Джордж Оруэлл - Скотский хутор
«И помните, товарищи, ваша решимость должна быть непоколебимой. Никакие доводы не должны сбивать вас с пути. Не слушайте, когда вам будут говорить, что у Человека и у животных общие интересы, что благополучие первого составляет благополучие вторых. Все это ложь. Человек не служит ничьим интересам, кроме собственных. И да царит между животными полное единение, полное товарищество в борьбе. Все люди — враги. Все животные — товарищи.»
В этот момент поднялся ужасающий гвалт. Пока Майор говорил, четыре больших крысы выползли из своих нор и, присев на задние лапки, стали слушать его. Собаки внезапно завидели их, и крысы спасли себе жизнь, лишь поспешно скрывшись назад в норы. Майор поднял переднюю ножку в знак молчания.
«Товарищи! — сказал он, — вот вопрос, требующий разрешения. Дикие зверьки вроде крыс и зайцев — друзья они нам или недруги? Поставим этот вопрос на голосование. Предлагаю собранию следующий вопрос: товарищи ли крысы?»
Голосование состоялось сразу, и подавляющим большинством было решено, что крысы — товарищи. Только четверо голосовали против — три собаки и кошка, причем позже выяснилось, что та голосовала и за, и против. Майор продолжал:
«Мне осталось сказать немного. Я лишь повторяю: памятуйте всегда ваш долг вражды к Человеку и к его образу жизни. Всякий, кто ходит на двух ногах, враг нам. Всякий, кто ходит на четырех ногах или имеет крылья, наш друг. И помните также, что, борясь с человеком, мы не должны уподобляться ему. Даже когда вы победите его, не перенимайте его пороков. Ни одно животное не должно жить в доме или спать в постели, носить одежду, пить спиртное, курить табак, прикасаться к деньгам или торговать. Все привычки человека — зло. Главное же, ни одно животное не должно тиранствовать над себе подобными. Слабые или сильные, умные или простаки, мы все братья. Ни одно животное не должно убивать других животных. Все животные равны.
«А теперь, товарищи, я расскажу вам о моем вчерашнем сне. Я не могу описать вам этот сон. Это был сон о земле, какой она станет, когда Человека не будет. Но он напомнил мне о чем-то, что я давным-давно забыл.
«Много лет тому назад, когда я еще был маленьким поросенком, моя мать и другие свиньи певали старую песенку. Они знали только мотив и первые два слова. Я знал этот мотив в раннем детстве, но он давно вылетел у меня из головы. Вчера ночью, однако, он вернулся ко мне во сне. Больше того, слова этой песни тоже вернулись — слова, которые, я уверен, пелись животными в незапамятные времена и утратились в памяти целых поколений. Я сейчас опою вам эту песенку, товарищи. Я стар, и голос у меня хриплый, но когда я научу вас мотиву, вы сами сможете петь ее лучше. Она называется «Скот английский».
Старый Майор откашлялся и запел. Как он сам сказал, голос у него был хриплый, но пел он совсем не плохо, а мотив был бодрящий — нечто среднее между «Клементиной» и «Кукарачей». Слова же были следующие:
Скот английский, скот ирландский,Скот всех климатов и стран,Слушай весть мою благуюБудущих златых времен.
Рано ль, поздно ль, будет свергнутНаш тиран и господин,И по тучным нашим пожнямЗагуляет скот один.
Из ноздрей исчезнут кольца,Сбруя сгинет с наших плеч,Шпоры, узды будут ржаветь,И не будет хлыст нас сечь.
И богатства свыше мерыСено, рожь, горох, ячмень,Репа, брюква и пшеницаСтанут нашими в тот день.
Засияют нивы Англии,Станет их укромней сень,Мягче ветры, чище водыВ этот день, свободы день.
Для него наш долг трудитьсяХоть и смерть нам суждена.Лошади, коровы, гуси,Сейте воли семена!
Скот английский, скот ирландский.Скот всех климатов и стран!Разнеси же весть благуюБудущих златых времян.
Эта песня вызвала среди животных самое неистовое возбуждение. Чуть ли не прежде чем Майор кончил петь, они сами затянули ее. Даже самые глупые из них схватили мотив и запомнили несколько слов; те же, которые были поумнее, вроде свиней и собак, в несколько минут выучили всю песню наизусть. И затем, после нескольких предварительных проб, вся ферма дружным, могучим хором запела песню «Скот английский». Коровы мычали ее, собаки тявкали ее, овцы блеяли ее, лошади ржали ее, утки крякали ее. Песня привела их в такой восторг, что они пропели ее пять раз подряд и пели бы всю ночь, если бы их не прервали.
