Джейн Остен - Сэндитон
– Вовсе нет, сэр, вовсе нет, – с горячностью возразил мистер Паркер. – Уверяю вас, как раз наоборот. Это мнение распространенное, но ошибочное. Возможно, оно уместно в отношении больших, чрезмерно разросшихся курортов, как Брайтон, или Уортинг, или Истборн. Но не Сэндитона, маленького городка, скромные размеры которого ограждают его от всевозможных зол цивилизации. Процветание же его – возведение домов, детских площадок, словом, устройство надежного места отдыха для самого лучшего общества, добропорядочных семейств, родовитых и достойных, которые украсят собой любой курорт, – все это позволит беднякам трудиться, принесет им благополучие и всячески улучшит их жизнь. Нет, сэр, заверяю вас, Сэндитон не таков…
– Я ничего не имею против какого-то конкретного курорта, сэр, – ответил мистер Хейвуд. – Я лишь считаю, что на нашем побережье их уже предостаточно. Но может быть, нам лучше попробовать доставить вас…
– На побережье курортов предостаточно, – повторил мистер Паркер. – Возможно, в этом мы с вами не слишком расходимся. По крайней мере, их хватает, больше и не требуется. На любой вкус и на любой доход. А те, кто пытается прибавить к ним еще один, по-моему, поступают безрассудно и вскоре окажутся жертвой собственных ложных расчетов. Но другого такого места, как Сэндитон, просто нет. Он отмечен самой природой: чистейший, свежайший морской ветер с берега – это общепризнано! – превосходное купание, дивный песчаный пляж, уже в десяти ярдах от берега – настоящая глубина, ни ила, ни водорослей, ни осклизлых камней. Подобного места, на которое сама природа указала бы как на спасительное средство для больных, больше нет – тысячи людей нуждаются в таком курорте. И от Лондона недалеко, ровно на целую милю ближе, чем Истборн. Вы только представьте себе, сэр, каковы преимущества экономии целой мили в длительном путешествии!
А Бриншор, сэр, который, можно сказать, у вас перед глазами: в прошлом году два-три дельца пытались вдохнуть жизнь в этот жалкий городишко, расположенный между стоячими болотами, мрачной, поросшей мхом топью и кучами гниющих морских водорослей, источающих зловоние, но, уверяю вас, их попытки ни к чему не приведут. Что можно сказать в пользу Бриншора – если вы придерживаетесь здравого смысла? Самый нездоровый воздух, поистине отвратительные дороги, дурного качества вода – на три мили вокруг невозможно получить чашку хорошего чая, – а почва там настолько бедна и безжизненна, что на ней и капусты не вырастить. Уверяю вас, сэр, я описал Бриншор, ни в малейшей степени не сгустив краски, и если вы слышали о нем что-нибудь иное…
– Сэр, я вообще ничего о нем не слышал, – сказал мистер Хейвуд. – Даже не подозревал, что на свете есть такое место.
– Не слышали! Вот, дорогая, – с торжеством обратился он к жене, – видишь, как обстоят дела. Такова хваленая известность Бриншора! Этот джентльмен и не подозревал, что на свете есть такое место. В самом деле, сэр, по-моему, к Бриншору можно приложить строку из стихотворения Каупера о благочестивой крестьянке, про которую, в противоположность блистательному Вольтеру, «не слыхивал никто от дома в полумиле»[1].
– Ради бога, сэр, прилагайте любое стихотворение, какое вам заблагорассудится, но мне бы хотелось увидеть, как что-нибудь приложат к вашей ноге, и, судя по выражению лица вашей жены, она совершенно со мной согласна и думает, что нам не следует терять ни минуты. А вот и мои дочери, желающие засвидетельствовать вам почтение от своего имени и от имени своей матери. – Видно было, как из дома вышло несколько молодых женщин в сопровождении служанок. – Все это время мне было странно, что они до сих пор не заметили нашей суеты. В такой глуши, как здешняя, подобные происшествия немедленно вызывают всеобщее оживление. Теперь, сэр, давайте подумаем, как лучше доставить вас в дом.
Молодые дамы приблизились и самым радушным образом подтвердили приглашение отца, рассеяв тем самым опасения путешественников, что они могут показаться назойливыми. И поскольку миссис Паркер мечтала об отдыхе, а ее муж к тому времени нуждался в нем не меньше, то их последние колебания исчезли, тем более что в карете, к тому моменту поднятой, обнаружилось повреждение, так что о том, чтобы ехать немедленно, не приходилось и думать. Поэтому мистера Паркера препроводили в дом, а карету откатили в свободный сарай.
