Ян Добрачинский - Тень Отца
Они прошли почти весь луг в молчании. Она его не торопила. Он не заметил нетерпения или волнения в ее спокойном шаге и ровном дыхании.
— Послушай, Мириам, — наконец решился Иосиф. — Я просил Клеопу отдать тебя мне в жены!..
Он запнулся, взволнованный словами, которые произнес. Мириам молчала, и он продолжал:
— Я полюбил тебя с первой минуты, как только увидел у колодца. Это было так же, как с Ревеккой, которую слуга Авраама, едва увидев, тотчас выбрал для Исаака…
Он снова замолчал. Они продолжали идти в молчании. Легкий ветер гладил траву, усеянную алыми анемонами и казавшуюся ковром, по которому легко ступали ее босые ноги.
— Обычно бывает так, — снова заговорил Иосиф, — мужчина просит руки девушки у ее опекуна, и его согласие решает все. Таков древний обычай. Но я хотел — и Клеопа этого хочет, — чтобы ты сама, по собственной воле, сказала, хочешь ли ты стать моей женой. Я слишком люблю тебя, чтобы принуждать к тому, что тебе, может быть, неприятно…
Стадо задержалось у островка сочной травы. Они тоже остановились. Овцы ели торопливо, с громким хрустом, притопывали копытами и били хвостами по своим бокам. В траве стрекотали большеголовые цикады. Девушка стояла молча, склонив голову, словно ожидала еще что‑нибудь услышать.
— Клеопа прислал меня, — повторил он, — спросить у тебя. Я бы не сделал этого без его воли. Скажи, согласна ли ты стать моей женой. Ибо, если есть кто‑нибудь… кто‑нибудь… — Иосиф запнулся. — Я люблю тебя и хочу твоего счастья. Прежде всего, твоего.
— Ты хороший, Иосиф, — тихо сказала она наконец. Голос ее не дрожал, она говорила спокойно. — Я счастлива, что ты любишь меня, потому что я тоже тебя полюбила. Сразу почувствовала, что ты, только ты сумеешь понять…
— Что понять?
Мириам медленно подняла склоненную до этого голову. Иосиф увидел ее широко открытые, бездонные, полные сияния глаза. Скрывающийся в ней огонь вдруг запылал на ее лице. Иосиф прочитал просьбу, которой не произнесли ее уста.
— Поймешь, — шепнула она, радостно улыбаясь, — потому что ты умеешь любить. Я знала, что ты придешь. Ты должен был прийти, чтобы стать моим мужем…
9
Иосиф становился своим в городе, в котором он поселился. Он перестроил дом, ставший его собственностью: разбил стену, закрывавшую пещеру, и сложил новую, выдвинув ее дальше, создавая, таким образом, больше пространства. Он сделал и оконные проемы в стене, возле которой поставил верстак. В глубине, отделенное занавеской, находилось собственно жилище. Работал он на свой лад: старательно и точно, без спешки.
Однако еще раньше, до того как перестроить жилище, Иосиф смастерил ведро для колодца. Он вложил в эту работу все свое умение: ведро должно было получиться и больше, и легче того, которым женщины черпали воду. Он не жалел своих стараний. Он всегда вкладывал сердце в свою работу, но на этот раз работа над ведром стала настоящей песней любви. Когда оно было изготовлено, Иосиф засветло отправился к колодцу и заменил прежнее тяжелое ведро на новое, с красиво обожженными боками. Он никому не сказал о том, что сделал, а просто вернулся домой и занялся своей работой. Но его сердце билось с волнением.
Он видел Мириам только в доме Клеопы. Они обменивались приветствиями, но друг с другом не говорили. Теперь, когда они были помолвлены и об этом знали люди в Назарете, Иосиф заботился о том, чтобы ни малейшее подозрение в недопустимой свободе не пало на Мириам. Здесь, в «земле язычников», молодые люди поступали иначе. Греческие, сирийские или ханаанские девушки, не дожидаясь законного союза, убегали со своими возлюбленными на украшенные цветами луга. Их радостные возгласы и веселый смех временами порождали беспокойство в сердце Иосифа. Но он успокаивал эту тревогу. Ощущение, что за большую любовь он может заплатить самоотречением, распаляло в нем жар более сильный, чем влечение плоти. Не раз ему случалось размышлять о Захарии и Елизавете и о том, что тогда ему рассказал старый священник. Захария любил жену, но, считая это виной, стремился увидеть знак, который оправдал бы его. К Иосифу любовь пришла после многих лет ожидания, и он ни на миг не сомневался в том, что Сам Всевышний, как некогда Товию к Сарре, привел его сюда, в Назарет. Эта девушка была даром Всевышнего, и такой дар требовал жертвы, подобной жертве Товии, но только еще большей. Благодаря этой жертве, думал Иосиф, ему, может быть, откроется таинственный мир ее сердца, и тогда уже ничто не будет их разделять.
