Собрание сочинений в 9 тт. Том 4 - Уильям Фолкнер
Из-за угла сарая появился третий человек — он тоже возник внезапно, словно из небытия, и когда его увидели, он уже подходил к первым двум. На нем был аккуратный костюм, пальто и кепи. Он был чуть повыше хромого и плотен, коренаст. Его лицо — даже красивое, но вялое и маловыразительное — выдавало человека, скупого на слова. Когда он подошел, люди заметили, что он, как и хромой, — еврей. Вернее, они сразу почуяли, что эти двое — люди другой породы, хотя не могли бы сказать, в чем их отличие. Это ощущение выразил тот мальчик, который первый заговорил с ними. Как и остальные мальчишки, он не сводил глаз с хромого.
— Вы были на войне? — спросил он. — На воздушной войне?
Хромой ничего не ответил. Они с высоким следили за воротами. Остальные тоже поглядели туда и увидели, что в воротах показалась машина и по краю поля поехала в их сторону. Из машины вышли трое. Хромой снова так же негромко спросил у высокого.
— Это он?
— Нет, — не глядя на него, ответил высокий. Он смотрел на тех, кто приехал, переводя взгляд с одного лица на другое. Потом сказал самому старшему:
— Доброе утро. Вы распоряжаетесь этим полем?
— Нет, — ответил тот. — Вам нужно обратиться к секретарю Ярмарочного комитета. Он в городе.
— Они берут плату за пользование?
— Не знаю. Думаю, они будут только рады, если вы им воспользуетесь.
— Иди, заплати им, — сказал хромой.
Трое приехавших на машине смотрели на аэроплан невозмутимо, с пониманием и почтительно, как положено земным жителям. Аэроплан стоял, задрав нос, на своих заляпанных глиной колесах; неподвижный пропеллер был полон скрытой энергии и словно замер перед прыжком. Нос от мотора был широкий, крылья тугие, на фюзеляже, за ржавыми выхлопными трубами — масляные потеки.
— Хотите тут подработать? — спросил самый старший.
— Дадим вам представление, — ответил высокий.
— Какое представление?
— Какое хотите. Прогулка по крылу. Смертельный подъем.
— А это что — смертельный подъем?
— Спускаем человека на крышу автомобиля и поднимаем обратно. Чем больше зрителей, тем больше покажем.
— Деньги не зря заплатите, — добавил хромой.
Мальчишки не сводили с него глаз.
— Вы были на войне? — спросил первый.
Третий незнакомец до сих пор не открывал рта. Теперь он произнес:
— Поехали в город.
— Правильно, — сказал высокий. Он сказал, ни к кому не обращаясь, скучным, безжизненным голосом, таким же, каким разговаривали все трое, словно это был их особый язык. — Где взять такси? Есть у вас в городе?
— До города мы вас довезем, — сказали ему люди, приехавшие на машине.
— Мы заплатим, — сказал хромой.
— Рад услужить, — сказал водитель машины. — Ничего с вас не возьму. Поедем сейчас?
— Ага, — сказал высокий. Трое незнакомцев сели на заднее сиденье, остальные трое впереди. Трое мальчишек проводили их до машины.
— Можно прокатиться до города, мистер Блэк? — спросил один.
— Валяй, — сказал водитель. Мальчишки встали на подножки. Машина поехала в город.
Трое сидевших впереди слышали, что незнакомцы сзади разговаривают. Они говорили негромко, глухими безжизненными голосами, тихо и в то же время взволнованно обсуждая что-то между собой, причем больше говорили высокий и красивый. Трое сидевших впереди услышали только одну фразу хромого:
— Меньше я не возьму…
— Ага, — сказал высокий. Он подался вперед и слегка повысил голос: — Где мне найти этого Джонса, секретаря?
Водитель ему объяснил.
— А газета или типография тут близко? Мне нужны афишки.
— Я покажу. Помогу вам это устроить.
— Прекрасно, — сказал высокий. — Приходите после обеда — если будет время, я вас покатаю.
Машина остановилась возле редакции газеты.
— Афишки можете заказать здесь, — сказал водитель.
— Ладно. А контора Джонса на этой же улице?
— Я вас и туда подвезу, — сказал водитель.
— Вы сходите к редактору, — сказал высокий. — А Джонса, пожалуй, я сам разыщу. — Они вышли из машины. — Вернусь сюда, — сказал высокий. Он быстро зашагал по улице в своем грязном комбинезоне и шлеме. Остальные двое присоединились к группе людей, стоявших у дверей редакции. Вошли туда всей гурьбой, хромой впереди, а трое мальчишек сзади.
— Мне нужны афишки, — сказал хромой. — Вроде этой. — Он вынул из кармана сложенный листок розовой бумаги, расправил его; редактор, мальчишки и пятеро взрослых нагнулись, чтобы его разглядеть. Там было напечатано жирными, черными буквами:
ДЕМОН ДУНКАН ОТЧАЯННЫЙ УКРОТИТЕЛЬ ВОЗДУХА
Даст смертельно опасное представление
Организованное……..
Сегодня в два часа пополудни
Приходите все, как один, и вы увидите
Демона Дункана, бросающего вызов смерти
в смертельном прыжке и смертельном подъеме.
— Афишки нужны через час, — сказал хромой.
— А чем заполнить пропуск? — спросил редактор.
— Что тут у вас есть?
— Что у нас есть?
— Какие покровители? Американский легион? Деловой клуб? Торговая палата?
— Все у нас есть.
— Тогда погодите минуту, я вам скажу, — сказал хромой. — Когда придет мой партнер.
— Вам нужна гарантия на сбор, прежде чем вы начнете представление? — спросил редактор.
— А как же! Неужели я стану давать смертельный номер без гарантии? Неужели я стану за какие-то десять центов прыгать с аэроплана?
— А кто будет прыгать? — спросил один из тех, кто к ним подошел; это был шофер такси.
Хромой на него поглядел.
— Это не ваша забота, — сказал он. — Ваше дело платить деньги. Заплатите сколько надо, а мы уж попрыгаем.
— Да я просто спросил, который из вас прыгун?
— А я спрашиваю, будете вы платить серебром или бумажками? — сказал хромой. — Я разве вас спрашиваю?
— Нет, — сказал таксист.
— Как же с афишками? — спросил редактор. — Вы говорили, что они нужны через час.
— А вы не можете начать и оставить пропуск, до прихода моего партнера?
— Вдруг он не придет, а мы кончим?
— Ну, это уж не моя вина, верно?
— Ладно, — сказал редактор. — Главное, чтобы вы за них заплатили.
— Что ж, по-вашему, я должен платить за афишки с пустым местом?
— Я занимаюсь делом, а не в бирюльки играю, — сказал редактор.
— Обождем, — сказал хромой.
И они стали ждать.
— Вы были летчиком на войне, дядя? — спросил мальчишка.
Хромой обернул к мальчишке свое длинное уродливое трагическое лицо.
— На войне? Зачем бы я стал летать на войне?
— Я из-за вашей ноги подумал. Капитан Уоррен тоже хромает, а он летал на войне. Значит, вы это делаете просто так, для интересу?
— Для интересу? Что для интересу? Летаю? Gruss Gott![7] Терпеть не могу летать. Попадись мне тот,