Михаил Булгаков - Том 4. Белая гвардия, Дни Турбиных
3-й офицер (внезапно выйдя из оцепенения). Эй, первый взвод, за мной! (Выбегают юнкера с винтовками). Г-н полковник, вы арестованы.
2-офицер. Арестовать его. Он предался Петлюре.
Мышлаевский (удерживая 3-го офицера). Постойте, поручик…
3-офицер. Пустите меня, г-н капитан. Руки прочь!
Мышлаевский. Взвод, назад!
Студзинский. Назад, вам говорят! Не слушать младших офицеров!
1-й офицер. Господа, что это?
2-й офицер. Господа… (Суматоха.)
3-й офицер. Агент Петлюры… Не слушать старших офицеров!
Голос (за сценой). В дивизионе бунт!
1-й офицер. Что вы делаете?
Студзинский. Молчать. Смирно!
3-й офицер. Взять его!
Мышлаевский. Замолчите сию минуту!
Алексей. Молчать! Я буду еще говорить.
2-й офицер. Тише. Погодите.
3-й офицер (Мышлаевскому). Вы тоже заодно с ним.
Студзинский. В чем дело, Алексей Васильевич? Посмотрите, что происходит. На места. Я принимаю команду над дивизионом. Дивизион.
Алексей. Смирно!
Мышлаевский. Смирно! (3-му офицеру.) Уберите свой взвод сию минуту. Назад.
1-й офицер. Смирно! На месте! (Голоса, гул «Смирно».)
Мышлаевский. Успокойтесь.
Алексей (подняв руку). Тише. Я буду говорить. (Наступает тишина.) Дивизион, слушать. Да, да. Очень я был бы хорош, если пошел бы в бой с таким составом, который мне послал Господь Бог в вашем лице. Но, господа, то, что простительно юноше-добровольцу, не простительно (3-му офицеру) вам, господин поручик. Я слишком понадеялся на вашу дисциплину, полагая, что вы исполните мое приказание, не требуя объяснений… Оказывается, я вас переоценил. Что ж. Итак, я думаю, что каждый из вас поймет, что случилось несчастье, что у командира вашего язык не поворачивается сообщить вам позорные вещи. Но вы недогадливы. Кого вы желаете защищать? Ответьте мне. (Молчание.) Отвечать, когда спрашивает командир. Кого?
3-й офицер. Гетмана обязались защищать.
Алексей. Гетмана. Отлично. Дивизион! Сегодня, в три часа утра, гетман, бросив на произвол судьбы армию, бежал, переодевшись германским офицером, в германском поезде в Германию. Так что, в это время, когда поручик собирается защищать гетмана, его давно уже нет. Он благополучно следует в Берлин. (Гул. В окнах рассвет.) Но этого мало. (Пауза.) Одновременно с этой канальей бежала по тому же направлению другая каналья — его сиятельство командующий армией — князь Долгоруков. Так что, друзья мои, не только некого защищать, но даже и командовать нами некому, ибо штаб князя дал ходу вместе с ним. (Гул.) Тише. Меня предупредил единственный, оказавшийся порядочным из штабных офицеров Шервинский, и сейчас я проверил эти сведения. Итак, вот мы, нас двести человек, а там — Петлюра, да что я говорю, не там — а здесь. Друзья мои, сейчас его конница на окраине города. У него двухсоттысячная армия, а у нас на месте — мы… три, четыре пехотных дружины и три батареи. Понятно… Тут один из вас вынул револьвер по моему адресу. Он меня страшно испугал! Мальчишка!
3-й офицер. Господин полковник!
Алексей. Молчать! Ну, так вот-с. Если при таких условиях вы все же вынесли бы сейчас постановление защищать… что… кого… Одним словом, идти в бой — я вас не поведу. Потому что в балагане я не участвую, тем более что за балаган заплатите своею кровью, и совершенно бессмысленно вы. (Утирает лоб.) Дети мои, слушайте меня! Я кадровый офицер, вынесший всю войну с германцами, чему свидетель капитан Студзинский и Мышлаевский, на свою совесть и ответственность принимаю все, все… Вас предупреждаю и, любя вас, посылаю домой. (Отворачивается. Рев голосов. Отдельные выкрики: «Что это делается», «Винтовки-то брать, что ли», «Взорвать гимназию», «Вали, братцы», «Убить их мало», «Повесить». Выбегают отдельные юнкера. 3-й офицер, закрыв лицо руками, плачет.)
2-й офицер (срывает погоны). К чертовой матери. К чертовой матери.
Николка (на часах у телефона, швырнув винтовку). Штабная сволочь!
Гул, рев, топот.
Мышлаевский (кричит). Тише… (Тишина.) Г-н полковник, разрешите зажечь здание гимназии.