ГЛАВА 2
Знакомство, завязавшееся таким странным образом, оказалось продолжительным и имело важные последствия. Путешественникам пришлось задержаться в Уиллингдене на целых две недели: растяжение лодыжки у мистера Паркера было довольно серьезным и не позволило им уехать раньше. Впрочем, он попал в надежные руки. Хейвуды были весьма почтенным семейством, и неожиданным гостям было оказано в их доме максимум внимания. О мистере Паркере заботились, за ним ухаживали, миссис Паркер с бесконечной добротой опекали и подбадривали; дружелюбие и расположение одной стороны вызвало живую признательность другой, тех и других отличали любезные манеры, словом, за эти две недели и гости и хозяева чрезвычайно друг другу понравились.
Очень скоро стал ясен характер мистера Паркера, а также история его увлечения. Он охотно рассказывал о себе, поскольку был человеком откровенным, и, даже если не всегда изъяснялся ясно, из разговора с ним, насколько могли заметить Хейвуды, можно было почерпнуть много самых разнообразных сведений. Мистер Паркер показался им человеком восторженным, а в том, что касалось Сэндитона, – восторженным вдвойне. Сэндитон, успех Сэндитона как небольшого модного курорта, казалось, сделался целью его жизни. Несколько лет назад это был тихий, непритязательный городок; но ряд природных преимуществ его местоположения и ряд случайных обстоятельств подсказали мистеру Паркеру и еще одному землевладельцу возможность весьма выгодного вложения средств. Этим они и занялись: планировали и строили, расхваливали и рекламировали, и создали завоевавший известность курорт, так что теперь мистер Паркер едва ли мог думать о чем-либо ином.
Факты, которые он сообщил своим хозяевам, были таковы: ему около тридцати пяти, он женат – и весьма счастливо – уже семь лет, дома их дожидаются четверо славных ребятишек; он из почтенного семейства, состоятелен, хотя и не богат; профессии не имеет, по праву старшего сына унаследовал собственность, которую копили и сберегали несколько предыдущих поколений; у него два брата и две сестры – люди обеспеченные и одинокие – старший из братьев, благодаря полученному по боковой линии наследству, почти так же состоятелен, как он сам.
Цель, ради которой мистер Паркер покинул проезжую дорогу – поиски лекаря по объявлению, – также была объяснена; она состояла отнюдь не в намерении растянуть лодыжку или нанести себе какое-либо другое увечье в честь этого лекаря и не в замысле сделаться его компаньоном (как склонен был сначала предполагать мистер Хейвуд); просто это было стремление завести в Сэндитоне врача, а прочитав в газете объявление, мистер Паркер решил, что его желания осуществятся в Уиллингдене. Он был убежден, что присутствие врача будет содействовать процветанию курорта, необыкновенному наплыву клиентов, а больше и желать нечего. У мистера Паркера были веские основания полагать, что в прошлом году по меньшей мере одно семейство раздумало ехать в Сэндитон именно по этой причине, – а может быть, таких семейств было значительно больше; к тому же его собственные больные сестры, которых он страстно желал в это лето увидеть в Сэндитоне, вряд ли рискнут поехать туда, где нельзя безотлагательно прибегнуть к медицинской помощи.
В целом же было несомненно, что мистер Паркер – примерный семьянин, любящий жену, детей, братьев и сестер, и вообще человек добросердечный, великодушный, воспитанный, неприхотливый, с сангвиническим складом ума, в котором воображение преобладает над рассудительностью. Что касается миссис Паркер, то это была, несомненно, кроткая, милая, приятная женщина, обладавшая добрым нравом, словом – самая подходящая жена для человека с идеями, но неспособного порой к хладнокровным суждениям. Правда, помочь ему в этом она была не в состоянии и настолько нуждалась в руководстве по любому случаю – вкладывал ли мистер Паркер свой капитал в рискованное предприятие или подворачивал ногу, – что в подобных обстоятельствах оказывалась совершенно бесполезной.
Сэндитон был для мистера Паркера второй семьей, столь же близкой его сердцу, но, очевидно, более занимавшей его ум. В разговоре он постоянно возвращался к этой теме. И Сэндитон действительно имел на это все права: он был не только родиной, собственностью, домом, но еще и золотыми копями мистера Паркера, его лотереей, игрой на бирже, а также постоянным предметом для размышлений; его занятием, надеждой и будущностью. Мистеру Паркеру страстно хотелось залучить туда своих добрых друзей из Уиллингдена, и его старания на этот счет были столь же горячи, сколь великодушны и бескорыстны.
