Люси Монтгомери - Аня из Авонлеи
Дэви сунул руку в карман и извлек оттуда… гусеницу, огромную, мохнатую, отчаянно извивающуюся гусеницу. Марилла увидела это и схватила его за руку, но было поздно. Дэви засунул гусеницу за воротник Лоретты. Прямо посреди молитвы мистера Аллана церковь огласилась пронзительным воплем. Священник в ужасе остановился и широко раскрыл глаза. Головы прихожан поднялись. Лоретта Уайт подскакивала на скамье, бешено цепляясь сзади за свое платье.
— О… мама… мам… о… вынь ее… о… вынь… о… этот гадкий мальчишка сунул ее мне за шиворот… о… мам… она ползет вниз… о… о… о…
Миссис Уайт поднялась и с каменным лицом вывела рыдающую и извивающуюся Лоретту из церкви. Визг замер в отдалении, и мистер Аллан продолжил молитву. Но каждый в церкви чувствовал, что все богослужение испорчено. Впервые в жизни Марилла не слушала проповедь, а Аня сидела совершенно подавленная с пылающими от стыда щеками.
По возвращении домой Марилла отправила Дэви в постель и велела оставаться там до конца дня. Он был оставлен без обеда, и лишь на ужин Марилла позволила ему выпить чаю с хлебом и молоком. Аня отнесла ему наверх эту еду и, печальная, сидела рядом с ним, пока он ел с аппетитом и без всякого раскаяния в содеянном. Но грустные глаза Ани обеспокоили его.
— Пол Ирвинг, — сказал он задумчиво, — не засунул бы гусеницу за шиворот девчонке в церкви, да?
— Конечно, — сказала Аня печально.
— Ну, тогда мне жаль, что я это сделал, — признался Дэви, — но это была такая отличная большая гусеница. Я сцапал ее на ступенях церкви, когда мы входили. Жалко было б, если б она так зря пропала. А скажи, разве не смешно было, как эта девчонка вопила?
Во вторник, во второй половине дня, в Зеленых Мезонинах должна была состояться встреча дам — членов благотворительного общества. После занятий в школе Аня поспешила домой, зная, что Марилле потребуется ее помощь. Дора, чистенькая и опрятная, в жестко накрахмаленном белом платье с черным поясом, сидела в гостиной вместе с дамами-благотворительницами и вела себя как образцовый ребенок, спокойно отвечая на вопросы и сохраняя вежливое молчание, когда к ней не обращались. Дэви, блаженно грязный, делал песочные куличи возле скотного двора.
— Я ему разрешила, — сказала Марилла утомленно. — Я подумала, что так мы сможем избежать худшего озорства. За этим занятием он может только измазаться. Когда гости кончат пить чай, мы позовем его и дадим ему чаю. Дора может пить чай с нами, но я ни за что не решилась бы позволить Дэви сесть за стол одновременно с гостями.
Когда Аня вошла в гостиную, чтобы пригласить дам к столу, она обнаружила, что Доры там нет. Миссис Белл сказала, что несколько минут назад Дэви подошел к парадной двери и позвал сестру во двор. В результате срочного совещания с Мариллой в буфетной было принято решение, что дети будут пить чай вместе позднее.
Чаепитие шло своим чередом, когда неожиданно в столовую ворвалась некая вызывающая сострадание фигура. Марилла и Аня уставились на нее в ужасе, прочие дамы — в изумлении. Могла ли это быть Дора — это рыдающее и не поддающееся описанию, мокрое насквозь существо, с платья и волос которого струилась на новый ковер Мариллы грязная вода?
— Дора, что с тобой? — воскликнула Аня, бросив виноватый взгляд на миссис Белл, чья семья, как говорили, была единственной на свете, где никогда не имели места никакие досадные происшествия.
— Дэви заставил меня влезть на забор свиного загона, — заливалась слезами Дора. — Я не хотела, но он назвал меня трусихой. И я влезла, и упала в загон, и свиньи на меня набежали, и мое платье все стало грязное, и Дэви сказал, что, если я встану под насос у колодца, он отмоет мое платье дочиста, и я встала, и он поливал и поливал. Но платье не стало ничуточки чище, а мой хорошенький пояс и туфельки теперь совсем испорчены.
До самого конца чаепития Ане пришлось одной исполнять за столом обязанности хозяйки, так как Марилла ушла наверх переодеть Дору. Дэви был пойман и снова отправлен в постель без ужина.
В сумерки в его комнату зашла Аня. Ей хотелось серьезно поговорить с ним — метод, к которому она питала большое доверие и в целом неплохо себя зарекомендовавший. Она сказала ему, как огорчена его поведением.
— Теперь мне и самому неприятно, — признался Дэви, — но вся беда, что мне всегда бывает неприятно, когда я уже сделаю что-нибудь, а не до того. Дора не захотела помочь мне делать куличи: боялась запачкать платье… Я страшно разозлился. Наверное, Пол Ирвинг не стал бы заставлять свою сестру лезть на ограду свиного загона, если бы знал, что она может туда свалиться?
