Луи Селин - Банда гиньолей
— Так с этим покончено? — спросил я у Каскада. — Они бросили его в воду?.. Вот и славно!.. Поставим на этом точку…
Кончилось бы все это поскорее.
— Точку?.. Это как сказать!.. — Сомневался он.
— Сказать, конечно, можно что угодно… Так оно, понятно, удобнее… Не кончено ведь, следствие идет своим ходом, идет… Что тебе еще сказать?
— Да я-то здесь ни при чем!..
Он тоже начинал действовать мне на нервы, злить меня…
Да подите вы! Это мой праздник!..
Как и они, я решил махнуть на все рукой: увлек Вирджинию, закружил, мы пустились отплясывать фарандолу — беременность не мешала ей… Я прямо из горлышка выпил… Буль! Буль!.. Целую бутылку шампанского, не переставая кружиться.
«Вот парижанка…»
От шампанского мысли у меня сразу стали путаться, голова раздулась, я сам увеличился в объеме вдвое против прежнего — вот-вот лопну!.. Небо обрушилось на меня: это любовь!.. В голове гремело… Бум! Бум! Бум!.. Это вам не Клабен, едри вашу!.. «Дохлятина! Гниль!» — крикнул я всем находившимся там… А они знай себе ржали. «Бессердечные!» — бросил я им в лицо… Даже полисмены находили мое поведение дурацким, даже Вирджиния, бывшая в ужасе оттого, что я выставлял себя в нелепом виде… Сбившись в кучу, все отплясывали… кто на двух ногах… кто на четвереньках, кто вприсядку на русский лягушачий лад с вывертами… Жизель хорошо плясала по-русски. К ней обращались «Мадам Жизель». Эта шлюха прожила в России — шутка ли — восемнадцать лет… Оп! Оп!.. Надо было видеть, как она, взвизгивая, подпрыгивала, подскакивала, вертелась юлой. Стоило ей разойтись, как она становилась волшебницей плясового вихря. Кроме того, она умела выдувать изо рта длинные струи пылающего керосина, имелся у нее и такой талант…
— Пепе тоже умеет плясать по-русски, — проронил Состен.
— Жаль, что ее нет, славно повеселились бы…
Такие таланты встречались редко. Состен плакал по своей Пепе, когда что-то неожиданно напоминало ему о дорогой женушке, рыдал навзрыд из глубины души. Его теребили с разных сторон: «Ну, что вы!.. Не надо!..» Потащили танцевать матчиш: никаких печалей на моих именинах!.. Вирджиния окончательно проснулась. Она чувствовала себя значительно лучше, приступы тошноты прекратились… Женщины подходили пощекотать ее — она забавляла их своей короткой ученической юбочкой… Вот и Состен не устоял, подхватил моего ангела, повел танцевать…
Вирджиния была, бесспорно, самая изящная среди всех. Чаровница!.. Двигаясь под музыку, она казалась невесомой. Она бесподобна, ею восхищались все!.. Дух упоительного вращения. Она летала над полом, точно во сне! Игриво кружилась, скользила под мерные звуки оркестра… Куколка, подхваченная ритмом вальса… Раз-два-три!..
Вокруг нее — восхищение и, понятно, ревнивое чувство…
В особенности у Кармен. Эта задавака сочла, что малышка не в меру бойка, что она строит глазки Каскаду.
— Смотри, рогоносец, смотри!.. — бросила она мне.
Оркестр и окарина начали безбожно фальшивить… Бигуди играла на корнете, не хотелось ей сидеть без дела… Выпивохи горланили пропитыми глотками каждый на свой лад… Легко было представить, какой шум стоял на набережной. Если нагрянет патруль, да сюда наведается, нас точно заберут. Патрульные шуток не любят, не то, что наши пьянствовавшие охранники… Медведи, тупоголовое быдло… эти разбираться не станут…
Я предостерег Каскада:
— Поосторожней бы надо! Уж слишком они раскричались!
Ответа не последовало…
— Куда это запропастились те двое, что поплыли на лодке? Мне показалось, что они несколько замешкались…
— Поплыл бы с ними, узнал!
— Отвозят подальше?
— Малость есть!
Это он так шутил…
— Не с точки зрения морского дела или Палаты общин, а просто любопытства ради: ты что, грести не умеешь?
Так, пошел треп… Ничего, я и сам умел отбрить, доказательство чего незамедлительно представил ему:
— Я, любезнейший сударь, повидал столько дуриков в своей жизни, что вам и не снилось!.. Они были бойцами, храбрецами, достойными людьми, а не свиньями, не паршивыми педиками, не такими отбросами общества, как ваш Клабен. Кушайте на здоровье, с приветом!..
Осадил я его…
Все во мне кипело. Он так раздражал меня, что я вполне мог отвесить ему плюху. Бац!.. — и сразу полегчало бы… Прохиндей сутенерский!..
