Хорас Маккой - Лучше бы я остался дома
Миссис Смитерс приехала в два часа. На шляпе у нее был целлофановый чехол, а на самой – непромокаемый плащ, в котором она казалась вдвое крупнее. Открыв двери, я пригласил ее войти.
– Привет, мой мальчик! – воскликнула она. – Ну и ужасная погода, верно?
Тут она увидела Мону и запнулась.
– Ох! – только и сказала она.
– Входите, входите, – пригласила Мона. – Я уже ухожу.
И она ушла наверх. Я помог миссис Смитерс снять плащ и взял ее шляпу.
– Ну, мне уже лучше, – сказала она. – Что за ужасная погода, а?
– Для разнообразия неплохо, – ответил я.
Она оглядела комнату, и в уголках ее глаз собрались морщинки.
– А у вас тут уютно. Прямо любовное гнездышко.
Мона спустилась вниз в плаще, но без шляпы.
– Не нужно тебе уходить, – сказал я.
– Разумеется, нет, – поддержала миссис Смитерс. – Зачем же вам уходить в такую ужасную непогоду?
– Мне она не кажется такой ужасной. – Мона открыла дверь.
– Ты бы лучше осталась, Мона, – сказал я.
Ничего не ответив, она закрыла за собой дверь.
Я видел, как она прошла под окном. Дождь все еще не переставал.
– По-моему, я пришлась ей не по душе, – заметила миссис Смитерс. – Пожалуй, она ревнует. Совершенно ясно, ревнует. Тебе так не кажется?
– Не знаю, – смутился я.
– Что с тобой происходит, мой мальчик? Ты так странно себя ведешь. Неужели все еще думаешь про вчерашний вечер?
– Уже нет.
Она села на диван.
– Ты даже не представляешь, как такие вещи выводят из себя. Знаю, я вела себя ужасно, но я не в состоянии долго сердиться. Сразу же все выбросила из головы.
– Я тоже обо всем забыл, – заверил я.
Когда я сел в кресло напротив нее, она задумчиво уставилась на меня.
– Я много думала о вчерашнем вечере, – начала она. – Видимо, ты вовсе не такой, за которого я тебя принимала. Я хочу сказать, совсем не голливудский тип. Ты совершенно другой…
– Серьезно?
На время воцарилась тишина, мы оба молчали. Она закурила и несколько раз глубоко затянулась, глядя при этом на меня в упор. Мне было не по себе, и это меня раздражало.
– Да, это так – ты другой. Ты думал когда-нибудь о женитьбе?
– Нет, не думал.
– А как тебе нравится эта идея?
– Я никогда об этом не думал. Хватало других проблем.
– Ну… а хотел бы ты жениться на мне?
Я уставился на нее. Ни один мускул не дрогнул у нее на лице, оно вообще ничего не выражало. Она знала, что я подумал.
– Почему бы и нет? У меня полно денег, а у тебя нет недостатков, которые нельзя компенсировать деньгами. Я старше тебя, но ведь не в этом дело, верно? Не хотелось бы тебе попутешествовать?
– Ну, это конечно, – спокойно ответил я. Я не испытывал ничего, никаких эмоций. Она была первой женщиной, которая говорила мне подобные вещи, и уже хотя бы потому я должен был хоть что-то чувствовать. Но не чувствовал ничего.
– Мы могли бы вместе поехать куда-нибудь ~ в Европу или на Дальний Восток – и обо всем забыть.
– Вначале хотел бы добиться чего-то в кино, – сказал я, потому что не хотел прямым отказом обидеть ее.
– Но там такая конкуренция, такая страшная драчка. Знаю, как ты из-за этого переживаешь, как страдают тысячи других, но поверь мне, оно того не стоит. Тебе это никогда не приходило в голову?
– Нет, – ответил я. Мне даже не верилось, что это та же женщина, с которой я был вчера вечером, такая она была спокойная и рассудительная.
– Ну хорошо, можем остаться здесь, если хочешь. Если ты на мне женишься, можешь быть уверен, что попадешь в кино. Я не имею ничего против, чтобы мой муж делал карьеру, раз уж он такой красавчик. Это было бы нечестно по отношению к остальным женщинам.
Кто-то постучал в дверь. Я подошел и открыл, потому что думал, что вернулась Мона, но там была не она. Там был Сэм Лалли. Пронзив меня взглядом, он молча шагнул внутрь. Я закрыл дверь. Лалли, все еще не произнеся ни слова, подошел к дивану, взял шляпу и плащ миссис Смитерс и швырнул ей их на колени.
– Пошли.
– Никуда я не пойду, – ответила она.
– По-хорошему или нет, но пойдешь.
Она швырнула плащ ему обратно. Тот угодил в лицо и повис на плечах Сэма. Лалли резко сорвал его с себя, и я заметил, как у него заиграли желваки на скулах.
– Присядьте на минутку, мистер Лалли, – предложил я.
– Она пойдет со мной, а ты заткнись, – отрезал он.
Миссис Смитерс рассмеялась.
– Он всегда устраивает такой спектакль, – пояснила она мне. – Обожает такие ситуации.
