Юрий Олеша - Зависть
Я слушаю чужой разговор. О бритве говорят. О безумце, перерезавшем себе горло. Тут же порхает женское имя. Он не умер, безумец, горло ему зашили,- и снова полоснул он по тому же месту. Кто ж он? Покажите его, он нужен мне, я ищу его. И ее ищу. Ее, демоническую женщину, и его, трагического любовника. Но где его искаться В больнице Склифосовского? А ее? Кто она? Конторщица? Нэпманша?
…мне очень трудно найти героев…
…героев нет…
…я заглядываю в чужие окна, поднимаюсь по чужим лестницам. Порой я бегу за чужой улыбкой, вприпрыжку, как за бабочкой бежит натуралист! Мне хочется крикнуть: "Остановитесь! Чем цветет тот куст, откуда вылетел непрочный и опрометчивый мотылек вашей улыбки? Какого чувства этот куст? Розовый шиповник грусти или смородина мелкого тщеславия? Остановитесь! Вы нужны мне…"
…я хочу собрать вокруг себя множество. Чтобы иметь выбор и выбрать лучших, ярчайших из них, сделать ударную, что ли группу… группу чувств.
…да, это заговор, мирное восстание. Мирная демонстрация чувств.
…скажем, где-нибудь отыщу я полнокровного, стопроцентного честолюбца. Я скажу ему: "Проявись! Покажи тем, что затирают тебя, покажи им, что есть честолюбие. Соверши поступок, о котором сказали бы: "О, подлое честолюбие! О, какова сила честолюбия! " Или, скажем, посчастливится мне найти идеального легкомысленного человека. И также я попрошу его: "Проявись, покажи силу легкомыслия, чтобы зрители всплеснули руками".
…гении чувств завладевают душами. Одной душой правит гений гордости, другой - гений сострадания. Я хочу извлечь их, этих бесов, и выпустить их на арену.
С л е д о в а т е л ь, И что же вам, удавалось уже найти кого-либо?
И в а н. Я долго звал, долго искал. Это очень трудно. Быть может, меня не понимают. Но одного я нашел. Следователь. Кого именно?
И в а н. Вас интересует чувство, носителем которого он является, или его имя?
С л е д о в а т е л ь. И то и другое.
И в а н. Николай Кавалеров. Завистник.
IV
Они отошли от зеркала.
Теперь уж два комика шли вместе. Один, пониже и потолще, опережал на шаг другого. Это была особенность Ивана Бабичева. Разговаривая со спутником, он принужден был постоянно оглядываться. Если приходилось произносить ему длинную фразу (а фразы его никогда не бывали короткими), то не раз, шагая с лицом, повернутым на спутника, он натыкался на встречных. Тогда немедленно срывал он котелок и рассыпался в высокопарных извинениях. Человек он был учтивый. С лица его не сходила приветливая улыбка.
День сворачивал лавочку. Цыган, в синем жилете, с крашеными щеками и бородой, нес, подняв на плечо, чистый медный таз. День удалялся на плече цыгана. Диск таза был светел и слеп. Цыган шел медленно, таз легко покачивался,и день поворачивался в диске.
Путники смотрели вслед.
И диск зашел, как солнце. День окончился.
Путники тотчас завернули в пивную.
Кавалеров рассказал Ивану о том, как выгнало его из своего дома значительное лицо. Имени он не назвал. Иван рассказал ему о том же: и его выгнало значительное лицо.
- И вы его, наверно, знаете. Его знают все. Это брат мой, Андрей Петрович Бабичев. Слышали?
Кавалеров, покраснев, опустил глаза. Он ничего не ответил.
- Таким образом, судьба наша схожа, и мы должны быть друзьями,- сказал Иван, сияя.- А фамилия Кавалеров мне нравится: она высокопарна и низкопробна.
Кавалеров подумал: "Я и есть высокопарный и низкопробный".
Прекрасное пиво! - воскликнул Иван.- Поляки говорят. у нее глаза пивного цвета. Не правда ли, хорошо?
…Но самое главное то, что этот знаменитый человек, брат мой, украл у меня дочь…
…Я отомщу брату моему.
…Он украл у меня дочь. Ну, не буквально украл, конечно. Не делайте, Кавалеров, больших глаз. И нос бы не мешало вам сделать меньше. С толстым носом вы должны быть знамениты, как герой, чтобы быть счастливым, как простой обыватель. Он оказал на нее моральное воздействие. А ведь за это судить можно? К прокурору, а? Она покинула меня. Я даже не так обвиняю Андрея, как ту сволочь, которая живет при нем.
Он рассказал о Володе.
У Кавалерова на ногах шевелились от смущения большие пальцы.
