Том Стоппард - Розенкранц и Гильденстерн мертвы
Музыка продолжается.
Розенкранц садится рядом с Гильденстерном; оба смотрят в зал.
Мелодия подходит к концу.
Пауза.
– По-моему, это целый оркестр. (С тоской.) Ужасна смесь зерна с половой...
Гильденстерн.
– О даждь нам днесь мотивчик новый.
Крышка средней бочки откидывается, из нее показывается голова 1-го актера.
Актер.
– Ага! Все в одном корыте! (Вылезает, обходит все бочки, стуча по крышкам.) На выход! На выход!
Невероятно, но все актеры вылезают из бочек, со своими инструментами, только без тележки; несколько узлов. Не хватает только Альфреда, 1-й актер доволен.
Обращаясь к Розенкранцу:
– Где это мы?
Розенкранц.
– В плавании.
Актер.
– То есть мы еще не приехали.
Розенкранц.
– Ну-с, готовы ли мы для Англии?
Актер.
– Что до меня, то все в порядке. Вряд ли они там в Англии слишком требовательны. А-а-альфред!
Из бочки 1-го актера вылезает Альфред. Актеры все еще в костюмах пантомимы: король с королевой, Альфред – королева, отравитель и две фигуры в плащах.
Гильденстерн.
– Что вы здесь делаете?
Актер.
– Путешествуем. (К актерам.) Отлично – а теперь отойдите на задний план.
Актеры отходят немного в глубь сцены.
(К Гильденстерну.) – Рады нас видеть? (Пауза.) Пока что вы выбрались из этой истории отлично.
Гильденстерн.
– А вы?
Актер.
– Впали в немилость. Пьеса оскорбила короля.
Гильденстерн.
– Да.
Актер.
– Естественно, он сам второй муж. Конечно, бестактность.
Розенкранц.
– Пьеса, во всяком случае, была неплохая.
Актер.
– А! Нам же не дали ничего сделать. Прервали, когда действительно становилось интересно. (Смотрит в сторону Гамлета.) Вот как нужно путешествовать.. .
Гильденстерн.
– Что вы там делали?
Актер.
– Прятались. (Указывает на костюмы.) Примчались сюда в чем были.
Розенкранц.
– Безбилетники.
Актер.
– Естественно – нам не заплатили. По слегка не зависящим от нас обстоятельствам. Жизнь – игра азартная, с ничтожными шансами. Будь она пари, никто б не принял. Вы знали, что каждое число, помноженное на два, дает четное?
Гильденстерн.
– Неужели?
Актер.
– Век живи, век учись. На собственной шкуре. Но мы, актеры, мы учимся и учимся. Знаете, что происходит со старым актером?
Гильденстерн.
– Нет. Что?
Актер.
– Ничего. Продолжает паясничать. Странно, а?
Гильденстерн.
– Что?
Актер.
– Видеть нас.
Гильденстерн.
– Я знал, что это не конец.
Актер.
– Живых и здоровых. Что вы об этом всем теперь думаете?
Гильденстерн.
– Мы не слишком в курсе.
Актер.
– Потолкуйте с ним.
Розенкранц.
– Это можно.
Гильденстерн.
– Но бесполезно.
Розенкранц.
– Хотя возможно.
Гильденстерн.
– Но ничего не даст.
Розенкранц.
– Однако не запрещено.
Гильденстерн.
– Конечно. Мы не в тюрьме. Никаких ограничений не установлено, никаких запретов. Мы – пока что – обеспечили – или обрекли себя – на известную независимость – пока что. Случайности, каприз – в порядке вещей. Другие колеса, конечно, крутятся, но нас это не касается. Мы можем дышать. Можем отдыхать. Можем делать и говорить что хотим и кому хотим, без ограничений.
Розенкранц.
– Конечно, в известных пределах.
Гильденстерн.
– Именно в известных.
Гамлет подходит к рампе и смотрит в публику. Остальные молча за ним наблюдают. Гамлет громко отхаркивается и плюет в зал. Секундой позже он подносит руки к глазам и, протирая их, уходит в глубь сцены.
Розенкранц.
– Потребность в философской интроспекции – его, можно сказать, главная черта. Что не значит, что он безумен. И не значит, что нет. Чаще всего это вообще ничего не значит. Что может быть и не быть разновидностью безумия.
Гильденстерн.
