Анджей Заневский - Безымянная трилогия: “Крыса”, “Тень крысолова”, “Цивилизация птиц”

Борьбу за существование человек свел к борьбе за благосостояние, к соперничеству за передел пространств и богатств Земли между отдельными народами, религиями, расами, сообществами, классами… Из-за этого вся природа превратилась в хозяйственные задворки человечества, а в лучшем для неё случае — в заповедник, парк, охранную зону, охотничье хозяйство или зоопарк.

Человечество создало на Земле ад для всех живых существ, в том числе нередко и для самого человека. Неужели именно в этом и заключается хищный тоталитаризм, прочно укоренившийся в нашей жизни? Тот тоталитаризм, о котором все мы знаем и, как правило, умалчиваем?

Как в кошмаре звучит все чаще повторяющийся вопрос: сколько миллиардов людей способна прокормить Земля? Десять? Тридцать? Сто? Двести? Сколько понадобится белка? Сколько потребуется мяса?

Да… Земля, конечно же, способна прокормить значительно больше людей, чем сегодняшнее население планеты. Но только какой ценой? Не становимся ли мы свидетелями всевозрастающего безумия? Человеческое существование неразрывно связано с убийством иных видов… Человеческое существование — это поглощение, пожирание других… Итак, расчет прост: чем больше людей, тем больше уничтожения. Человек потребляет, природа гибнет. Официальное осуждение цивилизации смерти, а в действительности — непрекращающаяся бойня миллиардов специально для этого выращенных существ на задворках упивающегося благочестивыми молитвами человечества… Довольно! Мои бесконечные размышления на эту тему складываются в обширный теоретический труд, который, возможно, когда-нибудь увидит свет в отдельном издании.

Недавно, просматривая старые календари, что я привык использовать в качестве записных книжек, я обнаружил в одном из них забытый набросок стихотворения, написанного, скорее всего, в декабре 1977 года:

ПРОЛЕТАЯ НАД ПЕРСИДСКИМ ЗАЛИВОМ

Мне казалось, что я вижуПреследующих самолет прозрачных птиц.Их мощные когти на мгновение завислиНад его крыльямиНеужели это было всего лишь видение?

И именно в тот момент в моей голове зародился замысел написания Трилогии…

Действие первых повестей, “Крыса” и “Тень Крысолова”, развивается в прошлом и настоящем, причем границу между этими двумя временами читатель может произвольно сдвигать в своем воображении. И наоборот, “Цивилизация птиц” — это повествование о будущем, и мне бы очень хотелось, чтобы подобное будущее никогда не наступило… Читатель, конечно лее, может только догадываться о том, что стало причиной столь ужасного конца человеческого господства на Земле, что привело к этому жалкому эпилогу, завершившему историю всех несбывшихся надежд, неудовлетворенного тщеславия, напрасных иллюзий, несдержанных обещаний, поражений, катастроф, войн и эпидемий, среди которых мы пытались спокойно жить… Он может сам выбирать из всех возможных причин массового самоубийства, если только ему хватит на это смелости и воображения.

Уважаемый читатель! Много лет назад, прогуливаясь по улицам Москвы, Загорска, Ленинграда, Калининграда, я мечтал о том, чтобы в Твоей удивительной стране читали мои книги. Моя мечта стала явью лишь теперь, когда изменились и Европа, и Россия, и Польша. Тогда, во время тех моих путешествий, я часто перечитывал “Бесов”, и мне кажется, что, хотя многое вокруг изменилось, бесы остались, они живы… Они все ещё кружат по ночам вокруг наших домов — бесы разочарованных народов и бесы осиротевших людей, бесы разочарованные, озлобленные и бессмертные.

В “Безымянной трилогии” Ты также найдешь множество влияний, мотивов и деталей, почерпнутых мною из российской культуры и литературы. В “Цивилизации птиц” космические скитальцы своим блеском и радужным мерцанием удивительно похожи на Жар-птицу из русских сказок… В “Крысе” — и этого до сих пор не заметил ни один из польских критиков и рецензентов — последние слова звучат почти так же, как в окончании “Записок из мертвого дома” Федора Достоевского: “Какое прекрасное мгновение, какое прекрасное мгновение, какое…”

И это вовсе не случайность!

Анджей Заневский

Крыса

I think we are in rat's alley

Where the dead men lost their bones

Мне кажется, что все мы кружим крысиными тропами

Среди костей, оставленных умершими

Предисловие

Уважаемый читатель!

