Иван Гончаров - Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах. Том I.
Оттуда она достала ленты, цветы, газ… и, напевая вполголоса любимую песенку Теодорика, начала причесываться по его вкусу.
– Посмотрим, – сказала она, – мне надобно нынче принарядиться; а завтра… о, завтра!.. Какой восхитительный день… какое счастие… Однако сердце у меня сильно бьется, когда я об этом думаю, конечно не от страха…
543
нет… я не думаю… О мой Теодорик! пристало ли это ко мне, скажи?..
И она подошла так близко, так близко к маленькому зеркалу, чтобы посмотреть, пристали ли ей цветы и понравится ли газ ее возлюбленному, что ее чистое дыхание помрачило легким паром блестящую поверхность стекла…
Тогда, поведши белым нежным пальчиком по этой влаге, она в мечтании, с улыбкою начертала имя своего Теодорика…
Легкий шорох, послышавшийся у окна, заставил ее вздрогнуть… она быстро обернулась… в смущении бояся, чтоб не застали ее в тайных ее занятиях…
Но вдруг губы ее побледнели… она быстро протянула руки вперед… хотела встать… и не могла…
Снова упала она на стул в мучительном трепете…
Несчастная увидела отвратительную голову ужасного змея, который пробирался сквозь жалюзи и занавески, отворотил сторы и вполз…
С минуту он скрывался в ящике с цветами, поставленными на окне.
Мгновенная засада ужасного пресмыкающегося, казалось, возвратила силы Дженни; она бросилась к двери, ведущей в галерею, прижалась, стараясь отворить ее и крича: «Помогите! маменька!… помогите!.. змей…»
Невозможно…
Отец, мать и ее возлюбленный держали дверь снаружи, и Дженни услышала веселый голос доброго Виля… он говорил ей:
– Да, кричи больше, кричи! это научит тебя ‹не› бояться… глупенькая… он тебя не съест… будь рассудительна… Боже мой! ты точно как ребенок!
– Заметь, Дженни, – сказала мать, – исцелившись от страха один раз, не будешь бояться никогда… Ну же, будь умна…
И даже Теодорик прибавил:
– Это я, моя Дженни, это я всё наделал; ты должна подарить меня за труды добрым поцелуем! Это для твоего же блага, ангел моей жизни…
Они думали, что Дженни кричит о мертвом змее, которого положили к ней, дабы приучить бедное дитя, как они говорили…
Дженни испустила отчаянный вопль и упала к порогу двери…
544
Змей выполз из ящика; хвост его был еще в цветах, но полуоткрытая пасть, испуская пену, зияла уже на Дженни…
Он приближился… и, нашед свою самку мертвою… истерзанною… под маленьким столиком… испустил продолжительное глухое шипение.
Потом с невероятною быстротою обвился около ног, тела и плеч Дженни, упавшей в обморок…
Клейкая и холодная шея пресмыкающегося облегла грудь юной девицы.
И там, перегнувшись еще раз, он уязвил ее прямо в горло…
Несчастная, пришедши в себя от жестокой раны, открыла глаза – и ей представилась пестрая, окровавленная голова змея… и глаза, сверкающие злобою…
– Маменька… о маменька!.. – кричала она слабым, умирающим голосом…
На сей смертельный, судорожный, хриплый, прерывающийся крик отвечал легкий хохот…
Тут показалась ужасная голова Атар-Гюля, который приподнял угол сторы, точно так же как змей.
Черный смеялся!!
Дженни не кричала более… она умерла.
……………………………………………………….
– Отворим… отворим теперь… слишком продолжительный страх может быть вреден… – сказал добрый Виль, уступая просьбам Теодорика и жены.
Он хотел отворить…
Но не мог… тело его дочери препятствовало… Он сильно толкнул дверь – и сердце его облилось кровью… Он бросился в комнату с женою и Теодориком – все в мучительном волнении…
Они нашли дочь свою… мертвою…
При входе их змей скрылся в окно.
……………………………………………………….
1 Еще в 1822 году существовала на всех Антильских островах, принадлежащих французам и англичанам, секта отравителей; этот род тайного судилища, состоявшего из беглых негров, сходился в назначенное время в неприступные убежища, известные только тамошним невольникам. Туда каждый черный приносил свои жалобы, объяснял причины своего мщения и, произнесши требуемую клятву, получал яд, в котором имел нужду, для отравления скота или белых людей. Последние отравители казнены в Гваделупе в 1823 году. Ужасные подробности, изложенные ниже, частию извлечены из судебных книг, разысканий и обвинительных актов, хранящихся в архивах острова Св. Петра (Мартиники). (Примечание Э. Сю).
2 Американское растение (примечание Гончарова)
Пантин В. О. Примечания к переводу И. А. Гончарова отрывка из романа Э. Сю. "Атар-Гюль" // Гончаров И. А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 томах. Т. 1. СПб.: Наука, 1997. С. 822-827.
