Вулф Том - Мужчина в полный рост (A Man in Full)
Блондинка так посмотрела на Чарли, словно сами его слова невероятно возбуждали. Если бы не хроническая бессонница и угрызения совести, он почувствовал бы знакомый толчок в штанах.
— Принести вам что-нибудь выпить? — спросила она.
У Чарли действительно пересохло в горле — нервы шалят, подумал он. В таком подавленном состоянии алкоголь сперва помогал, но через час-другой становилось только хуже. Однако Крокер решил, что подкрепиться необходимо. Кратковременный выигрыш — или долгосрочный проигрыш? К черту долгосрочные перспективы, подумал он. Еще неизвестно, сколько удастся протянуть. А подкрепление нужно сейчас.
— Да, — кивнул он с самым небрежным видом, — я не отказался бы от большой порции виски с содовой, если не возражаете, — «есс не зражаете».
— Нисколько. Проходите, я принесу вам бокал. — Девушка провела его по коридору и заглянула в одну из дверей:
— Бак? Мистер Крокер пришел.
Дверной проем тут же закрыла знакомая мощная фигура тренера Макнаттера — знакомая не столько по личной встрече (это была именно личная встреча — как-то раз они обменялись рукопожатиями и парой комплиментов на вечере выпускников Технологического), сколько по газетным фотографиям и телерепортажам, где эта глыба мускулов с модной стрижкой частенько мелькала. Вспыхнула широченная улыбка:
— Привет, Чарли! — Будто то шапочное знакомство автоматически делало их закадычными друзьями, сто лет не видевшими друг друга. Тренер выбросил крупную ладонь и сдавил руку Крокера, точно прессом. Дудки, не на того напал. Чарли в ответ тоже изо всех сил стиснул его руку. Идеальное равновесие композиции — два гиганта, скривившихся от боли. Макнаттер первым разжал руку.
— Рад тебя видеть, Чарли! Проходи к ребятам!
Комната была обита таким темным деревом, что стены, казалось, поглощали весь свет. Чарли не сразу разглядел двух других мужчин. Один, который стоял и дружелюбно улыбался, был юрисконсульт Роджер Белл, по-прежнему одетый как посол на официальном приеме. Второй, куда моложе и куда темнее, — бритоголовый парень, развалившийся на кожаной кушетке. Макнаттер грозно зыркнул на парня. Тот медленно, как под грузом прожитых лет, поднялся и уставился в пространство между Чарли и Макнаттером, словно то единственное, что привлекало его в этом скучном мире, было очень далеко от макнаттерского замка и подстриженных газонов Бакхеда.
— Чарли, — продолжал тренер, — кажется, вы с Роджером Беллом уже знакомы?
Крокер и Белл дружелюбно улыбнулись и пожали друг другу руки.
— А это Фарик Фэнон. Фарик, это Чарли Крокер.
Протягивая руку, Чарли окинул взглядом молодую знаменитость, к чьей спортивной славе приплелась теперь и дурная. Уши… Говорят, у Бомбардира в каждом ухе по брильянту, а на шее золотая цепь вроде собачьей. Однако никаких драгоценностей на Фэноне не было. Он оказался чуть выше Чарли и шире в плечах, подчеркнутых темно-синим костюмом с лацканами почти до нижней пуговицы. Чарли этот костюм показался каким-то театральным — такие надевают на своих подзащитных адвокаты перед судебным процессом. Воротничок белой рубашки трещал на мощной шее, явно не знакомой с подобными деталями туалета, на груди лежат галстук с голубыми и серыми дорожками. Знаменитость смотрела на Чарли хмурым настороженным взглядом, типичным для его поколения черных, белых и прочих — взглядом пойманного с поличным молодого уголовника. Опускаешь подбородок на грудь, поворачиваешь голову слегка в сторону и хмуро смотришь на взрослого, будто тебя поймали за каким-то преступлением. И представляешься только по имени, без фамилии, как наркодилер. Важный скучающий Фарик протянул Чарли вялую руку.
— Привет, Фарик, — сказал Чарли. — Рад тя видеть. Как дела?
Даже вежливой улыбки от Бомбардира добиться не удалось. Кивнул, сплющив губы. Не хватало только надписи на груди: «Больно нада».
— Садись, Чарли! — с натужной бодростью воскликнул Макнаттер, показывая на стул у края кушетки. Роджер Белл сел на стул с другой стороны, а сам Макнаттер — напротив своего молодого бойца. Тренер сиял, как новенькая монетка. — Я как раз начал рассказывать Фарику, что тебя называют парнем «Шестьдесят минут». Это ведь откуда пошло? Ты играл без передышки, и в нападении, и в защи…
— Че, правда? — перебил Фарик. — Вас типа называют парнем «Шестьдесят минут»? — Он расплылся в улыбке, что Роджер счел добрым знаком — похоже, мальчик решил постараться.
— Ну-у-у, вы же знаете, как газеты раздувают такие вещи, — потупился Крокер, прямо эталон скромности.
— Гы-ы-ы, — вырвалось у Фарика, улыбка съехала набок. — Значит, в той песне поется, это, про вас.
— В какой песне? — спросил Чарли.
— «Парень „Шестьдесят минут“», — сказал Фарик и затянул вполголоса: — «Ху-у-ха-ху-хам-хей, шестьдесят минут…»
— И о чем же там поется? — поинтересовался Макнаттер, улыбаясь теперь уже тревожно.
