Джон Стейнбек - Квартал Тортилья-Флэт
Пока они ходили так, поднялся ветер, и по бледному лунному диску, словно вода, чуть замутненная серой акварельной краской, заструился туман. Зыбкий туман привел в движение лес: каждое дерево тихонько кралось куда-то, и бесшумно, как большие черные кошки, кружили кусты. Вершины деревьев хрипло шептались на ветру, предсказывали судьбу, пророчили смерть. Пилон знал, что лучше не слушать речи деревьев. Провидение будущего никому еще не приносило добра, а кроме того, этот шепот нес погибель человеческим душам. Пилон не стал слушать речи деревьев.
Он зигзагами шел по лесу, а Большой Джо шел рядом с ним, словно громадный настороженный пес. Одинокие безмолвные люди проходили мимо и шли дальше, не окликнув их; и мертвецы бесшумно проходили мимо и шли дальше, не окликнув их.
Далеко внизу, на маяке, завыла в сгустившемся тумане сирена; она рыдала, изливая свою печаль по всем славным кораблям, разбившимся на безжалостном рифе, и по всем тем, которым еще суждено было там разбиться.
Пилон содрогнулся, и ему стало холодно, хотя ночь была теплой. Еле слышным шепотом он начал читать «Ave Maria».
Им встретился серый человек, который шел, опустив голову, и не окликнул их.
Минул час, а Пилон и Большой Джо все еще бродили по лесу так же неприкаянно, как мертвецы, которыми была полна эта ночь.
Вдруг Пилон остановился. Его рука нащупала локоть Джо.
– Видишь? — шепнул он.
– Где?
– Вон там, прямо впереди.
– Кажется, вижу.
Пилону мнилось, что он видит смутный столп бледно-голубого света, исходящий из земли в десяти ярдах перед ним.
– Большой Джо, — прошептал он, — найди две палки фута в три длиной. Я боюсь отвести глаза. Я могу его потерять.
Он стоял, как пойнтер над дичью, а Большой Джо кинулся за палками. Пилон слышал, как он отломил две сухие сосновые ветки. Потом раздалось потрескивание — это Большой Джо очищал ветки от сучков. А Пилон по-прежнему смотрел на бледное призрачное сияние. Оно было таким слабым, что порой вовсе исчезало. Иногда Пилону казалось, что оно ему только чудится. Он не отвел взгляда, когда Большой Джо сунул ему в руку две палки. Пилон сложил палки под прямым углом и медленно пошел вперед, держа перед собой крест. Когда он приблизился, свет словно растаял, но Пилон уже заметил там, откуда он пробивался, совершенно круглую впадину в ковре из сосновых игл.
Пилон положил свой крест на эту впадину и произнес:
– Все, что лежит тут, принадлежит мне по npaвy открытия. Прочь, все злые духи. Прочь, души тех, кто зарыл клад. In nomine Patris et Filius et Spiritus Sanctil[13] — Тут он перевел дух и сел на землю.
– Мы нашли его, друг мой Большой Джо, — вскричал он. — Много лет я искал его, и вот нашел.
– Давай копать, — сказал Большой Джо.
Но Пилон досадливо помотал головой.
– Когда все духи свободно бродят по земле? Когда даже быть здесь опасно? Ты дурак, Большой Джо. Мы просидим тут до утра, потом заметим место, а копать будам завтра ночью. Света больше никто не увидит, потому что мы придавили его крестом. А завтра ночью никакой опасности уже не будет.
Теперь, когда они уселись на сухую хвою, ночь показалась им еще более жуткой, но крест, словно маленький костер, источал теплоту святости и спокойствия. Однако, как всякий костер, он грел их только спереди. А спины их были открыты холодной и злой нечисти, бродившей по лесу.
Пилон встал, очертил место, где они сидели, большим кругом и, замыкая его, оказался внутри.
– Да не переступит никакая нечисть этой черты, заклинаю ее именем пресвятого Иисуса, — проговорил он нараспев.
Потом он снова сел. И у него, и у Большого Джо стало легче на душе. Они слышали приглушенные шаги измученных, неприкаянных духов; они видели огоньки, мерцавшие на проходивших мимо призрачных фигурах; но спасительная черта надежно защищала их. Никакие злые силы ни здешнего, ни потустороннего мира не могли проникнуть в круг.
– А что ты сделаешь с деньгами? — спросил Большой Джо.
Пилон бросил на него презрительный взгляд.
– Видно, ты никогда не ходил искать кладов, Большой Джо Португалец, ведь ты даже не знаешь, как это делается. Я не могу оставить этот клад себе. Если я стану выкапывать его для себя, он будет уходить все глубже и глубже в землю, как устрица в песок, и не дастся мне в руки. Нет, так кладов не ищут. Этот клад я выкопаю для Дэнни.