— Ему бы и в голову не пришло такое озорство. Пол — настоящий маленький джентльмен.
Дэви сильно сощурил глаза и, казалось, серьезно задумался об этом. Затем он вскарабкался на колени к Ане и обхватил ее руками за шею, спрятав свое пылающее лицо у нее на плече.
— Аня, ты любишь меня хоть чуточку, пусть я и не такой хороший, как Пол?
— Конечно люблю, — ответила Аня искренне. Почему-то невозможно было не любить Дэви. — Но я любила бы тебя еще больше, если бы ты не был таким непослушным.
— Я… я ведь еще кое-что сделал сегодня, — продолжил Дэви приглушенно. — Теперь я жалею об этом, но ужасно боюсь тебе сказать. Ты не будешь очень сердиться? Хорошо? Ты не скажешь Марилле? Нет?
— Не знаю, Дэви. Может быть, мне придется сказать ей. Но я могу обещать тебе, что не скажу, если ты обещаешь мне никогда больше этого не делать… что бы это ни было.
— Нет-нет, я больше не буду. Да и вряд ли мне удастся найти еще одну в этом году, ведь скоро зима. А эту я нашел на лестнице в погреб…
— Дэви, что ты сделал?
— Я положил Марилле в кровать жабу. Можешь пойти и вынуть, если хочешь. Но, послушай, Аня, может, смешнее оставить ее там?
— Дэви! — Аня вырвалась из его цепких объятий и бросилась в комнату Мариллы.
Постель была чуть смята. Аня с нервной торопливостью отбросила одеяла, и там в самом деле оказалась жаба, сонно выглядывавшая из-под подушки.
— Как я вынесу отсюда эту гадость? — простонала Аня, содрогаясь. Она вспомнила о совке для угля и тихонько спустилась за ним вниз, пока Марилла была в буфетной. Пришлось изрядно помучиться, прежде чем удалось снести жабу вниз по лестнице: она трижды спрыгивала с совка, и один раз Аня даже испугалась, что совсем потеряла ее в передней.
Долгий вздох облегчения вырвался из Аниной груди, когда она наконец выпустила жабу в вишневом саду.
"Если бы Марилла узнала об этом, она больше никогда в жизни не смогла бы спокойно лечь в постель. Я так рада, что маленький грешник вовремя раскаялся… А вот Диана подает мне знаки из своего окна. Как хорошо… Мне, право же, нужно немного отвлечься, ибо с Энтони Паем в школе и Дэви Кейсом дома мои бедные нервы получили все, что они могут вынести за один день".
Глава 9
Вопрос цвета
— Эта старая зануда Рейчел Линд опять была здесь сегодня: приставала ко мне, чтобы я внес деньги на покупку нового ковра для ризницы, — сказал мистер Харрисон гневно. — Терпеть не могу эту бабу; она хуже всех прочих, каких я знаю. Такая может вложить целую проповедь — библейский текст, толкование и примеры — в шесть слов и швырнуть ими в вас, словно кирпичом.
Аня, сидя на ступеньке крыльца, наслаждалась очарованием серых ноябрьских сумерек и легкого западного ветерка, проносившегося над свежевспаханным полем и высвистывавшего странную чуть слышную мелодию в темных елях за садом. Она обернулась к мистеру Харрисону с мечтательным выражением на лице.
— Вся беда в том, что вы с миссис Линд не понимаете друг друга, — попыталась объяснить она. — В таких случаях люди всегда относятся друг к другу с неприязнью. Я тоже сначала не любила миссис Линд, но стоило мне понять ее, как я научилась ее любить.
— Может быть, миссис Линд и по вкусу некоторым, но я не собираюсь есть бананы из-за того, что мне пообещают, будто я полюблю их, если только буду есть их почаще, — проворчал мистер Харрисон. — А что до того, чтобы, как ты говоришь, понять ее, так мне уже ясно, что закоренелая сплетница, и я ей об этом прямо сказал.
— Ах, это, должно быть, глубоко задело ее чувства, — сказала Аня с упреком. — Как вы могли сказать такое? Однажды, много лет назад, я тоже сказала миссис Линд ужасные вещи, но это произошло потому, что я вышла из себя. Обдуманно я никогда не смогла бы сказать ей этого.
— Я сказал ей правду, и я за то, чтобы всякому говорить правду.
— Но вы говорите не всю правду, — возразила Аня. — Вы говорите только неприятную часть правды. Вот, например, вы сказали мне уже добрый десяток раз, что у меня рыжие волосы, но ни разу, что у меня красивый нос.
— Хм, думаю, ты это и без меня знаешь, — засмеялся мистер Харрисон.
— О рыжих волосах — хотя, должна заметить, они теперь гораздо темнее, чем прежде, — я тоже знаю, так что нет необходимости говорить мне и о них.
