Кодзиро Сэридзава - Книга о Боге
В тот день все газеты посвятили целые полосы этому событию, выражая свою радость и подчеркивая его значение. «Исторический шаг, за которым с волнением следит все пятимиллиардное население земного шара. Пусть это и капля в море, зато первая попытка сократить ядерное вооружение» (газета «Асахи»). Телевидение радовало зрителей, показывая ликующие толпы на улицах столицы Америки, Вашингтона.
Там перед Белым домом стояла величественная, сверкающая тысячами огней рождественская ель, ее окружали другие символы праздника Рождества, Нового года, мира. Площадь, несмотря на ночное время, наводнена людьми, все взгляды устремлены к Белому дому. Вот оттуда с торжественными лицами появляются президент Рейган и Генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза Горбачев и на глазах у ликующей толпы впервые за десять с лишним лет обмениваются рукопожатием.
Я вглядывался в лица этих людей, играющих такую важную роль в судьбах мира, и мне вспомнились слова госпожи Родительницы: «У твердолобого комму няни из красной страны и твердолобого фигляра из Америки впервые за десять лет откроются наконец глаза, они пожмут друг другу руки и положат начало процессу отказа от ядерного оружия…»
Мучительные усилия Бога-Родителя по Спасению Мира начали приносить плоды. Ему удалось-таки смягчить сердца твердолобых руководителей. Как же должны радоваться и Бог-Родитель, и госпожа Родительница! Подумав, что нынешний год наверняка закончится мирно, я вздохнул с облегчением.
Глава двенадцатая
После того как половина декабря этого (1987) года осталась позади, я остро ощутил, что мне нужно побыстрее приступать к двенадцатой главе, чтобы завершить наконец работу над моими тремя книгами. Пока мне никак не удавалось сдвинуть ее с места. Поэтому я решил внимательно перечитать все предыдущие главы, заодно внося в них необходимые поправки, глядишь, тогда напишется и заключительная, двенадцатая глава. Решив так, я тут же приступил к чтению. Одновременно я прослушивал записи бесед с госпожой Родительницей, сверяясь с собственными заметками, сделанными по ходу этих бесед, — ведь я всегда отмечал в блокноте, о чем она просит меня написать…
А спустя несколько дней, вечером 20 декабря, ко мне явилась госпожа Родительница и завела разговор, очень меня взволновавший. В тот день у меня в гостях были профессор Кодайра с супругой, наверняка госпожа Родительница знала об этом, потому и пришла.
Госпожа Родительница говорила с каждым в отдельности: с четой Кодайра, со мной и с обеими моими дочерьми — Фумико и случайно зашедшей к нам в тот день Томоко. Сначала она пригласила в гостиную профессора с супругой и подробно рассказав им о том, какие мероприятия по Спасению Мира намерен осуществить ради Своих детей на земле Бог-Родитель в следующем году, передала им Его просьбу о содействии и подробно разъяснила профессору и его жене, в чем конкретно должна заключаться их помощь. Она говорила истово, страстно, четко обрисовала, к каким идеалам стремится Бог-Родитель, так что даже мы с дочерьми, бывшие при этом вроде бы сторонними наблюдателями, испытали глубокое волнение, ее пространные речи врезались в наши души, как будто были обращены непосредственно к каждому. Да иначе и быть не могло — такой светлой радостью были пронизаны ее слова.
Поговорив с супругами Кодайра, она обратилась с задушевными словами к моим дочерям и ко мне, каждого удостоив отдельной беседы. Потом, уже совершенно другим тоном, окинув взором всех перед ней сидящих, заговорила о том, как Бог-Родитель создал на Земле человека.
Ссылаясь на такие исторические документы, как «Хроника Сотворения мира» или «Сказание о Море грязи», она подробно остановилась на наиболее важных начальных этапах. И вот таким образом возникший человек, сказала она далее, пройдя длиннейший путь в миллиарды лет, создал в конце концов современное человеческое общество и живет в нем. Все эти бесконечные годы Бог-Родитель, любя и жалея всех людей, как детей Своих, косвенным образом помогал им, но ни разу до сих пор не показывался в Мире явлений сам. И только теперь, видя, что чадам его грозит опасность полного уничтожения, он решил сам сойти в Мир явлений и наметил для этого следующий (1988) год. Поэтому два года назад госпожа Родительница, следуя воле Бога-Родителя, явилась в наш мир в качестве Матери Человечества и теперь пребывает в нем, занимаясь подготовкой к Его пришествию. Да и сам Бог-Родитель в нынешнем году время от времени дает о себе знать, направляя ход Великой Уборки. В будущем же месяце исполняются сроки, тогда Бог-Родитель уже въяве снизойдет в дольний мир и займется Спасением всего Человечества, всех детей Своих, так что можно не волноваться, человечество не исчезнет с лица земли. Госпожа Родительница говорила страстно, призывая всех радоваться, а потом ласковым голосом добавила: она просит всех людей отбросить суетные помыслы и в радости проживать каждый день, все должны помнить, что они друг другу братья, и помогать друг другу. И не надо ничего бояться, ибо она. Родительница, всегда рядом, всегда оградит от бед. Если же вдруг кому-то из людей будет грозить опасность, она сама пойдет за него и в огонь и в воду… Ее речи были так трогательны, что супруга профессора Кодайры от избытка чувств ничком упала на пол и зарыдала. Ее рыдания заставили меня очнуться от мыслей по поводу сказанного лично мне и поднять глаза на госпожу Родительницу: она дивным сопрано славила Бога.
