Проступок аббата Муре. Страница любви - Эмиль Золя
– Я прошу вас, Элен! О! Прошу вас…
Она вздрогнула и тревожно оглянулась вокруг. Они были одни: те трое прохаживались маленькими шажками по аллее. Анри осмелился обнять ее за плечи; она дрожала от страха, и страх этот был полон опьянения страсти.
– Когда хотите, – пролепетала она, ясно понимая, что он требует свидания.
И они быстро перекинулись несколькими словами.
– Ждите меня сегодня вечером, в том доме на Водном проходе.
– Нет, не могу… Я ведь объяснила вам, вы дали мне клятву…
– Тогда где-нибудь в другом месте, где хотите, только бы нам увидеться… У вас, сегодня ночью?
Элен возмутилась. Но она смогла выразить свой отказ лишь испуганным жестом: она увидела, что обе женщины и Малиньон возвращались в беседку. Госпожа Деберль сделала вид, будто увела Малиньона для того, чтобы показать ему сущее диво – пучки фиалок в полном цвету на морозе. Ускорив шаг, сияющая, она вошла в беседку первой.
– Устроилось! – сказала она.
– Что именно? – спросила Элен, еще вся трепеща; она не помнила, о чем говорила с ней Жюльетта.
– Да этот брак… Уф! Теперь можно будет вздохнуть свободно. Полина становится своевольной… Молодой человек видел ее и находит очаровательной. Завтра мы все обедаем у папы… Я готова была расцеловать Малиньона за это радостное известие.
Анри с невозмутимым хладнокровием незаметно отошел от Элен. Он также находил Малиньона очаровательным. Казалось, и его, как и его жену, чрезвычайно радовала мысль, что ее сестренка наконец пристроена.
Затем он предупредил Элен, что она потеряет перчатку. Элен поблагодарила его. Из сада слышался веселый голос Полины: наклоняясь к Малиньону, она что-то говорила ему на ухо отрывистым шепотом и заливалась смехом, слушая то, что он, также на ухо, шептал ей в ответ. По-видимому, он рассказывал ей о ее суженом. Дверь беседки была открыта. Элен с наслаждением вдыхала холодный воздух.
В это время в комнате наверху Жанна и господин Рамбо молчали, дремотно оцепенев в жарком дыхании очага. Долгое молчание было нарушено Жанной: внезапно, как будто этот вопрос являлся выводом из ее размышлений, она спросила:
– Хочешь, пойдем на кухню?.. Не увидим ли мы оттуда маму?
– Идем, – ответил господин Рамбо.
В тот день Жанна чувствовала себя бодрее обычного. Она без помощи господина Рамбо подошла к окошку и прислонилась лбом к стеклу. Господин Рамбо тоже смотрел в сад. Деревья стояли обнаженные, внутренность японской беседки была отчетливо видна сквозь большие светлые зеркальные окна. Розали, занятая стряпней, подтрунивала над любопытством Жанны. Но девочка уже узнала платье матери, она указывала на нее господину Рамбо, прижавшись лицом к стеклу, чтобы лучше разглядеть мать. Полина, подняв голову, стала делать им знаки. Элен, выйдя из беседки, поманила их рукой.
– Вас увидели, барышня! – повторяла кухарка. – Зовут вас туда.
Господину Рамбо пришлось открыть окно. Его попросили привести Жанну – все звали ее. Но девочка убежала в спальню, резко отказываясь спуститься в сад, обвиняя своего друга в том, что он нарочно постучал в окно. Ей нравится смотреть на мать, но она больше не пойдет в тот дом, и на умоляющие вопросы господина Рамбо: «Почему же» – она отвечала своим неумолимым: «Потому». Оно объясняло все.
– Не тебе бы принуждать меня! – мрачно сказала она наконец.
Но господин Рамбо повторял ей, что она очень огорчит свою мать, что нельзя обижать людей невежливыми выходками. Он хорошенько закутает ее, ей не будет холодно; и, говоря так, он завязывал шаль вокруг ее талии, снял с ее головки платок и заменил его вязаным капором. Когда девочка была уже одета, она опять запротестовала. Наконец она согласилась, с условием, что господин Рамбо тотчас отведет ее обратно, если прогулка окажется ей не под силу. Привратник отпер им дверь, соединявшую оба домовладения. В саду их приветствовали радостными восклицаниями. Особенно ласково встретила Жанну госпожа Деберль; она усадила ее в кресло около тепловой отдушины и тотчас же распорядилась плотнее закрыть зеркальные окна, говоря, что воздух немного свеж – как бы милая девочка не простудилась. Малиньона уже не было. Увидя свою дочь среди чужих людей в таком виде: закутанной в шаль и с капором на голове, Элен слегка смутилась. Она заправила ее растрепанные волосы под капор.