– На самом деле все дело в симптомах. Многозначительные реплики, мистические аллюзии, перепутанные имена, старания уверить нас, что его отец – это его мать, и тому подобное; отказ от телесных удовольствий, намеки на самоубийство, потеря веселости, боязнь замкнутого пространства, чтоб не сказать – тюрьмы, упоминание верблюдов, хамелеонов, каплунов, китов, ласок, ястребов и цапель – загадки, каламбуры, отговорки; потеря памяти, паранойя, близорукость; миражи, галлюцинации; наскакивание с ножом на стариков, оскорбление родителей, презрение к возлюбленной; появление на людях без шляпы, дрожащие колени, спущенные чулки, вздохи, как у мучимого любовной лихорадкой школьника, – что в его возрасте уже немного чересчур.
Розенкранц.
– И разговаривает сам с собой.
Гильденстерн.
– И разговаривает сам с собой.
Розенкранц и Гильденстерн вместе отходят в сторону.
– Н-да, и чем все это кончится для нас?
Розенкранц.
– Этот актер...
Гильденстерн.
– Его пьеса рассердила короля...
Розенкранц.
– ...рассердила короля...
Гильденстерн.
– ...который приказал его арестовать...
Розенкранц.
– ...приказал арестовать...
Гильденстерн.
– ...и он бежит в Англию...
Розенкранц.
– На корабле, где встречает...
Гильденстерн.
– Гильденстерна и Розенкранца, везущих Гамлета...
Розенкранц.
– ...который тоже рассердил короля...
Гильденстерн.
– ...и заколол Полония...
Розенкранц.
– ...рассердил короля разными выходками...
Гильденстерн.
–.... в Англию. (Пауза.) Так это выглядит.
Розенкранц (взрываясь).
– Случайность! Все, что мы делаем, случайность! Боже мой, да неужто мы не имеем права на хоть сколько-нибудь логический ход вещей?!
В момент произнесения этих слов на корабль нападают пираты. Шум, беготня, вопли: «Пираты!»
Все мечутся в замешательстве. Гамлет выхватывает меч и бросается к рампе. Розенкранц, Гильденстерн и актер выхватывают мечи и бросаются в глубь сцены. На полпути сталкиваются. Гамлет снова кидается, на этот раз в глубь сцены; Розенкранц и Гильденстерн – к рампе. Опять сталкиваются. В это время – большая перепалка и крики справа в глубине сцены. Все четверо – Гамлет, Розенкранц, Гильденстерн, актер – устремляются в глубь сцены, восклицая:
Бей их!
К оружию!
Пираты!
Сюда!
На помощь!
Получай!
Бей их!
Все четверо взбегают наверх, видят нечто, что им не нравится; oстанавливаются в замешательстве; потом бросаются назад к авансцене, спасаясь. Впереди – Гамлет, он прыгает в бочку, что слева. Актер забирается в бочку, что справа, Розенкранц и Гильденстерн влезают в среднюю.
Все крышки опускаются.
Свет начинает меркнуть, пока слышится шум сражения.
Шум затихает.
Светлеет.
Средней бочки – с Розенкранцем и Гильденстерном – не видно.
Крышка правой бочки поднимается; высовываются головы Розенкранца и Гильденстерна.
Крышка другой бочки – Гамлета – поднимается; высовывается голова актера.
Все видят друг друга и тотчас опускают крышки.
Пауза.
Крышки медленно поднимаются.
Розенкранц (с облегчением).
– Ушли. (Начинает вылезать.) Чуть не задело. Никогда не соображал быстрее.
Все трое вылезают из бочек: Гильденстерн насторожен и нервничает; Розенкранц настроен легкомысленно, актер – флегматично. Замечают отсутствие одной из бочек.
(Озираясь.)
– А где?..
Актер как бы в знак скорби снимает шляпу.
Актер.
– Опять одни – остается рассчитывать лишь на самих себя.
Гильденстерн (обеспокоенно).
– Что ты имеешь в виду? Где он?
Актер.
– Испарился.
Гильденстерн.
– Куда?
Актер.
– Можно сказать, убийственно повезло. Если это то слово.
Розенкранц (недоуменно).
– Убийственно?
Актер.
– Повезло.
Розенкранц (размышляя).
– Он что, убит?
Актер.
– Кто знает?
Гильденстерн (встревоженно).
– Он не вернется?
Актер.
– Вряд ли.
Розенкранц.
– Значит, он мертв. Для нас, во всяком случае.
Актер.
– Или мы для него. (Отходит и садится на пол сбоку.) Не так уж плохо, а?
Гильденстерн.
– Но он не имел права... Мы должны... У нас письмо... Мы едем в Англию... Письмо для короля...