Э. Сю АТАР-ГЮЛЬ ОТРЫВОК ИЗ РОМАНА
Перевод с французского
(С. 534)
Автограф неизвестен.
Впервые опубликовано: Телескоп. 1832. Ч. 10. № 15. С. 298-322, без подписи (ценз. разр. – 29 сент. 1832 г.).
В собрание сочинений включается впервые.
Печатается по тексту первой публикации, единственному источнику текста.
Уже в юности, начиная с 14-15-летнего возраста, Гончаров, по его собственному свидетельству в письме к вел. князю Константину Константиновичу от января 1884 г., много переводил (см. выше, с. 610). Переводил он и позднее – с французского, немецкого и, возможно, с английского, причем это были не только деловые бумаги, связанные с его службой в Департаменте внешней торговли Министерства финансов, но и беллетристика. Из беллетристики он напечатал «несколько компиляций и переводов» (см. выше, с. 611). Вероятно, на страницах журналов 1830-1840-х гг. среди многочисленных переводных отрывков1 могут встретиться и переводы Гончарова.
822
В литературном кружке Майковых (о нем см. выше, с. 612-620) интерес к переводам (особенно с французского) был очень велик. Так, в рукописном журнале «Подснежник» только за 1835-1836 гг. было помещено шесть переводов с французского.2 Таким образом, поиск переводов Гончарова возможен и по печатным, и по рукописным архивным источникам, однако проблема атрибуции и в том и в другом случае представляется трудноразрешимой.
Прямое свидетельство о принадлежности Гончарову перевода двух глав из романа Э. Сю «Атар-Гюль» содержится в Автобиографии 1868 г.: «… переводил на русский язык роман “Атар-Гюль”, отрывок из которого был помещен в журнале “Телескоп” за 1832 год». Этот перевод явился, таким образом, первым печатным литературным опытом будущего писателя.3
Роман был прочитан Гончаровым в издании, с которого, несомненно, и осуществлен перевод: Sue. Atar-Gull. P. 279-308. Публикация в «Телескопе» состоялась в бытность Гончарова студентом второго курса словесного отделения Московского университета. Предложил ли ему эту работу редактор «Телескопа» Н. И. Надеждин, охотно привлекавший молодежь к участию в своем журнале, или сам Гончаров решил взяться за перевод популярного романа – неизвестно. Работал он над ним, по-видимому, или непосредственно перед поступлением в университет, или на первом курсе словесного отделения (ср.: Рыбасов. С. 11).
Печатание небольших отрывков из романов европейских писателей было обычным делом для редакции «Телескопа», которая заботилась лишь о том, «чтобы помещаемые статьи были предлагаемы под формою сколько возможно легкою и неутомительною для внимания…».4 По словам Н. К. Козмина, «молодежь доверчиво и благожелательно относилась к Надеждину: несла ему на просмотр и подвергала его суду свои работы ‹…›. И даже Гончаров, сторонившийся кружка юных идеалистов, вручил Надеждину свой первый литературный труд: “Отрывок из романа Евгения Сю Атар-Гюль”».5 Студенту Московского университета было тем проще найти доступ в редакцию «Телескопа», что Н. И. Надеждин преподавал на факультете теорию изящных искусств и археологию; о нем Гончаров в своих воспоминаниях «В университете» отзывался с большим уважением: «Это был самый симпатичный и любезный человек в обращении, и как
823
профессор он был нам дорог своим вдохновенным, горячим словом. (…) Он один заменял десять профессоров…».
В основе выбранного для перевода эпизода из ультраромантического романа-фельетона Э. Сю – напряженная психологическая коллизия: добрый по отношению к аборигенам колонист-рабовладелец с его очаровательным семейством – и суровая секта отравителей, состоящая из беглых негров-мстителей, суеверных и жестоких; нежная и невинная девушка европеянка – и романтический «дикий» герой, приносящий ее в жертву, повинуясь зову крови своего убитого белыми отца.
Перевод Гончарова отличается большой точностью. Но вместе с тем писатель вносит в текст некоторые изменения. Большинство экзотизмов заменено нейтральными эквивалентами (например, названия конкретных птиц – словом «птицы», специальных видов тропических растений – словом «кустарник» и т. п.). Кроме трудностей перевода, здесь можно предположить стремление сделать текст более доступным для восприятия русским читателем. Так, от себя переводчик добавляет комментарий даже к слову «лиана»: «американское растение». Отдельные неточности перевода следует объяснить недостаточно свободным владением языком, большинство же – стремлением избежать некоторых сентиментальных длиннот или излишних пейзажных подробностей. Иногда более выразительные эпитеты заменены нейтральными (например, «сильный» удар вместо «страшный»). Отступление от оригинала в концовке вызвано желанием Гончарова психологически усилить впечатление: он заставляет г-на Виля повторить свое запоздалое предложение: «Отворим… отворим теперь…» (наст, том, с. 545; ср. у Сю: «Ouvrons maintenant»).