Вся жившая в Пилоне мечта об идеальном вырвалась наружу. Он рассказал Большому Джо, как добр был Дэнни к своим друзьям.
– А мы ничего для него не делаем, — говорил он. — Мы не платим за жилье. Иногда мы напиваемся и ломаем мебель. Мы деремся с Дэнни, когда злимся на него, и обзываем его разными словами. Мы все очень плохие, Большой Джо. И вот все мы — Пабло, и Хесус Мария, и Пират, и я — потолковали между собой и кое-что придумали.
Сегодня мы все пошли в лес искать клад. И клад этот мы ищем для Дэнни. Дэнни такой хороший, Большой Джо. Он такой добрый, а мы такие плохие. Но если мы принесем ему большой мешок сокровищ, он обрадуется. И потому, что сердце мое чисто от корысти, мне было дано найти клад.
– И ты ничего себе не возьмешь? — недоверчиво спросил Большой Джо. — Даже на бутылку вина?
В Пилоне в эту ночь не осталось даже крупицы скверного Пилона.
– Нет, ни единой золотой пылинки! Ни единого цента! Это все для Дэнни, все целиком.
Большой Джо был разочарован.
– Я столько ходил и не получу за это даже стаканчика вина! — пожаловался он.
– Когда мы отдадим эти деньги Дэнни, — тактично сказал Пилон, — он, быть может, купит немножко вина. Конечно, я об этом и не заикнусь, потому что клад принадлежит Дэнни. Но мне думается, что он, может быть, и купит немножко вина. И в таком случае, если ты сделал ему что-нибудь хорошее, он, пожалуй, угостит и тебя.
Большой Джо утешился. Он давно знал Дэнни и считал вполне вероятным, что Дэнни купит довольно много вина.
Над ними струилась ночь. Луна зашла, и лес погрузился в глухую тьму. Сирена на мысу выла, не умолкая. И всю ночь напролет Пилон хранил непорочную чистоту души. Он даже принялся читать наставление Большому Джо, как это свойственно новообращенным.
– Быть добрым и великодушным дело стоящее, — сказал он. — Благие деяния не только возводят нам приют блаженства на небесах, но и приносят скорую награду здесь на земле. По животу разливается золотое тепло, словно после глотка крепкой перцовки. Дух божий облекает тебя в пиджак, мягкий, словно из верблюжьей шерсти. Я не всегда был хорошим человеком, Большой Джо Португалец. Я признаюсь в этом по доброй воле.
Большой Джо был прекрасно осведомлен об этом и без его признания.
– Я был плохим, — в экстазе продолжал Пилон, наслаждаясь своей речью. — Я лгал и воровал. Я предавался распутству. Я прелюбодействовал и поминал имя божие всуе.
– И я тоже, — радостно вставил Большой Джо.
– А к чему это привело, Большой Джо Португалец? Меня томил страх. Я знал, что попаду в ад. Но теперь я вижу, что нет такого грешника, который не мог бы обрести прощения. Хотя я еще не побывал у исповеди, я чувствую, что перемена во мне угодна богу, ибо его благодать осенила меня. Если и ты тоже изменишь свою жизнь, Большой Джо, если ты оставишь пьянство, и драки, и девочек Доры Уильямс, то, быть может, ты почувствуешь то же, что и я.
Но Большой Джо крепко спал. Он всегда быстро засыпал, как только переставал двигаться. Пилон уже не так явственно ощущал осенившую его благодать, потому что не мог больше рассказывать о ней Большому Джо, но он продолжал сидеть и смотреть на место, под которым покоился клад, а небо из темного становилось серым, и за туманами занималась заря. Он видел, как деревья обретали форму и выступали из сумрака. Ветер затих, из кустов выбежали маленькие голубоватые кролики и запрыгали по сухой хвое. Глаза Пилона слипались, но он был счастлив.
Когда рассвело, он ногой растолкал Большого Джо.
– Пора идти домой к Дэнни. Уже день.
Пилон отбросил крест, так как он уже больше не был нужен, и стер спасительную черту.
– А теперь, — сказал он, — мы должны запомнить это место по деревьям и камшям, потому что никаких заметок делать нельзя.
– Давай выкопаем его сейчас, — предложил Большой Джо.
– И пусть вся Тортилья-Флэт явится к нам на подмогу, — саркастически закончил Пилон.
Они внимательно осмотрели все кругом, замечая:
– Вот три дерева рядом справа и два слева. Вон там кусты, а тут большой камень.
Наконец они ушли от клада, старательно запоминая дорогу.
В доме Дэнни они увидели усталых друзей.
– Вы что-нибудь нашли? —осведомились те.
– Нет, — быстро ответил Пилон, предупреждая признание, готовое сорваться с губ Большого Джо.
– Пабло думал, что видел свет, но свет исчез прежде, чем он до него добрался. А Пират видел призрак старухи, и с ней была его собака.
Пират заулыбался.