Мириам не сказала ему, что она думает о новом ведре. Но на следующий день, вернувшись домой, Иосиф нашел своего осла накормленным, напоенным и так тщательно вычесанным, что его светло–серая шерсть напоминала дорогую ткань, привозимую купцами из дальней страны на Востоке. Он сразу догадался, кто это сделал и почему. Они не нуждались в словах. Их мысли словно передавались друг другу. Оставляя самые красивые свои изделия на пороге дома Клеопы, он, возвращаясь домой, находил вложенные в дверь букеты цветов. Его осел всегда был напоен и старательно вычищен. Временами Иосифу казалось, что он находит следы маленьких ступней на каменистой тропинке возле дома, но саму Мириам ему никогда не удавалось застать. Она умела приходить неуловимо, как дуновение.
Замена ведра не прошла незамеченной среди женщин города. Сразу все узнали, кто это сделал. Женщины оповестили о событии своих отцов и мужей, и уже два дня спустя перед занятым строительством Иосифом предстали двое местных богачей: всем известный кровельщик Иоиль и не менее ценимый, благодаря изготовляемым им нарядным сандалиям, Герим. Оба пришли, чтобы посмотреть сделанные Иосифом предметы. Поглаживая тщательно отполированное дерево, они прицокивали, отдавая должное его мастерству. Тут же один из них заказал для себя стол, а другой — два табурета.
Заказы сыпались один за другим. Чаще к Иосифу приходили земледельцы, нуждавшиеся в сохах, плугах, лопатах и вилах. Они просили его поторопиться по причине работы в поле. Иосиф то и дело прерывал строительство, чтобы заняться срочными заказами. Заказы от богатых купцов могли подождать. Для него важнее были рабочие инструменты. Зарабатывал он на них немного, но этого вполне хватало. То, что оставалось, он откладывал для выкупа, который обязался выплатить Клеопе за Мириам. Иосиф подавал также милостыню нуждающимся. Весть об этом быстро разлетелась среди местной бедноты. Как только уходили люди, приходившие с заказами, из‑за деревьев и стен робко появлялись слепые, хромые, голодные и даже прокаженные. Ни один из них не уходил без помощи.
Бежали день за днем. Прошло уже полгода с тех пор, как Иосиф прибыл в Назарет. Дом был, наконец, готов. Заказы по–прежнему поступали. Иосиф, хотя и делал много, всегда очень старался и ничего не отдавал без тщательной обработки. Обычно он назначал достаточно долгий срок, но почти всегда работа была готова раньше.
Подобно тому как это было в Вифлееме, в его мастерскую стали приходить дети. Как будто они на расстоянии чувствовали его расположение. Он быстро научился их узнавать; он знал их по имени. Первыми, конечно, были дети Клеопы. Приходили мальчики, приходили девочки. Старшим из ребят Иосиф показывал, как владеть пилой, рубанком или молотком.
Вслед за детьми приходили взрослые. Их притягивало не только любопытство и желание увидеть искусного плотника. Они являлись за советом. Иосиф никак не мог взять в толк, почему он, молодой, неразговорчивый, новый человек в городе, стал советчиком для стольких людей, которые были и старше его и, наверняка, более искушенные в жизни.
Однажды в мастерской Иосифа появился Клеопа. Хотя у них не было большой разницы в возрасте, Иосиф всегда относился к опекуну Мириам с уважением, соответствующим его положению. Увидев Клеопу, он сразу прервал работу, вытер руки и усадил гостя на широкую лавку, которую сделал для посетителей. Затем предложил ему воды с медом, но Клеопа отрицательно покачал головой. Казалось, он был чем‑то взволнован, и было видно, что дело, из‑за которого он пришел, занимает все его мысли. Ему нелегко было заговорить; он тер свои большие ладони, не находил себе места, но все не начинал.
Ожидая того, что скажет его будущий шурин, Иосиф произнес:
— Хорошо, что ты пришел. Я собрал немного денег и хотел бы их отдать тебе. Я даже не думал, что так быстро смогу выполнить свое обязательство.
Клеопа нетерпеливо махнул рукой.
— Я к тебе не с этим… А что касается выкупа, то ты знаешь, что я не хотел его брать с тебя. Это ты настаиваешь на том, чтобы его внести. Я не сомневался, что ты его быстро соберешь: таких работников, как ты, не много. Мириам с тобой никогда ни в чем не будет нуждаться. Вот если бы ты был немного тверже, договариваясь о цене…
Иосиф усмехнулся:
— Я беру столько, сколько следует.
