Старая болезнь - Решад Нури Гюнтекин
Девушка скрыла любопытство, чтобы не дать мужчинам еще поводов смеяться над собой, и стала смотреть с большим вниманием. Вода в озере оказалась необычного цвета, помимо привычной морской и озерной голубизны. Она была какой-то легкой и прозрачной. И наконец, Зулейха отметила своеобразие самой водной поверхности. Вопреки всем законам физики, ровная поверхность воды не заканчивалась у горы на противоположном берегу, а карабкалась вверх по склону.
Зулейха поняла, почему над ней смеялись Юсуф с отцом. Это озеро было не настоящим, а своего рода миражом.
Юсуф все объяснил:
— Вы видите не воду, а лишь слой тумана. В долине влажно, течет много небольших речушек… В летние месяцы и осенью обычно ближе к вечеру всю долину покрывает синеватая дымка. Если в это время смотреть с холмов, то ее можно принять за неподвижную гладь озера. Поэтому здешние места и назвали «Озерная гладь».
Я видел похожее явление, когда как-то под вечер ехал из Назилли[69] в Денизли[70], и обманулся так же, как и вы. Может быть, поэтому то место назвали Денизли.
Зулейха разглядела вдалеке малюсенькие избушки с красными черепичными крышами, но не смогла определить, где же расположился сам особняк.
Юсуф показал ей на рощицу чуть впереди слева:
— Наш дом там, Зулейха-ханым.
Молодая девушка с наивным удивлением спросила:
— Прямо среди деревьев?
— Да, прямо среди деревьев. Мы ведем походную жизнь…
Юсуф снова рассмеялся. Зулейха сердилась, что он вновь принялся перекидываться с ней шутками и строить из себя всезнайку, который развлекается тем, что морочит головы маленьким детям. Отвечать в том же духе означало только поощрять его наглость и плоские шуточки. Лучше было молчать. Но Зулейха не смогла удержаться, чтобы немного его не уколоть.
— Эфенди, да разве может такое быть? — спокойно и вежливо спросила она. — Человек богатый и цивилизованный в любом случае обеспечит себе максимум удобств.
Юсуф повернулся к Али Осман-бею и с притворной грустью сказал:
— Вот так так! Зулейха-ханым, видно, подумала, что наш ветхий особняк похож на европейские замки… Боюсь, ей придется разочароваться…
Вид, с которым он это произнес, и его слова заставили Зулейху пожалеть о сказанном.
На тропинке перед деревьями показались несколько женщин и детей. Это были мать Юсуфа и его сестры. Они вместе с тремя детьми, наряженными для встречи гостей как на детский праздник, вышли их встречать.
Старшая из двух сестер Юсуфа была вдовой. После того как ее муж погиб во время боев под Аданой на втором году войны, она поклялась больше не выходить замуж и вместе с детьми вернулась в особняк Гёльюзю.
Младшей сестре только-только исполнилось семнадцать. Сейчас она нянчилась с детьми сестры, а в свободное время, тайно, как преступница, закрывалась в комнате, шила пеленки и вязала носки для своих будущих детей.
Что касается матери Юсуфа, то она оказалась женщиной мужского телосложения, похожая больше на сына, чем на дочерей. Черты ее живого лица были несколько резковаты, большие черные глаза — умные и властные.
Несмотря на свой холодный и даже несколько пугающий вид, она просто и искренне обняла Зулейху и расцеловала в обе щеки.
То, что издалека Зулейха приняла за рощу, оказалось большим садом, окруженным густой стеной из тополей. Пространство между ними все поросло плющом, который поднимался, переплетаясь, по деревьям и образовывал такой плотный забор из зелени, что местами он не пропускал свет и воздух.
Сад располагался на невысоком плато. Передний его оголенный выступ находился над пропастью, которая, будто отполосованная ножом, спускалась в долину почти отвесным обрывом. Дом — большое здание в центре сада — видимо, несколько раз перестраивали перед тем, как он обрел нынешний вид. Было заметно, что раньше он представлял собой каменную крепость, построенную в этой пустынной горной местности из-за опасности внезапных нападений.
Юсуф отвел Зулейху к роще перед самым краем плато:
— Если смотреть снизу, дом похож на орлиное гнездо, все посевные площади находятся в долине. Но как я недавно сказал, здесь влажно, поэтому места эти малярийные. Вот нашим прадедам и пришлось переместиться на холмы.
Зулейха решила загладить свою недавнюю грубость и сказать что-нибудь приятное:
— Это, правда, очень красивое место. Отец был прав: большая ошибка заниматься всеми этими неприятными вещами в городе, когда можно жить здесь как маленькому правителю.
Юсуф больше не мог молчать и оживленно воскликнул:
— Ну, скажите! Такая жизнь ведь в тысячу раз лучше…
Зулейха хотела только подчеркнуть красоту природы, но Юсуф неверно понял и подумал, что она говорит о работах, обустройстве и богатстве, и с жаром начал рассказывать о нововведениях, которые были у него в планах.
Призрачная дымка еще до конца не рассеялась, но вечером стала прозрачнее, и под морем тумана взору открылись лесистые места, красные, зеленые, желтые участки земли. Юсуф показывал на них рукой и давал девушке короткие пояснения:
— Как и многие другие, вы, наверное, скажете, что все это безумие. Но я не через много лет, а за три года выращу здесь банановый лес. Сегодня вы мне не верите, но вот года через три… Вы, скорее всего, будете уже в Стамбуле… Но, даст Аллах, первые плоды я отошлю вам… И климатические условия здесь очень подходящие… Вот только часто дует резкий северный ветер, но я придумал, как от него защититься… Первый раз поэкспериментирую прямо вон на тех засеянных холмах, что выходят на солнечную сторону. А с северной стороны закрою деревья заслонами от ветра…
Проекты Юсуфа, касающиеся новой системы поливки, которую он хотел применить в долине, оросительных каналов и арыков[71] вкупе с новыми способами землепользования, а также банановых садов, которые он вырастит, виноградников и рисовых полей, — все это не могло заинтересовать Зулейху. Несмотря на это, она слушала его со спокойствием и радостью, которые почувствовала впервые за прошедшие несколько месяцев. И шире открывала глаза, чтобы рассмотреть те участки земли, на которые через туман рукой показывал ей Юсуф. Она не только не вникала в смысл сказанных им фраз, пересыпанных словами о качественном землепользовании, названиями всевозможных орудий, статистическими данными, иностранными терминами и названиями механизмов. Но, даже не слыша его голоса, погрузилась в созерцание разворачивающегося перед ней вида, и только когда он замолкал, будто просыпалась и что-то говорила.
Глава