Он видел, что я взбешен и, конечно, понимал, что у меня были на то свои причины…
— Давай говорить, только злиться зачем же?.. Ты пока еще не в тюрьме. Но гляди в оба, понял?.. Есть УЛИКА!..
Опять со своей УЛИКОЙ…
— Я говорил тебе, а ты точно глухой. Это тебе не кино!.. Ты в Лондоне, слышишь?.. В Лондоне!..
Теперь сам папаша начал нервничать.
— В Лондоне нужна УЛИКА! Смекаешь?.. Нет УЛИКИ — нет guilty. Ты понял?.. Нет guilty — нет виновного!.. Кто в эту самую минуту топит твою УЛИКУ? Не какую-нибудь, не бог знает чью, а твою личную?.. Не ты, трепло… Топят твои дружки, милейший! Да-да, дружки!.. Не папа римский! Уразумел?.. Произносится ри-а-лайз, на english spoken!
Уперся на своем: я должен был плыть с ними… лично участвовать… теперь должен был сгорать от стыда…
— Счастливчик ты, вот что я тебе скажу!..
Его тошнило от меня…
В западной части города бухали взрывы.
Через оконные стекла было видно, как расцветали под облаками букеты шрапнели. Бой шел и дальше, в Челси. Вслед, за облачками разрывов перебегали лучи прожекторов — чем-то напоминало детскую игру…
Танцевавшие одна с другой дамы отвешивали партнершам звучные шлепки по заднице — при каждом разрыве — новый шлепок. Они отчаянно вопили, но по-настоящему никто не боялся: сражение разворачивалось слишком далеко…
Дельфиниха орала на берегу, продолжая свой спектакль… Главное, чтобы ей не мешали!..
— Knights, knights! — выкликала она. — Пусть рыцари поспешают!..
А в пивной пировали без роздыха, пробки хлопали все чаще… Чпок! Чпок! Пробочный разгул. Вино лилось рекой… Особым успехом пользовалась шотландская полька, резвая полечка с короткими вскриками…
Я смотрел, как Вирджиния танцевала с Душечкой. Мне не очень нравилась Душечка — скрытная, слащавая кривляка… но сейчас я словечка худого не сказал бы!.. Очнувшийся от раздумий Каскад тоже наблюдал танцы…
— А что, она хочет сохранить его? — вдруг спросим он
— Сохранить кого?.. — не понял я.
— Ребенка!
— Там видно будет…
Не его ума дело.
Помолчали некоторое время, он снова заговорил:
— На что же вы существуете? Ты ведь на мели? А есть где жить?..
Он полез в карман, вытащил пачку крупных банкнот, пятифунтовых купюр.
— Бери!.. — протянул он мне деньги.
Этого я никак не ожидал. Не хотел брать, но взял…
— Я верну!.. — встал я в достойную позу.
— А, чего там!..
Мне пришло в голову, что скоро придется расплачиваться… Именины именинами, а шампанское и все прочее… Не хотелось оказаться должником Проспера, лучше уж было занять у Каскада.
— Я верну!.. — повторил я.
— Ну, коли ты настаиваешь! А твой китаеза тоже без гроша?
Ему приходилось кричать мне в ухо — грохот орудий заглушал голос…
— Да, но он изобретатель, исследователь… Он из Индии приехал!
Состен был важной особой, и мне хотелось, чтобы Каскад знал об этом, чтобы он сознавал значение Состена и понимал, что тот наделен редкими качествами… Я пустился толковать ему на сей счет.
Он рассмеялся, не поверил…
Он смотрел, как танцевала Вирджиния, такая юная, такая оживленная…
— Ведь ты не заставишь работать беременную малютку, будущую маму?.. Раз уж ты решил сохранить ребенка, ей надо побольше отдыхать…
Он и об этом подумал…
Я взглянул на него — это был, в сущности, знак внимания с его стороны.
— Может быть, тебе какую-нибудь другую? Твоя пока ни на что не годится…
Предложение, сделанное от души.
— Может быть, двух?..
Он повел рукой в сторону женщин… Мне оставалось лишь выбирать… Девицы судорожно дергались в свете фонарей… Он первым делом подумал о самом безотлагательном, понимая, что я остался без средств к существованию, уже направлял мои мысли к панельному промыслу. В его поведении не чувствовалось ни злорадства, ни беспардонности — просто человек, знавший жизнь, предлагал свои услуги, понимая, что материальной стороной быта нельзя пренебрегать, что святым духом не прокормишься…
— Конечно, если пожелаешь… Ну, так как?
Разумеется, предложение заслуживало внимания. Не мне было привередничать при моих обстоятельствах. Под рукой Каскада в Лестерском борделе ходило от десяти до двенадцати женщин… Я был не прочь взять одну, а то и две-три под свое крыло… лишь бы Вирджиния не переживала… лишь бы жизнь у нас наладилась… А тут такой роскошный выход подворачивался! Соблазнительное предложение!.. Я внимательно слушал… Все сразу упрощалось…
