Собрание сочинений в 9 тт. Том 2 - Уильям Фолкнер
Кто-то их толкнул, отделив друг от друга; между ними устремился поток людей. Схватив чемодан и держась за шляпу, Фонзо снова протиснулся к Вирджилу.
— Бывал, — сказал тот, тупо озираясь вокруг.
— Ну и что нам делать? Училище не откроется до восьми утра.
— Тогда чего ты спешишь?
— Я не собираюсь толкаться здесь всю ночь… Что ты делал, когда бывал здесь раньше?
— Шел в отель, — ответил Вирджил.
— В какой? Здесь их много. Думаешь, все эти люди поместятся в одном? В какой ты шел?
Взгляд бледно-голубых глаз Вирджила тоже был застывшим. Он тупо озирался по сторонам.
— В «Гейозо».
— Ну так идем туда, — сказал Фонзо.
Они направились к выходу. Какой-то мужчина, увидев их, заорал: «Такси!»; носильщик попытался взять у Фонзо чемодан.
— Полегче! — огрызнулся Фонзо, отдернув свою ношу. На улице их окликнули таксисты.
— Стало быть, это Мемфис, — сказал Фонзо. — Теперь куда?
Ответа не последовало. Оглянувшись, он увидел, что Вирджил отходит от такси.
— Чего ты…
— Нам в эту сторону, — сказал Вирджил. — Тут недалеко. До отеля было полторы мили. Они несли чемоданы, время от времени меняя руки.
— Значит, это Мемфис, — сказал Фонзо. — Где же я был всю жизнь?
Когда парни входили в отель «Гейозо», носильщик хотел взять у них вещи. Они прошмыгнули мимо него и вошли, осторожно ступая по мозаичному полу. Вирджил остановился.
— Идем, — сказал Фонзо.
— Постой, — сказал Вирджил.
— Я думал, ты уже бывал здесь.
— Бывал. Тут очень дорого. Дерут по доллару в день.
— Ну и что будем делать?
— Давай поищем другой.
Они вышли на улицу. Было пять часов. Пошли, таща в руках чемоданы и озираясь по сторонам. Подошли к другому отелю. Заглянув туда, увидели мрамор, бронзовые плевательницы, торопливых рассыльных, людей, сидящих среди пальм в кадках.
— Этот будет ничем не лучше, — сказал Вирджил.
— А что делать? Не бродить же всю ночь?
— Пошли на другую улицу, — предложил Вирджил.
Они свернули с Мейн-стрит. На ближайшем углу Вирджил свернул опять.
— Давай-ка поглядим здесь. Уйдем от всех этих разодетых черномазых и больших стекол. За них-то и приходится платить в таких местах.
— А почему? Когда мы приехали, это все уже было куплено? Как же так мы должны платить?
— Ну, скажем, кто-то разобьет стекло, пока мы там. А того, кто разбил, не поймают. Думаешь, нас выпустят, пока мы не заплатим свою долю?
В половине шестого они вошли в узкую, грязную улочку, состоящую из каркасных домов с захламленными дворами. Вскоре подошли к трехэтажному дому с маленьким двориком без травы. При входе был покосившийся решетчатый вестибюль. На крыльце сидела полная женщина в длинном свободном платье, наблюдая за двумя носящимися по двору пушистыми собачками.
— Давай сунемся сюда, — предложил Фонзо.
— Это не отель. Где ты видишь вывеску?
— Как это нет? — сказал Фонзо. — Конечно, отель. Слыхал ты, чтобы кто-то просто жил в трехэтажном доме?
— Отсюда входить нельзя, — сказал Вирджил. — Это черный ход, видишь? Он мотнул головой в сторону решетки.
— Ну давай зайдем спереди, — сказал Фонзо. — Пошли.
Они обогнули квартал. Противоположную его сторону занимал ряд аукционных залов, где торговали автомобилями. Не выпуская чемоданов из рук, парни встали посреди квартала.
— Не верю я, что ты бывал здесь, — сказал Фонзо.
— Давай вернемся. Должно быть, парадная дверь та.
