незнакомого спутника было кое-что еще, пожалуй, многое другое, чего Бенет не осознавал в тот момент, когда бросился в церковь. Или это «другое» тоже привел с собой незнакомец? Надо постараться сбросить наваждение и вспомнить. Были ли то лишь воображаемые картинки? Впрочем, почему же только картинки? Разве это не были реальные люди? Так или иначе они там присутствовали. Если бы он только мог понять, как ему явились все эти образы! А ведь он сам в некотором смысле, черпая из прошлого, сделал их реальными! Впрочем, они все же были не столь реальными, как красивый молодой человек. Вероятно, этот юноша был их пастырем. Но когда они готовы были формализоваться, Бенет задрожал. Он почувствовал себя как Товия, идущий рядом с ангелом. Не была ли его прогулка с ним, с юношей, чьему образу нельзя позволить исчезнуть, намеком на это?
