Анатомия Меланхолии - Роберт Бёртон
При первой нашей встрече Айзик Геннадьевич рассказал, что продолжает работать над переводом «Анатомии Меланхолии» Роберта Бертона, и любезно предложил опубликовать фрагмент перевода в следующем выпуске журнала. Он отобрал для публикации два подраздела — «Как утрата Свободы, Зависимость, тюремное Заточение становятся причиной Меланхолии» и «Бедность и Нужда как причины Меланхолии». Идея заключалась в том, чтобы перевод сопровождался параллельным текстом оригинала (на английском языке с латинскими вкраплениями) и подробными комментариями, — тем самым специалисты могли бы оценить качество как перевода, так и сопутствующего ему научного аппарата. Кроме того, А.Г. Ингер написал послесловие к публикации «От переводчика и комментатора», которое в известной степени послужило основой для двух его вступительных статей, напечатанных в настоящем издании.
Второй выпуск журнала вышел в свет в 1997 году, и публикация А.Г. Ингера была тепло воспринята и в России, и за рубежом. Это был первый опыт нашего сотрудничества. Мы не раз встречались в дальнейшем, когда А.Г. Ингер выбирался в Москву, и он всегда с большой увлеченностью рассказывал о том, как идет работа над «Анатомией Меланхолии».
Перевод столь обширного и сложного во всех отношениях — научном, литературном, лингвотехническом — произведения требовал поистине титанического труда. Но не меньшего труда требовало и решение другой задачи, которую поставил перед собой А.Г. Ингер, — создать максимально полный и детальный научный комментарий. На все это ушло не менее десяти лет напряженной работы. Не будет преувеличением сказать, что перевод и комментарий к нему — более двух тысяч примечаний! — подвиг А.Г. Ингера как ученого.
Что побудило А.Г. Ингера решиться на этот труд, взяться за него и не отступаться на протяжении многих лет, несмотря на нараставшие проблемы со здоровьем? Появление имени Бертона в череде имен тех английских писателей, чьи произведения на протяжении многих лет переводил Айзик Геннадьевич, было вполне логичным и закономерным. Вся его предыдущая переводческая и исследовательская деятельность необходимо, с почти фатальной неизбежностью, подводила его к «Анатомии Меланхолии», перевод которой стал вершиной его литературного труда. Думаю, воплощенное в книге меланхолически-ироническое настроение Бертона было созвучно умонастроению А.Г. Ингера. Свое отношение к человеку и человечеству он предпочел выразить не прямо и открыто, а предоставив слово «обладателю более зычного голоса» — Роберту Бертону — и отведя себе внешне лишь роль посредника между ним и читателем. Но в переводе, при всей его «привязке» к оригиналу, при всей его точности, слышится и голос самого А.Г. Ингера; те, кто имел возможность общаться с ним, несомненно, уловят и свойственные ему интонации, и приметы, характерные для его собственной манеры речи, — все это сказалось в том, какие именно слова и выражения он предпочитал, выбирая из нескольких возможных русских эквивалентов, как строил фразы, наконец, в том, какие и как писал примечания. Работа над переводом стала страстью ученого, литератора, переводчика. Даже в самые трудные минуты жизни им двигало желание — к сожалению, несбывшееся — увидеть свой труд вышедшим из печати.
Когда А.Г. Ингер попросил меня выступить в качестве ответственного редактора перевода, я с радостью согласился и рекомендовал ему обратиться в издательство «Прогресс-Традиция», чьи книги отличаются высокой издательской культурой, качеством художественного оформления и полиграфического исполнения. Хотел бы поблагодарить издательство и лично директора Бориса Васильевича Орешина за взятый ими на себя труд по осуществлению этого уникального и чрезвычайно сложного в издательском отношении проекта.
Идея выпуска комментированного издания «Анатомии Меланхолии» на русском языке получила одобрительный отклик у зарубежных специалистов-англистов, хорошо знакомых с этим произведением и по английскому оригиналу, и по его переводам на другие языки. Но если в других странах над переводом сочинения Бертона в течение многих лет работали целые коллективы переводчиков и комментаторов, то А.Г. Ингер выполнил всю эту грандиозную работу один.
Мы обсуждали с Айзиком Геннадьевичем, как нам следует работать над книгой, какой она должна быть. В апреле 2003 года я в первый и последний раз побывал у него дома в Коломне. В течение нескольких часов во время этой оказавшейся последней нашей встречи, а затем еще много раз по телефону мы обговаривали, как будем готовить перевод и комментарии к печати. У Айзика Геннадьевича уже было довольно четкое представление о том, как должна выглядеть книга, каким должно быть ее оформление, как следует расположить текст и примечания, что вынести в колонтитулы, какие и где поместить иллюстрации, — он мысленно видел книгу уже изданной. Впоследствии, когда я уже работал с текстом (а он целиком был набран на компьютере самим А.Г. Ингером), то не раз встречал посреди текста обращенные ко мне слова: «Владимир Михайлович! Хорошо бы сделать так-то и так-то». Мне кажется, что практически все его пожелания были учтены и то, как издательство «Прогресс-Традиция» выпустило эту книгу, понравилось бы А.Г. Ингеру.
К глубокому сожалению, едва завершив в основном работу над переводом, А.Г. Ингер скончался. Текст перевода был практически готов, хотя и нуждался в окончательном редактировании, которое мы должны были выполнить в тесном сотрудничестве. Некоторые места перевода нуждались в уточнении и корректировке. Существенной проблемой были разночтения в написании имен — А.Г. Ингер не успел определиться с ними (суть проблемы проясню чуть ниже). Нуждались в некоторой систематизации и более строгом оформлении подстрочные примечания. Наибольших же редакторских усилий требовали концевые примечания, которые в ряде мест оставались фактически на уровне черновика.
Говорят, что переводчик — в какой-то мере соавтор произведения. И действительно — перевод всегда несет на себе отпечаток личности его создателя. В нем присутствуют особенности стиля не только автора произведения, но и автора перевода. При редактировании важно было сохранить эту специфику. Работая над текстом, я считал своим долгом максимально бережно относиться к тому, что было сделано Айзиком Геннадьевичем.
Теперь несколько замечаний, касающихся особенностей данной книги.
Структура книги. Читателю может показаться странной рубрикация сочинения Бертона, которая — при движении по нисходящей — выглядит следующим образом: часть — раздел — глава — подраздел. В самом деле, кажется логичным, чтобы в иерархии структурных элементов текста подраздел следовал непосредственно за разделом и предшествовал главе, которая в этом случае была бы заключительным, минимальным элементом конструкции произведения. И, судя по всему, поначалу А.Г. Ингер склонялся именно к такому варианту рубрикации. Во всяком случае, печатая фрагменты перевода в журнале «RuBriCa», он обозначил нынешние подразделы как главы, а главы — как подразделы, и сама публикация фрагментов перевода была названа «The Anatomy of Melancholy