Лалли стремительно рванулся вперед и отвесил ей звонкую оплеуху. Потом нагнулся, схватил ее за локоть и попытался силой поставить на ноги.
– Говорю тебе, пошли! – процедил он сквозь зубы. И продолжал свои попытки поднять ее с дивана. Я подошел и оттолкнул его. Потеряв равновесие, он рухнул на другой конец дивана.
– Прекратите! – крикнул я.
– Что? – взревел он. Наклонился, замахнулся и, прежде чем я успел его остановить, отвесил ей еще пару оплеух.
– Шлюха!
Я двинул Лалли в зубы. Он удивленно взглянул на меня, закусил губу и начал подниматься. Я позволил ему встать, прежде чем ударил снова. Он ответил, но удар скользнул по моему плечу, и я зажал Сэма, как боксер, в клинче, потому что не хотел больше его бить. Я был куда крупнее и сильнее его и не хотел демонстрировать свое преимущество.
– Прекратите! – пропыхтел я, сжимая захват. – Прекратите, не то я вас вздую!
Лалли все пытался вырваться, но я крепко держал его и не собирался отпускать.
– Прекратите! – повторил я. Еще немного прижал его, но потом все же отпустил и отступил на шаг.
– Перестаньте, мальчики, – вмешалась миссис Смитерс. Это были первые ее слова с того момента, как мы сцепились. – Не петушись, Сэмми. Между нами ничего не было.
– Шлюха! – отрезал Лалли, не трогаясь с места.
– Лучше бы вам обоим уйти, – сказал я. – Мне не нужны тут скандалы.
Я нагнулся, чтобы поднять плащ миссис Смитерс, и в этот момент Лалли рванулся и влепил ей две оплеухи. Я выпрямился как раз вовремя, чтобы увидеть, как он влепил ей третью. Я снова схватил его и сжал в своих руках. На этот раз он уже со мной не боролся, но повысил голос и заорал:
– Посмотри на нее. Посмотри на ее рожу!
Я оглянулся на миссис Смитерс через плечо. Она часто хлопала выпученными глазами, а на лице у нее застыла глупая улыбка. Болтая головой из стороны в сторону, она в такт хлопала в ладоши, нечто подобное я видел у нас дома у черномазых, впавших в религиозный экстаз. Совсем забыв о Лалли, я отпустил его, потому что хотел понять, что происходит с миссис Смитерс. Потом я увидел, что с Лалли тоже что-то произошло. Он напрягся и в упор уставился на нее, словно в каком-то трансе. И вдруг вскочил на диван рядом с ней, рухнул на колени и начал бешено хлестать ее по щекам.
– Не вмешивайся, не вмешивайся! – орал он, хотя я и не думал двигаться с места. – Я знаю, что делаю, я знаю, что делаю!
Я стоял и тупо смотрел на происходящее. И хотя я не понимал, что случилось, одно мне было ясно: Лалли уже не злится, и она тоже, и что бы между ними двоими ни произошло, а это было чудовищно и произвело на меня жуткое впечатление, мне было ясно, что ничего подобного я в жизни не видел, но все это меня не трогало, было безразлично.
Когда он перестал хлестать ее по лицу, она выдохнула полной грудью, и от этого выдоха вздрогнула вся комната. Голова миссис Смитерс откинулась назад, Лалли наклонился к ней и дважды поцеловал в губы.
Потом взглянул на меня, часто заморгал, словно не веря своим глазам, словно только теперь заметив, что с ними был кто-то еще.
И снова перевел взгляд на миссис Смитерс, которая уже подняла голову. Лицо у нее было красное, как ошпаренное, такое красное, что даже грим был незаметен.
Я был совершенно измотан и опустился в кресло: почему-то у меня болели ноги.
Миссис Смитерс молча встала, взяла свой дождевик и шляпку. Лалли помог ей надеть плащ. Со мной он не разговаривал, далее не смотрел в мою сторону. Оба вели себя так, словно были одни где-то на краю света. Направились к дверям, распахнули их и вышли. Даже и тогда не сказали ни слова и оставили двери настежь.
Резкий порыв ветра бросил на ковер капли дождя и пронесся по всей комнате.
10
В тот вечер стемнело рано, около половины шестого. Дождь лил не переставая, к тому же начинало холодать. Включив свет, я еще немного подождал Мону. Потом пошел в кафе напротив поужинать.
Поев, я бросил несколько монет в музыкальный автомат, послушал пару шлягеров и вернулся домой. Мона сидела у газового камина и просматривала газеты. Было уютно и тепло.
– Я как раз читаю о тебе, – сказала она. – Ты уже видел?
– Что там?
– Прочти.
Она подала мне газету, «Голливуд Ситизен Ньюс», открытую на страничке кино, и ткнула пальцем в одну колонку.
Это были «Киносплетни» Сиднея Скольски.
«…новым компаньоном, сопровождающим миссис Смитерс по ночным заведениям, стал милый молодой человек из Джорджии по имени Ральф Карстон, значит, скоро вы увидите его на экранах».