Алексей. Не разрешаю. (Пушечный выстрел. Дрогнули стены.) Поздно. Бегите домой.
Мышлаевский. Юнкера! Бей отбой. Домой. (Труба за сценой. С грохотом бросаются винтовки.) Юнкер Турбин, ломайте ящик. Гасите свет.
Николка ударяет винтовкой ящик, взламывает ящик. Разбивает щит. Свет мгновенно гаснет, и все исчезает. Долгая пауза. Затем зарево. В печке огонь Разбросаны винтовки. Весь пол усеян обрывками бумаги. Алексей сидит на корточках и жжет бумаги. Рвет. Взломанный шкаф.
Алексей. Отойди от меня, старик, ради самого Создателя.
Максим. Ваше высокоблагородие. Куда ж это я отойду? Мне отходить нечего от казенного имущества. В двух классах парты поломали. Такого убытку наделали, что я выразить не могу. А свет… ведь что ж это мне делать теперь? А? Ведь это чистый погром. Много войска бывало, а такого, извините…
Алексей. Старик, уйди от меня.
Максим. Меня теперь хоть саблей рубить, я уйти не могу. Мне сказано господином директором: «Максим, ты один остаешься… Максим, гляди».
Алексей. Ты, старичок, русский язык понимаешь. Убьют тебя, как перепела, если ты тут торчать будешь. Уйди куда-нибудь в подвал. Скройся там, чтоб твоего и духу не было.
Максим. Всякие, и за царя, и против царя были… солдаты оголтелые… а чтобы щиты ломать…
Алексей. Куда ж она девалась? (Шарит. Второй шкаф разбивает ногой.)
Максим. Ваше превосходительство — ведь у него ключ есть! Гимназический шкаф, а вы его ножкой… (Поднимаясь вверх по лестнице, крестится.) Царица Небесная, Владычица. Настала наша кончина. Антихристово нашествие. Господи Иисусе. (Подходит к щиту, всплескивает руками.) Господи Иисусе. (За сценой удар.)
Алексей. Так его, даешь! Еще даешь! Концерт! Музыка! Ну, попадешься ты когда-нибудь, пан гетман, попадешься. Сволочь, сволочь, сволочь. (Наверху появляется Мышлаевский.)
Максим. Ваше превосходительство, хоть вы ему прикажите. Что ж это такое? Шкаф ногой изломал.
Мышлаевский. Я теперь тебе такое же превосходительство, как и преосвященство. Старик, не путаться под ногами. Вон…
Максим. Прямо татары. (Исчезает.)
Мышлаевский (издали). Алеша! Зажег я цейхгауз, будет Петлюра шиш иметь, вместо шинелей.
Алексей. Бога ради, не задерживайся.
Мышлаевский. Дело маленькое. Сейчас со Студзинским вкатим две бомбы в стену и ходу. Отзвонили и с колокольни долой. Чего же ты тут сидишь?
Алексей. Пока застава не прибежит, не могу.
Мышлаевский. Алеша, надо ли? А?
Алексей. Ну, что говоришь, капитан!
Мышлаевский. Я тогда с тобой останусь.
Алексей. На что ты мне нужен? Беги скорей. Я следом за вами. Николка, погляди, ушел ли. Гони его в шею, ради Бога.
Мышлаевский. Ладно! Алешка, смотри, не рискуй.
Алексей. Учи ученого.
Мышлаевский уходит.
Алексей. Серьезно, и весьма. Весьма серьезно. Да, да, да… Застава бы не засыпалась. (Тревожно смотрит на часы)
Николка (появляется наверху). Алеша!
Алексей. Ты, что ж, шутки со мной шутить вздумал? Сию секунду домой. Снять погоны. Вон!
Николка. Я без тебя, господин полковник, не пойду.
Алексей. Что?
Николка. Стреляй, стреляй в родного брата!
Алексей. Болван!
Николка. Ругай, ругай родного брата. Я знаю, чего ты сидишь. Знаю. Ты — командир — смерти от позора ждешь. Ну, так я тебя караулить буду. Ленка меня убьет.
Алексей. Эй, кто-нибудь! Взять юнкера Турбина! Капитан Мышлаевский!
Николка. Все уже ушли.
Алексей. Ну, ладно же… Я с тобой дома поговорю. (Шум, топот.) Дождался, щенок! (Бросается на шум. Голоса: «Конница Петлюры следом», «Ходу. Ходу».) Караулы, слушай мою команду. Подвальными ходами, срывайте погоны по дороге. (За сценой пробегает караул.) Беги. Беги. Беги. Я вас прикрою. (Бросается к окну, выбивает стекла и бросает гранату. Николка бросает другую гранату.) Беги, я тебя умоляю. Ленку пожалей.