- …Этот мальчишка испортил мне жизнь. О, если бы на футболе отбили ему почки! Андрей слушается его во всем. Он, тот мальчишка, видите ли,- новый человек! Мальчишка сказал, что Валя несчастна, потому что я, отец,- сумасшедший и что я (сволочь) систематически свожу ее с ума. Сволочь! Они вместе уговаривали ее. И Валя сбежала. Какая-то подруга приютила ее.
…Я проклял подругу эту. Я пожелал ей, чтоб пищевод ее и прямая кишка поменялись местами. Представляете себе такую картину? Это компания твердолобых…
…женщина была лучшим, прекраснейшим, чистейшим светом нашей культуры. Я искал существо женского пола. Я искал такое существо, в котором соединились бы все женские качества. Я искал завязь женских качеств. Женское - было славой старого века. Я хотел блеснуть этим женским. Мы умираем, Кавалеров. Я хотел, как факел, пронести над головой женщину. Я думал, что женщина потухнет вместе с нашей эрой. Тысячелетия стоят выгребной ямой. В яме валяются машины, куски чугуна, жести, винты, пружины… Темная, мрачная яма. И светятся в яме гнилушки, фосфоресцирующие грибки - плесень. Это наши чувства! Это все, что осталось от наших чувств, от цветения наших душ. Новый человек приходит к яме, шарит, лезет в нее, выбирает, что ему нужно,- какая-нибудь часть машины пригодится, гаечка,- а гнилушку он затопчет, притушит. Я мечтал найти женщину, которая расцвела бы в этой яме небывалым чувством. Чудесным цвете нием папоротника. Чтобы новый человек, пришедший воровать наше железо, испугался, отдернул руку, закрыл глаза, ослепленный светом того, что ему казалось гнилушкой.
…Я нашел такое существо. Возле себя. Валю. Я думал, что Валя просияет над умирающим веком, осветит ему путь на великое кладбище. Но я ошибся. Она выпорхнула. Она бросила изголовье старого века. Я думал, что женщина - это наше, что нежность и любовь - это только наше, но вот… я ошибся. И вот блуждаю я, последний мечтатель земли, по краям ямы, как раненый нетопырь…
Кавалеров подумал: "Я вырву у них Валю". Ему хотелось сказать, что он был свидетелем происшествия в переулке, где цвела изгородь. Но почему-то он удержался.
- Наша судьба схожа,- продолжал Иван.- Дайте мне вашу руку. Так. Приветствую вас, Очень рад вас видеть, молодой человек. Чокнемся. Так вас прогнали, Кавалеров? Расскажите, расскажите. Впрочем, вы уже рассказывали. Очень важное лицо вас выставило? Вы не хотите назвать имени? Ну ладно. Вы очень ненавидите этого человека?
Кавалеров кивает.
- Ах, как понятно мне все, мой милый! Вы, насколько я понял вас, нахамили власть имущему человеку. Не перебивайте меня. Вы возненавидели всеми признанного человека. Вам кажется, конечно, что это он обидел вас. Не перебивайте меня. Пейте.
…вы уверены, что это он мешает вам проявиться, что он захватил ваши права, что там, где нужно, по вашему мнению, господствовать вам, господствует он. И вы беситесь…
В дыму парит оркестр. Лежит бледное лицо скрипача на скрипке.
- Скрипка похожа на самого скрипача, - говорит Иван. - Этот маленький скрипач в деревянном фраке. Слышите? Поет дерево. Слышите голос дерева? Дерево в оркестре поет разными голосами. Но как они скверно играют! Боже, как скверно они играют!
Он оборотился к музыкантам.
- Вы думаете, барабан у вас? Вы думаете, барабан исполняет свою партию? Нет, это бог музыки стучит на вас кулаком.
…мой друг, нас гложет зависть. Мы завидуем грядущей эпохе
Если хотите, тут зависть старости. Тут зависть впервые состарившегося человеческого поколения. Поговорим о зависти. Дайте нам еще пива…
Они сидели у широкого окна.
Еще раз прошел дождь. Был вечер. Город сверкал, точно, высеченный из угля кардифа. Люди заглядывали в окно с Самотеки, прижимая носы.
- …да, зависть. Тут должна разыграться драма, одна из тех грандиозных драм на театре истории, которые долго вызывают плач, восторги, сожаления и гнев человечества. Вы, сами того не понимая, являетесь носителем исторической миссии. Вы, так сказать, сгусток. Вы сгусток зависти погибающей эпохи. Погибающая эпоха завидует тому, что идет ей на смену.
- Что же мне делать? - спросил Кавалеров.
- Милый мой, тут надо примириться или… устроить скандал. Или надо уйти с треском. Хлопните, как говорится, дверью. Вот самое главное: уйдите с треском, Чтоб шрам остался на морде истории,- блесните, черт вас подери! Ведь все равно вас не пустят туда. Не сдавайтесь без боя… Я хочу вам рассказать один случай из моего детства…
