Чарльз Диккенс - Рождественская песнь в прозе (пер.Врангель)
— Честное слово, онъ мнѣ самъ сказалъ, — кричалъ племянникъ Скруджа, — что Рождество, это глупости! И я убѣжденъ, что онъ искренно такъ думалъ.
— Тѣмъ хуже для него, Фредъ! — съ негодованіемъ воскликнула племянница Скруджа.
Племянница Скруджа, была хорошенькая, удивительно хорошенькая женщина, съ очень милымъ, наивнымъ личикомъ, съ прелестнымъ ротикомъ, созданнымъ для того, чтобы его цѣловали, что очевидно, такъ и было; съ чудными ямочками на подбородкѣ, сливавшимися одна съ другой, когда она смѣялась, и съ живыми, сверкающими глазами. Однимъ словомъ въ ея красотѣ было нѣчто вызывающее, но зато и вполнѣ способное удовлетворить вызванныя ею желанія.
— Это какой то совсѣмъ необычайный старый чудакъ! — сказалъ племянникъ. — Правда, онъ могъ бы быть попривѣтливѣе! Но вѣдь его недостатки несутъ въ себѣ самихъ и наказаніе, и я ничего не хочу говорить противъ него.
— Онъ кажется очень богатъ? — продолжала племянница Скруджа. — Ты самъ говорилъ мнѣ это, Фредъ.
— Какой смыслъ въ его богатствѣ, милая? — сказалъ ея мужъ. — Его богатство ровно ничего не даетъ ему. Онъ не пользуется имъ ни для себя, ни для другихъ. Онъ даже лишенъ удовольствія думать о томъ, — ха, ха, ха!.. что мы рано или поздно будемъ осчастливлены его богатствомъ!
— Терпѣть я его не могу! — продолжала жена.
Сестры племянницы Скруджа и всѣ остальные гости были того же мнѣнія.
— Выходитъ, что я снисходительнѣе васъ всѣхъ отношусь къ нему, — сказалъ племянникъ. Я только очень жалѣю его и никогда, даже еслибъ захотѣлъ, не могу питать дурное чувство къ нему. И это неудивительно, потому что вѣдь онъ же самъ страдаетъ отъ своихъ причудъ. Только онъ! Я вѣдь не отъ того такъ говорю, что онъ, вбивъ себѣ въ голову, что не любитъ насъ, отказался придти съ нами сегодня пообѣдать. Въ концѣ концовъ, онъ только избѣгнулъ невкуснаго обѣда…
— Ты такъ думаешь? Ну, а я такъ убѣждена, что онъ прозѣвалъ чудесный обѣдъ, — перебивая мужа воскликнула его жена.
Всѣ присутствовавшіе признали справедливость ея словъ. А они то, мнѣ думается, были весьма компетентными судьями, такъ какъ только что отобѣдали. Дессертъ даже еще не былъ убранъ и они всѣ толпились возлѣ камина, при свѣтѣ лампъ параднаго обѣденнаго стола.
— Тѣмъ лучше, — продолжалъ племянникъ, — я очень радъ слышать это, такъ какъ, откровенно говоря, я не питаю особеннаго довѣрія къ кулинарному искусству молодыхъ хозяекъ! Что вы скажете на это, Топперъ?
Очевидно, Топперъ былъ неравнодушенъ къ одной изъ сестеръ племянницы Скруджа, такъ какъ онъ отвѣчалъ, что въ его положеніи холостяка, равносильномъ положенію паріи, онъ лишенъ права высказать поэтому вопросу какое либо мнѣніе.
При этихъ словахъ, сестра племянницы Скруджа, пухленькая, молоденькая особа — та, которая была въ кружевномъ платочкѣ, а не та, что съ розами, — сильно покраснѣла,
— Кончай же Фредъ то, что ты хотѣлъ сказать! — воскликнула она, ударяя рука объ руку. — Смѣшно, право, никогда ничего не кончать. — Племянникъ Скруджа разразился новымъ припадкомъ хохота, а такъ какъ не было никакой физической возможности не заразиться имъ, хотя пухленькая особа, видимо, старалась всячески удержаться, нюхая съ воодушевленіемъ ароматическій уксусъ, всѣ безъ исключенія, послѣдовали примѣру Фреда.
— Мнѣ только остается добавить, — продолжалъ племянникъ Скруджа, — что дядя, отнесясь къ намъ столь недружелюбно и отказавшись придти съ нами пообѣдать, тѣмъ самымъ лишилъ себя нѣкоторой доли радости, которая врядъ ли бы повредила ему. Развѣ наше общество не было бы для него пріятнѣе, чѣмъ то, которое составляютъ для него его думы, его старая, мрачная контора, пустыя, непривѣтливыя комнаты? Но тѣмъ не менѣе меня ничто не остановитъ, приглашать его къ себѣ каждое Рождество, независимо отъ того, какъ онъ будетъ относиться къ моему приглашенію. Право, онъ внушаетъ мнѣ безконечную жалость. Пусть, хоть до самой смерти онъ говоритъ, что смѣется надъ Рождествомъ, а я убѣжденъ, что въ концѣ концовъ, онъ все-же сдастся, видя меня, изъ года въ годъ, приходящимъ къ нему съ неизмѣнными привѣтливыми словами: «какъ поживаете, дядюшка?» Еслибы это могло навести его на мысль завѣщать своему конторщику хотя полсотни фунтовъ стерлинговъ — я былъ бы удовлетворенъ. Я, конечно, не вполнѣ увѣренъ, но мнѣ кажется, что вчера я растрогалъ его!
