Иван Гончаров - Том седьмой: Очерки, повести, воспоминания
Она убежала в спальню и заперлась.
«В среду, так в среду, – подумал Иван Савич. – Да что ж она испугалась так? не все ли равно, что сегодня, что через три дня…»
На третий день после того Авдей доложил Ивану74 Савичу, когда этот воротился из должности, что дворник зачем-то пришел.
– Что ты, любезный? – спросил Иван Савич, выйдя в переднюю.
Дворник глупо улыбался, кланялся, держа обеими руками шапку, но ничего не говорил.
– Что тебе надо?
– Поздравить вашу милость пришел.
– С чем? – спросил с удивлением Иван Савич.
Дворник опять начал кланяться, улыбаться.
– Авдей! с чем это он меня поздравляет?
– Не могу знать! – отвечал Авдей.
– С добрым делом: с скорым вступлением в законный брак, батюшка!
– Что-о?
– В законный брак…
– Как? с кем? что ты? с ума, что ли, сошел?
– Никак нет, батюшка! слышь, с верхней нашей жиличкой, Прасковьей Михайловной…
– Как!
Иван Савич остолбенел.
– Кто ж тебе сказывал? – спросил он.
– Соседка Прасковьи Михайловны давеча встретила меня. «Что, говорит, у вас скоро свадьба?» да и рассказала… слышь, завтра помолвка будет… Еще приказчик от меховщика, что напротив нас, сказывал: вишь, сегодня сама Прасковья Михайловна была там. Они давно торговали у них мех, да все не решались, а тут, слышь, сама сказала, что не завтра, так послезавтра возьмет: к свадьбе, говорит, надо, чтоб поспело; мясоеду немного остается. А давеча и сама кухарка говорила, что к завтрему кулебяку пекут: слышь, утром помолвка… Да что греха таить! приходил какой-то барин с крестом, спрашивал: и как вы живете и все этакое…
Дворник поклонился и опять стал улыбаться.
– Чай, квартирку-то другую возьмете? – примолвил он. – У нас скоро очистится вон там… выгоняем жильца: в срок не платит; славно бы…
– Стой! стой! – закричал Иван Савич и, взяв дворника за плечи, оборотил спиной и вытолкнул вон.
Потом обратился он к Авдею:
– А! что ты скажешь, Авдей?75 – Не могу знать!
– Только и слышишь от тебя: не могу знать! Сделай милость, моги хоть раз: ну?
– Не могу… – начал Авдей.
Иван Савич и его, точно так же как дворника, вытолкал вон. Он долго ходил по комнатам взад и вперед и по временам к чему-то прислушивался.
– Да, да, точно, – ворчал он, – наверху скребут пол, чистят: так! дворник не соврал! Да и вон кухарка пронесла огромную чашку муки, множество яиц: кулебяка будет! Вон и сама Прасковья Михайловна… о, коварная змея! с девкой идет. Девка несет кулек: оттуда торчат телячья нога, зелень. Сама несет узел с чем-то… провизии множество… Кому это все съесть? Ясно, что пир будет. А! так вот она что затевает! Она ошиблась… она думала, что я сделал ей предложение… жениться! То-то она и отложила до послезавтра. Какова! о, змея, змея! на-ка поди, что выдумала!
Иван Савич терялся в этих мыслях и час от часу все более тревожился.
– Что делать? как быть? как же объяснить ей? Ох, неловко… Господи, помоги!
Он бил себя кулаком по лбу, метался во все углы, как бы отвратить бурю. Он уже принял два содовых порошка – не помогло; выпил две рюмки мараскину – легче стало; выпил еще рюмку – и вдруг лицо его прояснело.
– Авдей! Авдей! – закричал он, – поди, поди сюда… Знаешь что?
– Не могу знать!
– Фу ты, боже мой! да как ты не догадался, что надо делать? неужели не догадываешься?
– Не могу… – начал Авдей.
Иван Савич махнул рукой.
– Слушай! – сказал он. – Так отказываться неловко. Понимаешь? Пойти да объясниться, что я, дескать, не о женитьбе говорил, а так только, не годится. Выйдет история… И тут она захныкала, что я опозорил ее: поцеловал руку. Великая важность! Так мы, знаешь что? неужели не догадался?
– Не могу знать!
– Мы съедем на другую квартиру.76 Авдей встрепенулся
– Помилуйте, – начал он, – господи, создатель! этакую квартиру оставлять! удобство всякое: и сарай особый, и ледничек от хозяина дают. Воля ваша, пожалуйте мне расчет…
– А! тебе хочется, чтоб я в историю попал! лень постараться вывесть из беды!