“Крыса” — моя первая повесть о животных, посвященная существам необыкновенным и малоизученным, так как знания человека о грызунах в большей степени касаются методов борьбы с ними, нежели понимания их поведения, психики и чувственности. И в то же время повесть эта полна сенсационного и таинственного, поскольку вокруг крысиных нор и гнезд разыгрывается немало трагедий, драм и приключений… Подвиги Геракла, трагедия Эдипа, путешествия Одиссея, отчаяние Ниобеи, судьбы богов, титанов и людей сталкиваются, переплетаются, соединяются, наполняя сознание существа, своими размерами и весом не превышающего размеров нашего сердца.

Мы не хотим об этом помнить в нашей на первый взгляд чистой человеческой жизни. Ведь крысы вызывают у нас отвращение и страх перед болезнями, которые они иной раз разносят, а также прямо-таки суеверный ужас перед мощью их постоянно, на протяжении всей жизни растущих зубов. Подземное сообщество крыс, их умение приспосабливаться и беспрерывная борьба за существование, их массовые переселения и индивидуальные склонности к путешествиям, примеры их необычайного ума и те рассказы и легенды, которых я наслушался о них в детстве, разбудили во мне не просто любопытство, а, скорее, некую смесь восхищения и уважения к природе, создавшей существа, столь совершенно сосуществующие с человеком.

Rattus norvegicus и rattus rattus — крыса странствующая и крыса темная — два основных подвида большого семейства крысиных, которые сопутствуют человеку с самого начала возникновения рода человеческого, а судьбы их теснейшим образом связаны с нашими судьбами и в значительной мере являются отражением нашей собственной цивилизации и экологической ситуации. Это может показаться странным, но лишь в присутствии людей, с самого начала объявивших крысам войну, эти грызуны нашли наилучшие для них условия жизни. Столкнувшись с человеком, слабые создания, жившие до этого в пещерах, лесах и степях и служившие легкой добычей птицам, змеям и хищным млекопитающим, видоизменились, набрались сил и перешли в массовое наступление. Вопреки бытующему мнению, именно люди благоприятствуют крысам, и лишь благодаря нашей цивилизации крысы сумели заполонить все континенты и достичь столь высокого уровня организации своего сообщества. Наши подвалы, склады, амбары, помойки, свалки, конюшни, казармы, тюрьмы, фермы, каналы, плотины, кухни и гаражи стали домами крыс, их царством, а вполне возможно, что и местом зарождения новой, необычайно сильной и плодовитой, хищной и устойчивой ко всем происходящим вокруг изменениям цивилизации.

Причины и механизмы именно такого, а не иного способа крысиного существования, общественная иерархия крыс и взаимоотношения между отдельными особями, а также разнообразие их характеров и склонностей, очень похожих на людские, издавна вызывали у меня искренний интерес. Заключенные в лабораторных лабиринтах крысы ведут себя совсем по-разному, проявляя свои способности и слабости: иной раз они впадают в отчаяние, пускаются в бегство, отступают, но иногда — и это бывает чаще — они ищут выход и совершают свой выбор, прогрызая тонкие стенки — преграды, чтобы создать или обнаружить уже существующие новые лабиринты.

Я пытался сблизиться с крысами, познать их как можно лучше и полнее. Я выращивал их, подсматривал, старался понять их и подружиться с ними.

Я видел крыс, живших в руинах Гданьска и в послевоенных ветшающих домах Нового порта, видел зверьков, пытавшихся пробраться на корабли, спускавшихся и карабкавшихся вверх по причальным канатам, наблюдал за крысами в переулках Сайгона, Стамбула, Берлина, Бухареста, Варшавы и многих других городов. Я собирал как правдивые сведения, так и все сплетни об их жизни и нравах, исходя при этом из принципа, что, соглашаясь даже с тем, что в отдельных рассказах не вызывает особого доверия, я таким образом познаю не только крыс, но и людей, которые эти сказки сочинили — из отвращения и ненависти или же, напротив, из восхищения, дружелюбия и веры.

Буддизм, к примеру, возносит крысу очень высоко в иерархии живых существ… Именно хитрая, ловкая крыса, спрыгнув со спины вола, первой является перед умирающим Буддой. И лишь вслед за крысой — мудрейшей из зверей — и волом, прославившимся своим трудолюбием, появляются остальные звери буддийского календаря: тигр, кролик, дракон, змея, лошадь, петух, овца, обезьяна, собака и свинья.