Вулф Том - Мужчина в полный рост (A Man in Full)
Нет, он решил принять этого черного юриста только из сочувствия Инману. Ведь Чарли обещал помогать ему — может быть, в разговоре выяснится что-нибудь полезное. Нисколько не заинтригованный городскими скандалами, он снял трубку и мрачно велел Маргерит назначить мистеру Беллу на сегодня.
После разговора с Уэсом о Крокере Роджер собрал на магната досье, и папка получилась увесистая, добрых два дюйма толщиной. Информационный отдел «Ринджер Флизом» выудил все статьи из баз данных — материалов было много, но они углублялись в прошлое только до 1976 года. Роджеру удалось найти и более ранние публикации, тоже чрезвычайно интересные, о поре футбольной славы Крокера, парня «Шестьдесят минут» из сборной Технологического. Разглядывая фотографии в «Конститьюшн», «Джорнэл», «Тайм», «Ньюсуик», «Лайф», Роджер видел, что тогда, в конце пятидесятых — начале шестидесятых, Чарли Крокер казался гигантом. Рост шесть футов два дюйма, вес двести пятьдесят фунтов. «Он прорывался за линию, словно сошедший с рельсов поезд», — писал «Джорнэл» в духе характерных для спортивной хроники тех дней полудетских восторгов. Великий «Шестьдесят минут»… ну да, как же… Чернокожему трудно было перебирать эти хвалебные заметки сорокалетней давности без возмущения или как минимум горечи. Великий Чарли Крокер был замечательным спортсменом среди белых… что вряд ли делало ему такую уж честь. Против любой, самой средней черной команды того времени — Грэмблингского университета, например, или Морганского, — «Желтые футболки» Технологического со своим парнем «Шестьдесят минут» и шестидесяти секунд не продержались бы. Да, чтобы понять, как много черных жизней, черных талантов было обречено на безвестность и прозябание даже спустя столетие после Гражданской войны, достаточно было сделать то, чем сейчас занимался Роджер, — пролистать подшивку старых спортивных репортажей о дутой славе серых мыльных пузырей вроде Чарли Крокера. Однако это было еще не самое худшее. Самое худшее содержалось в большой статье журнала «Атланта», где описывалась поездка на плантацию Крокера, Терпмтин, в округе Бейкер, дремучей сельской глубинке. Там был Главный Дом, как во времена рабства. Имелся надсмотрщик, как во времена рабства. Был хозяин, как во времена рабства. Наемники Крокера обращались к нему «кэп Чарли». Журналист, конечно, не такой деревенщина, чтобы говорить о цвете их кожи, но и без того ясно — все они черные. Нет, при одном взгляде на пухлое досье Крокера у Роджера закипала кровь.
А теперь, когда пришло время встретиться с этим человеком, к негодованию Роджера примешивался… некий дискомфорт (он упорно избегал слова «страх»). На фотографиях Крокер напоминал ему тренера Бака Макнаттера… та же груда мускулов под толстой жировой прослойкой, мощный торс, маленькие злые глазки… такими, наверно, были плантаторы в старину.
Дискомфорт еще более усилился, когда Роджер вышел из лифта на тридцать восьмом этаже башни «Крокер Групп» и увидел огромные стеклянные двери с огромными медными ручками, гранитную (или мраморную?) доску с надписью «КРОКЕР ГЛОБАЛ» и эмблемой корпорации — глобус, весь мир, оплетенный громадными буквами «К» и «Г». Когда стеклянные двери (должно быть, в целый дюйм толщиной) закрылись за ним, Роджер почувствовал, что так далеко забрался в лагерь богатых и могущественных белых, как еще никогда в жизни не заходил. Интересно, даст ли Крокер волю своему гневу, когда Роджер предложит ему замолвить словечко за Фарика Фэнона?
Роджер был рад, что оделся сегодня именно так, — броня хорошего вкуса и дорогой одежды нужна ему сейчас как никогда. На нем были синий шерстяной однобортный костюм, рубашка в бледно-голубую полоску, с белым воротничком и манжетами, приглушенно-синих тонов галстук с мелкими голубыми крапинками и круглоносые ботинки. Из нагрудного кармана выглядывал шелковый платок. Во всей Атланте, черной и белой, к северу и к югу от Понсе-де-Леон, ни один портной не сшил еще такой пуленепробиваемой брони, как эта.