К несчастью, гвалт разбудил фермера Джонса, и он выскочил из постели в уверенности, что во двор забралась лиса. Схватив ружье, которое всегда стояло в углу спальни, он выпустил заряд дроби в потемки. Дробинки вонзились в стену сарая, и собрание поспешно разошлось. Все разбежались по своим углам. Птицы взлетели на шестки, животные улеглись в солому, и в одно мгновение весь скотный двор заснул.
Глава 2
Три ночи спустя старый Майор тихо околел во сне. Его похоронили в глубине фруктового сада.
Это было в начале марта. В течение следующих трех месяцев шла усиленная подпольная работа. Речь Майора дала более умным животным на ферме совершенно новый взгляд на жизнь. Они не знали, когда произойдет предсказанное Майором Восстание, у них не было основания думать, что оно произойдет на их веку, но они ясно видели, что их долг — подготовлять его. Работа по обучению и организации других естественно пала на свиней, которые всеми признавались самыми умными из животных. Среди свиней выдавались Снежок и Наполеон, два молодых хряка, которых фермер Джонс растил на продажу. Наполеон был большой, довольно свирепый на вид беркширский хряк, единственный этой породы на ферме, не особенный говорун, но слывший умеющим добиваться своего. Снежок был живее Наполеона, более бойкий на язык и более шустрый, но считался более легкомысленным. Все другие свиньи мужского пола на ферме были кастраты. Самым известным среди них был маленький толстый кабан по имени Фискал. У него были кругленькие щечки, искорка в глазенках, проворные движения и пронзительный голосок. Он был блестящий говорун и, когда доказывал какой-нибудь щекотливый пункт, имел привычку ерзать с боку на бок и подрыгивать хвостиком, и это почему-то действовало весьма убедительно. О нем говорили, что Фискал умеет превращать черное в белое.
Эти трое развили учение старого Майора в целую систему мысли, которой они дали название скотизма. Несколько раз в неделю, по ночам, когда фермер Джонс уже почивал, они устраивали тайные собрания в сарае, на которых излагали принципы скотизма другим. Поначалу они наткнулись на изрядную тупость и апатию. Некоторые животные говорили о верноподданническом долге по отношению к фермеру Джонсу, которого они называли «Хозяином», или же делали элементарные замечания вроде того, что «фермер Джонс нас кормит, — не будь его, мы бы подохли с голоду». Другие задавали такие вопросы, как: «Какое нам дело до того, что произойдет, когда мы околеем?» или «Если этому Восстанию суждено быть, не все ли равно, работаем ли мы на него или нет?» И свиньям было отнюдь не легко объяснить им, что это противоречит духу скотизма. Самые глупые вопросы задала Молли, белая кобылка. Первый же вопрос, который она задала Снежку, был: «А после Восстания все еще будет сахар?»
— Нет, — твердо ответил Снежок, — у нас нет способов производить сахар на этой ферме. Кроме того, тебе ни к чему сахар. У тебя будет вдоволь овса и сена.
— А можно мне будет по-прежнему носить ленточки в гриве? — спросила Молли.
— Товарищ, — ответил Снежок, — эти ленточки, к которым ты так привязана — эмблема рабства. Неужели ты не понимаешь, что свобода дороже ленточек?
Молли согласилась, но это как будто не совсем убедило ее{1}.
* * *Самыми верными учениками свиней были две рабочие лошади, Боксёр и Кашка. Этим двум не легко было мыслить самим, но, раз уже признав свиней своими учителями, они усваивали все, что им говорили, и с помощью простых доводов передавали усвоенное другим животным. Они никогда не пропускали тайных собраний в сарае и были запевалами, когда пелся «Скот английский», которым собрания всегда заканчивались.
Вышло так, что Восстание произошло гораздо раньше и гораздо легче, чем кто-либо ожидал. В прошлом фермер Джонс, хотя и суровый хозяин, был хорошим фермером, но за последнее время ему не везло. Он был очень расстроен, потеряв деньги на одной тяжбе, и запил сверх меры. Целые дни он просиживал, развалясь в кресле, на кухне, читал газеты, пил, и время от времени кормил Моисея смоченными в пиве хлебными корками. Его работники били баклуши и воровали, поля заросли сорными травами, крыши построек зияли дырами, изгороди были в забросе, скот недокормлен.