Теперь ихъ очередь настала хохотать надъ наивностью Фреда, воображавшаго, что онъ могъ растрогать Скруджа! Но такъ какъ у него былъ чудный характеръ и его нисколько не интересовала причина, вызвавшая ихъ хохотъ, а лишь радовало ихъ веселье, то онъ только поддержалъ его, раскупоривъ еще бутылку вина.
Послѣ чая занимались музыкою, но не слишкомъ долго. Это была семья музыкантовъ, отлично исполнявшихъ всевозможные куплеты и пѣсенки, въ особенности Топперъ, потрясавшій воздухъ своимъ басомъ, какъ заправскій пѣвецъ, причемъ у него нисколько не напрягались жилы на лбу, и не наливались кровью глаза. Племянница Скруджа, очень хорошо игравшая на арфѣ, между другими вещами, исполнила одну простенькую вещицу, съ очень несложнымъ мотивомъ, (который вы бы черезъ двѣ минуты отлично насвистывали), именно любимую пѣсенку той самой дѣвочки, которая когда то пріѣзжала за Скруджемъ въ школу… При этихъ столь — пріятныхъ звукахъ, всѣ картины, показанныя Скруджу духомъ прошедшихъ святокъ, вновь воскресли въ его воспоминаніяхъ. Все съ большею и большею болью въ сердцѣ, Скруджъ думалъ, что еслибы онъ чаще слышалъ эти напѣвы въ теченіе многихъ, давно прошедшихъ лѣтъ, то, конечно, онъ своими собственными руками, для своего же собственнаго счастья, сберегъ бы нѣжные цвѣты своихъ жизненныхъ привязанностей, вмѣсто того, чтобъ прибѣгать къ лопатѣ могильщика засыпавшаго Джэкоба Марли!
Но не весь вечеръ былъ посвященъ музыкѣ. Черезъ нѣкоторое время стали играть въ карты, потомъ въ фанты, такъ какъ вѣдь необходимо, хоть изрѣдка вновь обращаться въ дѣтей, въ особенности въ день Рождества, этотъ праздникъ дѣтей!
Вниманіе! Началась игра въ жмурки. Ахъ, этотъ плутъ Топперъ! Онъ представляется, что ничего не видитъ съ своею повязкою на лбу, но можете быть спокойны, что онъ не спряталъ глаза въ карманъ! Я увѣренъ, что онъ сговорился съ племянникомъ Скруджа и что духъ участвовалъ въ этомъ заговорѣ!
Способъ, которымъ этотъ слѣпой ловилъ пухленькую сестренку племянницы Скруджа, являлся истиннымъ оскорбленіемъ человѣческой довѣрчивости. Налетала ли она на рѣшетку камина, скакала ли по стульямъ, ударялась ли о фортепіано, пряталась ли за тяжелыми драпировками, Топперъ всюду слѣдовалъ за ней! Онъ всегда отлично зналъ, гдѣ находится хорошенькая кругленькая особа съ кружевнымъ шарфомъ на плечахъ; онъ, положительно, не желалъ ловить никого другого. Вы могли, сколько угодно, бѣгая вокругъ него, задѣвать его, какъ многіе это и дѣлали нарочно, а онъ представлялся, что ловитъ васъ, но дѣлалъ это съ очевидною неловкостью и, въ то же мгновеніе кидался совсѣмъ въ сторону, гдѣ находилась пухленькая сестренка племянницы Скруджа. — «Такъ нельзя играть!» — говорила она убѣгая, и она была права. Когда въ концѣ концовъ онъ ловилъ ее, не смотря на ея стремленіе убѣжать отъ него, не смотря на быстрое шуршаніе ея шелковаго, измятаго платья по всѣмъ угламъ гостиной, ему удалось загнать ее въ такое мѣсто, откуда ей не было возможности ускользнуть отъ него, то его поведеніе становилось прямо-таки возмутительнымъ. Подъ предлогомъ, что онъ не знаетъ кого поймалъ, ему необходимо ощупать ея прическу, тронуть кольцо на ея рукѣ, пошевелить цѣпочку на ея шеѣ! Отвратительное чудовище! Конечно, нѣтъ ничего удивительнаго, что послѣ всѣхъ его продѣлокъ, она высказываетъ ему свое мнѣніе о его способѣ держать себя и, какъ только платокъ съ его глазъ переходитъ на глаза другого, между ними происходитъ интимный разговоръ въ углубленіи окна, за занавѣской.
Племянница Скруджа не участвовала въ игрѣ въ жмурки; она сидѣла, въ уединенномъ, уютномъ уголкѣ гостиной, въ удобномъ креслѣ, съ скамеечкой подъ ногами! Призракъ и Скруджъ стояли сзади. Въ фанты она играла и была прямо таки прелестна въ игрѣ: «Какъ любите вы его?». Точно также и въ игрѣ «Гдѣ, Когда и Какъ» она проявила удивительныя умственныя способности и, къ тайной радости племянника Скруджа, нѣсколько разъ разбила на голову сестеръ, хотя, увѣряю васъ, онѣ далеко не были глупы! О, далеко нѣтъ! Спросите-ка объ этомъ лучше Тоипера!
Въ гостиной собралось человѣкъ двадцать гостей и молодыхъ и старыхъ и всѣ они, безъ исключенія, принимали одинаковое участіе въ играхъ. Даже Скруджъ такъ интересовался всѣмъ происходящимъ, что совершенно упустилъ изъ виду, что голосъ его не можетъ быть слышенъ, и громко выкрикивалъ, отгадываемыя слова. И я долженъ признаться, что ему это часто удавалось, такъ какъ самая тонкая, сама острая игра не можетъ быть тоньше и острѣе ума Скруджа, не смотря на его придурковатый видъ, который онъ себѣ нарочно придавалъ, чтобы легче ловить въ свои сѣти людей.