Признаться, меня так поразили обращенные ко мне взволнованные речи госпожи Родительницы — я был следующим после четы Кодайра, — что у меня просто голова пошла кругом, и я не слишком внимательно слушал то, что она говорила потом.
Вот что вкратце она сказала: Бог-Родитель ждет, что я в скором времени закончу третью книгу и тут же приступлю к написанию четвертой, пятой и шестой. Он сделает меня пятидесятилетним, чтобы я смог создать еще десятки томов, в которых в любой приемлемой для себя форме — это могут быть рассказы, стихи, эссе — буду передавать Его волю людям. «Ты понял?» — спросила она в заключение.
Эти ее слова: «Закончишь третью книгу и приступай к написанию четвертой, пятой, шестой…» — поразили меня в самое сердце.
Дело в том, что когда я, ради того чтобы написать двенадцатую главу, перечитал всю рукопись с самого начала, а потом прослушал записи своих бесед с госпожой Родительницей, стараясь понять, каким ей представляется содержание книги, у меня снова возникли большие сомнения. Мне вдруг стало казаться, что книга, мною написанная, не имеет никакого отношения ни к Иоанну, ни к тому, о чем просил меня Бог, что, вопреки ожиданиям, это просто мое очередное произведение, автором которого я сам и являюсь. Пораженный, я перечитал предыдущие две книги — «Улыбку Бога» и «Милосердие Бога», еще больше утвердился в своих сомнениях и окончательно растерялся.
В моей душе впервые зародилось страшное подозрение: не был ли я слишком самонадеян, полагая, что два с лишним года писал под диктовку Бога? Может, на самом деле я просто сочинял собственные произведения, отдавая дань многолетней привычке? Но тогда слова «закончив третью книгу, приступай к четвертой и пятой» означают, что Бог признал за мной авторство двух предыдущих книг и относится к ним вполне положительно.
Однако ждал-то он от меня совсем другого. Это мне стало совершенно ясно, когда я перечитал рукопись. Мне следовало писать так, чтобы главным героем обеих книг был Бог. И тогда сразу же отчетливо определились бы две темы. Я же, обманув ожидания Бога, сделал главным героем самого себя и написал что-то вроде исповедального романа.
Чувствуя свою вину перед Богом, я молча терзался. Поэтому, когда двадцатого декабря госпожа Родительница сказала мне: «Побыстрее пиши третью, четвертую, пятую книги», я, придя в полное смятение, думал только о том, как вымолить прощение у Бога, и дальше уже почти не мог слушать, только рыдания госпожи Кодайра заставили меня очнуться. Потом сразу же зазвучало сопрано госпожи Родительницы, и слезы подступили к моим глазам, ее светлая ликующая песнь тронула меня до глубины души. Госпожа Родительница словно делилась с нами своим материнским счастьем: в январе следующего года Бог-Родитель снизойдет наконец в Мир явлений и все люди, все возлюбленные чада Его смогут жить в радости…
Незадолго до этого один из моих читателей с Кюсю (его фамилия Ямаока), с которым я поддерживал дружеские отношения, прислал моей дочери небольшую брошюру под названием «Свет Това», с просьбой, чтобы я как-нибудь в свободную минуту просмотрел ее. Господин Ямаока был неизменным участником моих встреч с читателями, которые проводились дважды в год — весной и осенью — в литературном музее в Нумадзу, но он был очень застенчив, обращался ко мне лично крайне редко, как правило, ограничиваясь несколькими словами, зато внимательно выслушивал мои разглагольствования на литературные темы и, довольный, возвращался к себе на Кюсю. От него часто приходили очень добрые пространные письма, но, опять же робея, он адресовал их моей дочери с тем, чтобы она пересказывала мне основное их содержание.