– Помилуйте…
– Нет тебе денег, пока не отыщешь квартиры.
– Да где ее найдешь?
– Где хочешь. Видишь, житья нет: притесняют. Ищи! завтра же утром, чтоб нас не было здесь. И подальше, в другой конец, в Коломну.
– Да хоть денька три подождите.
– Денька три! чтоб нас насильно женили! Слышишь, мех покупают, кулебяку пекут, долбня ты этакая! Съедем, пока не куплен мех, а купят, тогда не отвяжемся… Да постой: мне Бурмин говорил, что у них в доме есть квартира. Сходи сейчас же, и, если не занята, завтра же утром и переезжать.
– Знаю, сударь, я эту квартиру: ледника-то нет…
Иван Савич махнул рукой и пошел прочь.
Утром Авдей доложил, что та квартира не занята. Иван Савич опять велел ему переезжать, а сам уехал, сказав, что он будет к вечеру прямо на новую квартиру. На крыльце он столкнулся с крестным папенькой. Крестный был в белом галстуке, в белом жилете… Он остановил Ивана Савича.
– Крестница сообщила мне радостное известие о вашем предложении и просила моего посредства, – сказал он. – Сегодня она повестила родных: вас ожидают. Священник благословит. Я искренно рад: по собрании ближайших сведений о вас, они оказываются удовлетворительными, и я, не находя никакого с своей стороны препятствия, честь имею… поздравить… а она… будет послушной женой. Отец ей не оставил богатства, но дал, что называется, фундаментальное воспитание и внушил правила…
– Извините… – сказал Иван Савич.
– Ась?
– Извините… я спешу…
– Известное дело: случай такой. Много хлопот… Мое почтение.77 Иван Савич бежал без оглядки.
Опять Авдей нагрузил три воза и нагрузился сам вещами своего барина и побрел с лестницы. Вверху думали, что Иван Савич затевает перемену мебели в своей квартире по случаю предстоящей свадьбы, и были покойны. Но когда Авдей понес с лестницы часы, подсвечники и прочее, там стали подозревать что-то недоброе.
Крестный папенька Прасковьи Михайловны, сестра ее и все остальные гурьбой вышли на лестницу и окружили Авдея.
– Где же барин? – спрашивали они.
– Не могу знать! – отвечал Авдей.
– Скоро ли он воротится?
– Не могу знать!
– Будет ли к нам?
– Не могу знать!
– Будет ли на помолвку?
– Не могу знать.
– Женится ли он? слышно ли? говорил ли кому-нибудь?
– Не могу знать!
– Не для свадьбы ли он нанял новую квартиру?
– Не могу знать! не могу знать! не могу знать! – закричал Авдей, вырвался из круга вопрошателей и опрометью бросился со двора, отдав дворнику ключ.
Все остались на лестнице с разинутыми ртами, глядя ему вслед.
– Что же это такое? – сказала Прасковья Михайловна.
Когда дворник рассказал, как Иван Савич принял его поздравление, Прасковья Михайловна упала в обморок.
– Что теперь скажут про меня? – промолвила она, очнувшись. – Крестный! заступитесь за меня: я умру.
– А вот мы отношением обратимся к его начальству, – сказал негодующий крестный. – Да нет, – прибавил он потом горестно, – вывернутся, ей-богу, вывернутся: опять такую же бумагу напишут с крючком. Есть же там этакой! Он докажет про Ивана Савича, что такого лица и на свете нет. Это ему плевое дело. Ах, как пишет!.. Что же, милости просим: не пропадать же кулебяке!
И сели за стол.
Сноски
Сноски к стр. 24
1 Мой дорогой (франц.).
Сноски к стр. 31
1 Мой друг (франц.).
Сноски к стр. 41
1 Вроде косынки (франц.).
Сноски к стр. 48
1 «Герцогиня Шатору» (франц.).
Сноски к стр. 55
1 Граф сказал какую-то остроту, не правда ли? (франц.)
Сноски к стр. 56
1 Тысячу извинений (франц.).
2 Что он говорит? (франц.)
3 Но здесь нет фортепьяно (франц.).
Сноски к стр. 57
1 Припев (франц.)
2 Это прекрасно (франц.).
3 Ах, этот граф! (франц.)
4 Что это значит кутят? (франц.)
5 Poissarde – базарная торговка (франц.).
Сноски к стр. 70
1 Высший свет (франц.).
