Джейн Остен - Нортенгерское аббатство

— Откуда мистер Торп знает вашего отца? — с тревогой спросила она собеседника, обращая его внимание на ложу, занятую генералом,

Не имея об этом ни малейшего представления, мистер Тилни сказал, что его отец, как всякий военный, располагает обширными знакомствами.

По окончании дивертисмента Торп появился в их ложе, чтобы помочь дамам уехать. Главным предметом его внимания была Кэтрин. И пока они в вестибюле ждали карету, он опередил вопрос, уже готовый сорваться с ее губ, и со значительным видом спросил: заметила ли она, как он болтал с генералом Тилни?

— Отличный старикан, честное слово! Живой, крепыш, на вид не старше своего сына. Очень мне нравится, поверьте. Благородство во всем — другого такого и не сыщешь!

— Но откуда вы его знаете?

— Откуда? Здесь не так-то много людей, с которыми я не был бы знаком. Он мне запомнился еще в Бедфорде. Сразу его узнал, как только вошел в бильярдную. Один из лучших игроков, кстати! Мы с ним перебросились шариками, хоть поначалу я и побаивался. Счет был пять — четыре в его пользу. Если б не один мой удар, какого, наверно, еще свет не видывал, — я положил его шар прямо… Впрочем, вам без стола не понять. Так или иначе моя взяла. Отличный парень. Богат, как жид Мечтаю у него пообедать — говорят, у него отлично кормят. А о чем бы, вы думали, у нас шла речь? Конечно, о вас, чтоб я пропал! Он вас находит самой красивой девчонкой в Бате.

— Что за глупости! Как вы можете так говорить?

— А что, по-вашему, — я ответил? — (Понизив голос):

— «Прямо в точку, генерал! Я с вами совершенно согласен!»

Здесь Кэтрин, которую его мнение о своей особе интересовало куда меньше, чем мнение генерала Тилни, без огорчения услышала, что ее зовет миссис Аллен. Торп тем не менее проводил ее до кареты и, пока она усаживалась, продолжал ей расточать подобные тонкие комплименты, хотя она всячески пыталась его унять.

То, что она произвела на генерала Тилни вовсе не дурное, а, напротив, хорошее впечатление, было ей очень приятно. И она с радостью подумала, что теперь в этой семье нет ни одного человека, встречи с которым ей следовало бы бояться. Этот вечер подарил ей больше, чем она от него ждала!

Глава XIII

Понедельник, вторник, среда, четверг, пятница и суббота прошли чередой перед глазами читателя. События каждого дня, его надежды, страхи, огорчения и восторги были изложены одно за другим, и, чтобы завершить неделю, остается описать лишь воскресные страдания. Клифтонский план был только отложен, а не отменен, и на воскресной послеобеденной прогулке по Крессенту он подвергся новому обсуждению. В разговоре наедине между Изабеллой и Джеймсом, из которых первая особенно стремилась осуществить это путешествие, а второй не меньше стремился доставить ей удовольствие, было решено отправиться в путь, в случае благоприятной погоды, на следующее утро. И чтобы не слишком поздно вернуться, требовалось выехать как можно раньше. Условившись таким образом и получив согласие Торпа, они должны были теперь уговорить Кэтрин, которая ненадолго отошла от них, чтобы повидаться с мисс Тилни. План был принят как раз в это время, и, как только Кэтрин вернулась, от нее потребовали его одобрения. Но вместо радостного согласия, которого ждала Изабелла, ответ нахмурившейся и выразившей свое сожаление Кэтрин был отрицательным. Договоренность, которая не должна была ей позволить участвовать в прошлой неудавшейся попытке, делала эту поездку для нее совершенно невозможной. Только что она условилась с мисс Тилни осуществить завтра намеченную пешую прогулку. Решение это было окончательным, и она от него не откажется ни при каких обстоятельствах. Но она ведь может и должна отказаться! — мгновенно воскликнули брат и сестра Торп. Они должны завтра поехать в Клифтон, они туда не поедут без нее, ей ничего не стоит отложить на день простую прогулку по окрестностям, они и слышать не хотят об отказе! Кэтрин была огорчена, но не сломлена.

— Не убеждайте меня, Изабелла. Я договорилась с мисс Тилни. Я не могу поехать.

Это не помогло. Те же доводы снова были пущены в ход: она должна ехать, может ехать и ни о каком отказе не может быть и речи!

— Нет ничего проще, чем сказать мисс Тилни, что вам напомнили о более ранней договоренности, и всего лишь отложить прогулку до вторника.

— Нет, это было бы не просто. Я этого сделать не могу. Более ранней договоренности не существовало.