— Об одном перце, от которого телка тащится в постели шестьдесят минут без остановки. «Ху-у-ха-ху-хам-хей, шестьдесят минут…» — Широкая сальная ухмылка. — Вас типа за это прозвали?
Долгая пауза.
Макнаттер повернулся к Чарли и продолжил:
— Как же ты умудрялся играть целых шестьдесят минут кряду в Первой лиге — ну, все равно что в теперешней Первой лиге?
— Да я не один был такой, — объяснял Чарли Макнаттеру. — Тогда было что-то вроде перехода от старых правил, когда вылетевший игрок не мог вернуться до следующей четверти, к новым правилам, когда игроки строго делятся на нападающих и защитников. — Он посмотрел на Фарика с победной улыбкой Чарли Крокера. Их взгляды пересеклись, но звезда спорта тут же снова с отсутствующим видом уставилась в пространство. Никаких улыбок, даже пошлых. Крокер снова повернулся к Макнаттеру. — От этого всегда немного ехала крыша, хотелось долбать по головам все шестьдесят минут, надо и не надо. Одно время в Национальной футбольной лиге, даже в Американской футбольной лиге — помнишь АФЛ? — были парни, которые делали то же самое. Последним, кажется, был Чак Беднарик. Играл за «Орлов Филадельфии».
Макнаттер улыбался, делая вид, что ему очень интересно. Но глаза выдавали панику. Он повернулся к Фарику:
— Ты хотел бы попробовать поиграть одновременно в защите и в нападении? В защите ты был линейным, да? — Это уже Крокеру.
— «Хум-ха-хей», — тянул Фарик насмешливо, но тихо.
Чарли кивнул.
— Так как, хотел бы? Могу устроить! — не отставал тренер, будто в жизни так не забавлялся.
Фарик снова опустил подбородок на грудь и уставился в пол. Шумно выдохнул носом, остановил взгляд где-то между тренером и юрисконсультом Беллом.
— Не знаю. Я, это, подумаю.
На секунду Макнаттер лишился дара речи. Потом начал вертеть массивное кольцо на левой руке — память то ли о выпуске, то ли о завоеванном Кубке США.
— Я тут недавно рассказывал Фарику и Роджеру, — оправился он наконец, — о том знаменитом матче с «Бульдогами», когда ты играл в защите и увел мяч у них из-под носа, только вот подробностей не помню.
— Ну, это просто везение, — улыбнулся Чарли. — Счет был в пользу «Бульдогов», до конца оставалось сорок секунд, и мяч был у них, на двадцать пятом ярде. Так что «Бульдогам» требовалось только потянуть время с выходом в середину, и игра была бы за ними.
— И все-таки вы их обставили?
— Эт точно!
— Потому что ты прорвался в тачдаун через сорок восемь ярдов? — Макнаттер то и дело поглядывал на Фарика, надеясь, что двадцатилетняя знаменитость продемонстрирует, по крайней мере, видимость интереса к разговору. Фарик демонстрировал только царственное равнодушие.
— «Ху-у-ха-ху-хам-хей, шестьдесят минут…»
— Отчаянный взгляд Макнаттера перешел на Чарли.
Как же это произошло?
— Ну-у, у них был такой разыгрывающий, Руфус Смайли. Хитрый парень, даже слишком хитрый. — Чарли тоже посмотрел на Фэнона — может быть, хоть эта история привлечет его внимание? Бомбардир сидел с таким видом, словно давно вышел в астрал. — В первом дауне он дал пас здоровенному принимающему, Руди Брайеру, и тот добежал до середины. Во втором дауне — то же самое. Двадцать секунд уже ушло, осталось только двадцать. Я подумал — надо что-то сделать… это наш единственный шанс. И пошел на блиц, прямо между центровым и блокировщиком — надеялся увести мяч. Вот тут-то Смайли и перемудрил. В третьем дауне, чтобы потянуть время, он сделал фальш-пас их боковому защитнику, который бежал между ним и Руди Брайером. — Крокер опять глянул на Фэнона. Полное отсутствие всякого присутствия. Тогда он перевел взгляд на Белла. Юрист хотя бы делал вид, что слушает. И Чарли стал рассказывать ему, время от времени кося глазом в сторону молодого таланта: — Значит, я рванул между центровым и блокировщиком, надеясь перехватить мяч у Смайли или Брайера, — и успел, самому не верится! — Он старался описывать всё как можно красочнее и живее, упрямо надеясь вернуть Фэнона в орбиту разговора. — Смайли в этот момент еще держал мяч после фальш-паса боковому и собирался передать его Брайеру. Я бросился не к Смайли, а за мячом — кажется, быть такого не может, но я взял мяч как раз так, словно его передали мне. Это была самая настоящая передача — только ошибочная! — Чарли по-прежнему смотрел на Белла, тот улыбался и увлеченно кивал. Фарик сидел с таким видом, словно ждал очереди у телефонной будки. — Через долю секунды подлетел Брайер, чтобы взять пас, и — бац! — я впечатался прямо в него. Брайер был здоровый бугай, но я точно поймал момент: все кинулись за мячом в другую сторону, а он не удержался на ногах и упал на спину. На пути к их зачетной зоне никого не было, я рванул, мы получили дополнительное очко и выиграли четырнадцать — тринадцать. Вы не представляете! Если б Смайли не тормознул с этим фальш-броском, мы бы проиграли!