— С решеткой? — возразил Фонзо.
— Можно спросить у той леди.
— Кто может? Я — нет.
— Все равно, давай вернемся, поглядим.
Они вернулись. Женщины с собачками уже не было.
— Из-за тебя все, — заявил Фонзо. — Нет, скажешь?
— Давай чуть подождем. Может, она выйдет.
— Уже почти семь, — сказал Фонзо.
Они поставили чемоданы к забору. В окнах зажегся свет, мерцая на фоне высокого безмятежного закатного неба.
— Вроде бы ветчиной пахнет, — сказал Фонзо.
Подъехало такси. Из него вылезла пухлая белокурая женщина, за ней мужчина. Вирджил и Фонзо смотрели, как они идут по дорожке и входят в решетчатый вестибюль. Фонзо шумно втянул воздух сквозь зубы.
— Ясно, чего им там надо.
— Может, это муж, — сказал Вирджил.
Фонзо поднял свой чемодан.
— Пошли.
— Погоди, — сказал Вирджил. — Дай им немного времени.
Они подождали. Мужчина вышел, сел в такси и уехал.
— Не может быть, чтобы муж, — сказал Фонзо. — Я бы так ее не оставил. Пошли.
Он шагнул в ворота.
— Подожди, — сказал Вирджил.
— Можешь ждать, — ответил Фонзо. Взяв свой чемодан, Вирджил пошел за ним. Остановился, когда Фонзо открыл решетчатую дверь и робко заглянул внутрь.
— А, черт, — сказал Фонзо и вошел. Там была еще одна дверь с завешенным стеклом. Фонзо постучал.
— Чего не нажал эту кнопку? — спросил Вирджил. — Не знаешь разве, что городские не открывают на стук?
— Ладно, — ответил Фонзо и позвонил. Дверь отворилась.
Перед ним предстала та самая женщина в длинном платье; было слышно, как позади нее возятся собачки.
— Есть у вас свободные комнаты? — спросил Фонзо.
Мисс Реба оглядела парней, их новенькие шляпы и чемоданы.
— Кто вас направил сюда? — спросила она.
— Никто. Мы сами выбрали. — Мисс Реба поглядела на него. — В отелях чересчур дорого.
Мисс Реба хрипло задышала.
— А чем вы занимаетесь?
— Мы приехали по делу, — ответил Фонзо. — Жить здесь будем долго.
— Если не слишком дорого, — добавил Вирджил.
Мисс Реба взглянула на него.
— Откуда вы, ребята?
Они ответили и назвали свои имена.
— Если нам подойдет, проживем тут месяц, а то и больше.
— Что ж, ладно, — сказала она, помолчав. Поглядела на них. — Комнату сдать вам я могу, но если будете заниматься там делами, придется брать с вас лишку. Мне надо зарабатывать на жизнь, как и всем другим.
— Нет, дела у нас будут в колледже, — сказал Фонзо.
— Что это за колледж? — спросила мисс Реба.
— Парикмахерский, — ответил Фонзо.
— Слушай, — сказала мисс Реба, — хвастунишка же ты. — И рассмеялась, прижав к груди руку. Парни молча смотрели на нее, пока она смеялась хриплым, астматическим смехом. — Господи, Господи, — проговорила она. — Входите.
Комната досталась парням угловая, на верхнем этаже. Мисс Реба показала им ванную. Когда дернула дверь, женский голос ответил: «Минутку, милочка», дверь отворилась, и мимо них прошла женщина в халатике. Потрясенные до глубины своих юных душ, парни смотрели, как она идет по коридору. Фонзо незаметно подтолкнул Вирджила локтем. Когда остались в комнате одни, он сказал:
— У нее две дочери. Это вторая. Держи меня, парень; я попал в курятник.
В ту первую ночь парни долго не ложились спать из-за странной кровати, комнаты и голосов. Слышалось, как шумит город — незнакомый и будящий воспоминания, близкий и далекий; угрожающий и обещающий одновременно, — то был непрерывный глубокий шум, над которым сверкали и переливались невидимые огни: разноцветные, бегущие символы великолепия,