Белая девушка в приемной окинула его взглядом от галстука до круглоносых ботинок. Когда Роджер представился, она улыбнулась и предложила ему присесть — кто-то должен был вот-вот выйти. Едва адвокат сел в кожаное кресло, размышляя, искренне ли девушка ему улыбалась или это насмешка, прикрытая офисным этикетом, как откуда-то вышла женщина постарше и пригласила его пройти. Небольшой коридор без окон вел в огромную комнату. Свет лился, казалось, со всех сторон. За огромным столом, в огромном кожаном вращающемся кресле — как пародия на директорский кабинет — сидела та самая бейкерская туша, Чарли Крокер. Вздохнув мощной грудью, Крокер встал и пошел, вернее, похромал навстречу Роджеру. Он был намного старше, чем на фотографиях, и куда менее бодр. Улыбнулся Роджеру, но улыбка вышла усталая, и под глазами темнели круги. Несмотря на это, Крокер излучал физическую силу. На нем были белая рубашка и темно-красный галстук, пиджак висел на спинке кресла. Мускулистая шея, плечи и грудь казались единой литой массой, даже неестественно крупной, словно под рубашкой был бронежилет. Ладони тоже массивные, и Роджер напрягся, опасаясь такой же энергичной костоломки, как рукопожатие Макнаттера. Его рука исчезла в мощной белой ладони Крокера, но тот стиснул ее не сильнее обычного.
Они прошли в нишу на другом конце комнаты, и Крокер показал на пару низких, но удобных кожаных кресел. Окна были во всю стену, от пола до потолка. За окнами лежал волнистый ковер деревьев, так плотно теснившихся друг к другу, что земли под ними словно и вовсе не было, не говоря уже о домах и дорогах. Бескрайний простор буйной зелени.
— Потрясающий вид! — сказал Роджер.
Крокер и сам глянул в окно, потом повернулся к Роджеру:
— Да-а… я тоже так думаю. Только с видами ведь как — пройдет пара недель, и они тебя уже не потрясают. — Роджер не нашелся, что ответить, и Крокер продолжал: — Хотел бы я написать историю видов из окон, если б умел писать книги. Взять вот строительство в Атланте — были времена, причем не так давно, когда на виды из окон никто и внимания не обращал. Пейзажи стоили дешево, как воздух, куда дешевле грязи. Потом, годах, кажется, этак в шестидесятых, народ это дело оценил, и у всех появился еще один способ потягаться друг с другом.
«Говорит, как старый философ, мудрый, но усталый от жизни, — подумал Роджер, — обезоруживающая черта». Крокер вздохнул.
— Значит, вы с Зэнди Беллом партнеры? То есть со Скоттом! — Он покачал головой. — О господи, что это я. Скотт, конечно, Скотт, Скотт!
Роджер опять насторожился. Крокер просто перепутал их с Зэнди фамилии, или это фрейдистская оговорка, мол, вы с Зэнди БЕЛЫМ партнеры, он белый, а ты нет?
— Ладно, еще раз — значит, вы с Зэнди Скоттом партнеры?
— В принципе да, — улыбнулся Роджер, давая понять, что оговорка его не смутила. — Хотя некоторые партнеры куда более равны, чем другие. Я не знаю, знакомы вы с Зэнди или нет… Я не сообщал ему, что собираюсь встретиться с вами. — Пусть Крокеру будет известно, что кое о чем Зэнди Скотт не знает и знать не должен. Роджеру стало интересно; что сейчас на уме у его собеседника.
Крокер же в тот момент отметил про себя, что этот черный, — чью фамилию он, как идиот, пришпилил к его белому начальнику, — говорит без всякого акцента, совсем как белый. В последнее время такое все чаще встречается, вспомнить, к примеру, хоть слушания Верховного суда с судьей Кларенсом Томасом, которые показывали недавно по телевизору. Черные там выступали один за другим, профессиональные юристы, и если закрыть глаза, так и не отличишь, черный перед тобой или белый.
— Что ж, — сказал Крокер, — чем могу быть полезен? Улыбка вышла такая измученная, словно Роджер беседовал с полководцем, только что проигравшим долгую и тяжелую войну.
— Мистер Крокер, — начал он, с каждым словом все отчётливее понимая, что подготовленная им речь звучит слишком сухо и официально, — я представляю молодого спортсмена из команды Технологического института Джорджии, футболиста по имени Фарик Фэнон.
— Да-да, — сказал Крокер, — я читал об этом в газете. — Взгляд был спокойный, чуть недоверчивый. И вдруг Крокер зевнул, прикрыв рот ладонью. Роджер на миг остолбенел, не подозревая, что это результат бессонницы, а не скуки.
— Уверяю вас, всё, что я до сих пор делал для своего клиента, было направлено на предотвращение такого рода публикаций, но, к несчастью, эту битву я уже проиграл. — Даже для его собственных ушей фраза звучала протокольно. — Поэтому теперь моя цель — помешать инциденту перерасти в беспорядки на расовой почве.
Слушая, Чарли прикидывал, к чему клонит его собеседник. Наверняка этот чопорный, какой-то деревянный негр сейчас попросит его о посредничестве между Фэноном и Инманом. Ну что ж, разве что послушать ради интереса, как он будет излагать эту просьбу.