Изабелла сделалась более настойчивой, разговаривая с ней все более ласковым тоном и называя ее самыми нежными именами. Она уверена, что ее обожаемая, ее чудеснейшая Кэтрин не может серьезно отказать в пустяковой просьбе, с которой обращается к ней бесконечно любящая ее подруга. У ее любимой Кэтрин, она знает, такое отзывчивое сердечко и такой ангельский характер, что она, конечно, легко уступит тем, кого любит. Но все было тщетно. Кэтрин была убеждена в своей правоте и, страдая от этих нежных и льстивых уговоров, не позволяла себе им поддаваться. Изабелла испробовала другой способ. Она стала упрекать ее в большей привязанности к мисс Тилни, которую знает лишь без году неделю, чем к своим старейшим и лучшим друзьям, короче — холодности и равнодушии к ней самой.

— Я не могу подавить в себе чувство ревности, Кэтрин, видя как мною пренебрегают ради едва знакомых людей — мною, подругой, которая так безмерно вас любит. Ничто на свете не способно поколебать моих привязанностей раз они возникли. Но, должно быть, я испытываю более сильные чувства, чем все другие. Очевидно, они слишком сильны для моего собственного благополучия. И когда на моих глазах совершенно чужие люди вытесняют меня из вашего сердца, душа моя разрывается на части. Эти Тилни отнимают у меня все!

Такой упрек показался Кэтрин странным и недобрым. Настоящей подруге едва ли пристало обнажать перед всеми ее сокровенные чувства. Изабелла выглядела человеком невеликодушным и себялюбивым, пренебрегающим всем, кроме собственной прихоти. Эти горькие мысли мелькнули в ее голове, но она промолчала. Между тем Изабелла приложила к глазам платок, и у расстроенного зрелищем Джеймса невольно вырвалось:

— Знаешь, Кэтрин, я думаю, ты не можешь дольше упрямиться. Не такая уж это жертва. Чтобы выполнить просьбу такой подруги… Я перестану верить твоей доброте, если ты не уступишь.

Это был первый случай, когда ее брат выступил против нее. Стараясь его не огорчать, она сделала примирительное предложение: если они отложат поездку до вторника, что им не трудно сделать, ибо это зависит от них самих она могла бы с ними поехать, и все были бы удовлетворены. В ответ сейчас же прозвучало:

— Нет, нет, нет! Это невозможно, Торп ведь еще не знает, не придется ли ему во вторник уехать в Лондон.

Кэтрин выразила сожаление, но ничего не могла больше поделать. Наступило короткое молчание, нарушенное Изабеллой, которая сказала с едва сдерживаемым раздражением:

— Очень хорошо, поездка отменяется. Если Кэтрин не едет, я не поеду тоже. Не могу же я быть единственной женщиной. Я ни за что не позволю себе совершить столь неприличный поступок.

— Кэтрин, ты должна ехать!

— Но почему же мистер Торп не может взять с собой одну из сестер? Уверяю вас, каждая из них с удовольствием бы поехала.

— Премного вам благодарен, — ответил Торп. — Я в Бате не для того, чтобы катать здесь своих сестриц и казаться всем дураком. Нет уж, коль вы не хотите, провались я ко всем чертям, если сам поеду. Я бы и поехал-то лишь ради того, чтобы покатать вас.

— Ваша любезность не доставляет мне удовольствия.

Ее слова, однако, не дошли до его ушей, так как он сейчас же куда-то исчез. Остальные продолжали мучительную для Кэтрин прогулку. Спутники ее молчали, иногда снова обрушивали на нее мольбы и упреки. Ее рука по-прежнему поддерживала руку Изабеллы, но сердца были разделены. В некоторые минуты Кэтрин смягчалась, в другие была взволнована, все время оставаясь печальной, но непреклонной.

— Я не думал, что ты настолько упряма, — сказал Джеймс. — Тебя было всегда нетрудно уговорить, ты казалась мне самой доброй и покладистой из сестер.

— Надеюсь, я и до сих пор осталась такой, — ответила она с большим чувством. — Но мне в самом деле невозможно поехать. Если я и ошибаюсь, я делаю то, что считаю правильным.

— Подозреваю, что при этом вам не приходится слишком с собой бороться, — сказала Изабелла.

Сердце Кэтрин переполнилось. Она высвободила руку, и Изабелла этому не противилась. Прошло десять долгих минут, пока к ним опять не присоединился Торп, который, вернувшись с повеселевшим видом, сказал:

— Ну вот и отлично, дело улажено. Мы все можем завтра ехать с чистой совестью. Я видел мисс Тилни и передал ей ваши извинения.

— Вы не могли этого сделать! — воскликнула Кэтрин.

— Сделал, клянусь душой! Только что к ней подошел и сказал все, что полагается: вы просили, мол, передать, что должны отложить вашу совместную прогулку до вторника, так как на понедельник еще раньше назначили поездку нами в Клифтон. Она ничего не имела против — сказала, что вторник ее так же устраивает. Итак, все в порядке — никаких затруднений! Неплохо придумано, а?