– Оставьте! – воскликнула Жюльетта. – Разве мы не свои люди?.. Бедняжка! Нам ее так не хватало.
Позвонив, она спросила, вернулись ли с обычной прогулки мисс Смитсон с Люсьеном. Они еще не пришли. Впрочем, Люсьен становился невозможным – вчера все пять девочек Левассер плакали из-за него.
– Не сыграть ли нам в фанты? – предложила Полина. Мысль о близком замужестве настраивала ее на безудержно веселый лад. – Это неутомительно.
Но Жанна движением головы отказалась. Сквозь опущенные ресницы она медленно обводила взглядом присутствующих. Доктор сообщил господину Рамбо, что женщина, о которой он хлопотал, принята в больницу. Добряк, глубоко растроганный, пожимал ему руки, как будто доктор оказал лично ему большое благодеяние.
Все удобно расположились в креслах, беседа приняла уютно-интимный характер. Речи замедлялись, порою наступало молчание. Госпожа Деберль беседовала с сестрой.
– Доктор Боден посоветовал нам съездить в Италию, – сказала Элен доктору и господину Рамбо.
– Так вот почему Жанна меня расспрашивала! – воскликнул господин Рамбо. – Значит, тебе хотелось бы поехать туда?
Девочка, не отвечая, приложила худенькие ручки к груди; ее тусклое, бледное лицо просияло. Она исподлобья кинула боязливый взгляд на доктора, поняв, что мать спрашивает его совета. Тот слегка вздрогнул, но внешне остался невозмутимым. Тут в их разговор внезапно ворвалась Жюльетта, по обыкновению желавшая говорить на все темы сразу.
– О чем это вы говорите? Об Италии? Вы сказали, что едете в Италию?.. Вот так забавное совпадение! Как раз сегодня утром я приставала к Анри с просьбой съездить со мной в Неаполь… Представьте себе, что вот уж десять лет я мечтаю увидеть Неаполь. Каждую весну он обещает мне это, а потом не держит слова.
– Я не говорил тебе, что не хочу, – пробормотал доктор.
– Как не говорил?.. Ты решительно отказался, сославшись на то, что не можешь оставить своих больных.
Жанна слушала. Длинная морщинка прорезала ясный лоб девочки; она машинально перебирала палец за пальцем.
– О, моих больных можно будет доверить на несколько недель какому-нибудь коллеге, – сказал доктор. – Если бы я знал, что это доставит тебе такое удовольствие.
– Доктор, – перебила Элен, – вы тоже считаете, что такое путешествие было бы полезно для Жанны?
– Чрезвычайно полезно. Она окончательно оправилась бы… Путешествия всегда благотворно влияют на детей.
– Если так, – воскликнула Жюльетта, – мы берем с собой Люсьена и едем все вместе… Хочешь?
– Ну конечно! Я хочу все то, что ты хочешь, – ответил он с улыбкой.
Жанна, опустив голову, вытерла две крупные слезы гнева и боли, обжегшие ей глаза. Как бы не желая больше ни слышать, ни видеть, она откинулась вглубь кресла. Госпожа Деберль, в восторге от этого представившегося ей неожиданного развлечения, шумно выражала свой восторг. О, как мил ее муж! В знак благодарности она поцеловала его и тотчас же заговорила о приготовлениях к путешествию. Можно будет уехать на будущей неделе. Боже мой! У нее никак не хватит времени управиться со всем! Затем она попыталась наметить маршрут: нужно будет ехать таким-то путем, провести неделю в Риме, пожить в прелестном уголке, о котором ей говорила госпожа де Гиро. В заключение она поссорилась с Полиной, просившей отложить путешествие, чтобы принять в нем участие со своим мужем.
– Ну уж нет, – сказала она. – Справим свадьбу, когда вернемся!
О Жанне забыли. Она пристально всматривалась в мать и доктора. Теперь, конечно, Элен была
