Жизнь Вована, или «Пролетарии всех стран – пролетайте» - Александр Панин
В дверях стоял наряд заводской охраны, на мгновение оцепеневший от увиденной картины: два подростка с дико горящими глазами в куче разорванных капустных листьев и обкусанных кочанов. Это в складе сработала сигнализация, когда братья, залезая в форточку, умудрились активировать сигнальные датчики. Охрана же особо не торопилась, решив, что в овощехранилище, по старому коллектору опять забрались хомяки, обитавшие неподалёку в заброшенном бомбоубежище.
Братьев повязали, оформили акт в дежурке охраны , да и выпроводили за территорию предприятия. Практика для них закончилась, в училище поставили вопрос об отчислении, а матери братьев выставили счёт за пять центнеров покусанных капустных вилков. Позже, вопрос с отчислением из училища решился коробкой коньяка «Командирский», занесённого братьями в уч.совет ПТУ и для любителей свежей капусты история закончилась неплохо, не считая того факта, что ещё долго их звали «кролики-травокуры», а в столовке училища, молодые поварихи, ехидно скалясь, постоянно предлагали им взять капустный салатик к основным блюдам.
*********
Глава 9 «Патология Стасика»
Вовка уже стал задумываться – зачем он вообще пошёл в ПТУ, и не проще ли сразу было пойти охранником в магазин. Вовке бы сразу дали форму и казённые ботинки. Из-за выданной формы можно было бы сэкономить на покупке повседневной одежды. Ведь незачем покупать одежду отдельно, когда ты и так четыре дня в неделю работаешь по 12 часов, а в выходные спишь или пьёшь. Причём в этой же форме. Когда Вовка бы немного поработал, то ему бы выдали «корочки» и разрешили иметь при себе дубинку. Именно так и свезло его другану – Стасику, который уже сделал карьеру в охранном бизнесе, поднявшись от охранника торгового зала, до ночного сторожа с дубинкой и бесплатным чайником. О том, что хозяин магазина вычел затраты на форму, дубинку и чайник из зарплаты Стасика, не догадывались ни его друзья, ни сам Стасик.
Работа Стасика была легка и непринуждённа: хочешь – слева направо территорию обходи, хочешь – справо налево, а если есть желание и силы, то можно и по кругу пройти. В общем – полная свобода действий. Жизненное кредо Стасика уже с детства было – тёлки и бухло, поэтому в детстве он помогал пастухам, а в дальнейшем и сам мечтал пойти в пастухи, пасти коров, валяться на траве и пить брагу, закусывая пирогами с квашеной капустой, но времена изменились, коров держать люди перестали и Стасику пришлось менять поле деятельности. Стасик пошёл в охранники. Сменились и тёлки Стасика, но ненамного. Теперь уже они его доили во время зарплаты, раскручивая на семки и пивас, а по особым праздникам и на крабовые палочки со сладкой кукурузой.
К особым праздникам относились день рождения тёлки Стасика, день рождения самого Стасика, Новый год и конечно же День Победы. Причём, если с первыми тремя праздниками всё было предельно просто и понятно для всех, то грандиозную пьянку в День Победы Стасик объяснял торжественно «Так диды ваевале». В этот день, Стасик разрисовывал свою убитую ВАЗовскую « четырку» гуашью, рисуя на бортах красные звёзды, а на крышу зачем – то водружал на скотч канализационную трубу со звёздами. Тёлки Стасика надевали пилотки, камуфляжные шорты и камуфляжные майки. Наряд этот, должен был испугать немцев, но пугал только местного психиатра – старого, интеллигентного профессора, посвятившего свою жизнь изучению влияния профпатологии на умы пролетариата.
Профессор понимал, что приобретённая в условиях тяжкого труда патология, перешла в генетически наследуемую стадию и стала передаваться от поколения к поколению, прогрессируя на фоне саморазрушения носителей. Доктор даже пытался вводить в кровь пациентов антитела, выработанные из крови петербургской профессуры, включая и его личную, но опыты в 96% случаев имели ужасающие последствия – в борьбе несовместимых генов, подопытные становились депутатами, шли в самодеятельность и начинали нести ахинею в массы. Кто-то, не в силах справиться с агонией окультуривания, заканчивал свой путь в местной психиатрической больнице, зачастую в гармоничном для самого себя, но бесполезном для всего остального общества состоянии.
Стасик же не был ни прямой, ни потомственной жертвой данных экспериментов и дурдом ему в ближайшее время не грозил. Он мог легко стать постоянным гостем вытрезвителей, но их, в родном городе Стасика и Вована закрыли и теперь граждане алкоголики–тунеядцы были предоставлены сами себе и шатались неприкаянные по единственной аллее, высаженной в давние времена в честь красных ударников. Так её и называли – аллея барабанщиков.
В общем, Стасик, жил, как истинный маргинал, удовлетворяя свои текущие потребности и не думая о туманном будущем: работал не напрягаясь, пил не заморачиваясь выбором и ел, всё, что попало в тарелку. Вовчик иногда завидовал такой его жизни, но авторитет отца не давал ему расслабиться и скатиться на дно жизни, уподобившись придонным обитателям заиленных водоёмов. Вот и корпел Вован над законом Ома, чтобы током не убило, как соседа, решившего срубить алюминиевые провода с действующей линии.
К Стасику Вовчик порой в общагу заходил, для разнообразия. В общаге было в любой вечер по-своему весело и это отвлекало от рутины. Тем более, что Стасику как-то удалось поселиться в студенческую общагу. Возможно, в этом ему помогла родная тётка, работающая в этой общаге на вахте и сдружившаяся с комендантшей на почве взаимного с ней увлечения садоводством и самогоном.
За время своих визитов в общагу, Вовчик сам повидал множество занятных историй – в каких-то Вовчик был непосредственным участником событий, а что-то ему рассказали студенты, с многими из которых он сумел сдружиться. Студенты были для него отдельным миром, отличающимся от его двора, завода и ПТУ.
Истории, рассказанные студентами, жителями этой общаги, достойны отдельно цикла внутри нашего повествования.
Просто праздник какой-то…
-Пьяные мозги падают вверх и их доедает свин…
–Пьяные мозги падают вверх и их доедает свин…
–Да блин, хреново…
Голова Синего
