Михаил Лакербай - Тот, кто убил лань
Ошеломленный Элизбар опустил руки и отошел. После некоторого раздумья он произнес как бы про себя сдавленным голосом:
— Теперь я понимаю все.
А затем, обращаясь к девушке, твердо сказал:
— Нет, милая Ада, не бойся: Темыру отдала ты сердце, Темыру будешь и женой! Мне же отныне ты — только сестра.
Сказав так, он склонился перед девушкой, поцеловал край ее платья и вышел.
Велико было удивление гостей, когда среди них появился жених. Элизбар поспешил объяснить:
— Мои дорогие! Здесь не я жених. Жених — другой, а меня объявили женихом в шутку.
— Что он говорит? Какая шутка? — вскочил с места старик Тамшуг, родственник невесты.
— Сейчас вы увидите настоящего жениха, — сказал Элизбар и подозвал к себе молодых людей, обслуживающих гостей. — Приведите сюда Темыра. Мне с ним надо немедленно решить очень важный вопрос.
Позвали Темыра.
— Друг мой, Темыр! — начал Элизбар, когда оба они стали лицом к лицу в кругу гостей. — В знак нашей дружбы, неразрывной и чистой, прошу тебя исполнить две мои просьбы.
Темыр слегка наклонил голову в знак того, что он готов выполнить эти просьбы. Законы аламыса [1] таковы, что отказ другу в такой торжественной обстановке равносилен разрыву с ним.
— Первая моя просьба, — сказал Элизбар, — прими в жены Аду. Она сказала мне все, и я знаю: вы любите друг друга. Она чиста и непорочна. Пусть отныне она будет мне сестрой, и пусть вечной и безоблачной, как небо в ясный день, останется и впредь наша с тобой дружба.
Темыр склонил еще ниже голову.
— А вот этим мизинцем, — продолжал Элизбар, подняв руку, — я нечаянно коснулся ее груди. Пусть же не ляжет ни малейшей тени на нашу дружбу. Поэтому вторая моя просьба — отсеки его.
Но Темыр не шевельнулся.
Тогда Элизбар выхватил кинжал и отсек свой мизинец.
Солнцеокая Альзира.
Перевод С. Трегуба
Юноша Баслангур Шармат из села Джгерда был помолвлен с девушкой Хамжважв Аргун из деревни Аацы.
В назначенный день во дворе отца Баслангура накрыли под навесом длинный свадебный стол. Стали сходиться гости. Человек двадцать всадников отправились спозаранку в селение Аацы за невестой. По выезде из села к ним присоединился и сам жених — согласно обычаю, он должен был сопровождать невесту в пути, но его не должны были видеть ни у себя дома, ни у невесты.
Во дворе у девушки в деревне Аацы тоже был накрыт свадебный стол. Гости не приступали к еде в ожидании всадников, посланных за невестой.
Каково же было удивление всех, когда обнаружилось, что невесты нет дома. — Она полюбила другого, — разъяснила ее подруга, — и бежала с ним.
Родственники и гости были озадачены. Но тяжелее всех пришлось, конечно, жениху...
Во дворе отца Баслангура ждали возвращения посланцев с невестой. Давно уже проголодались гости.
— Видно, затянулись там проводы, — оправдывались родные жениха. — Но и у нас пир продлится несколько дней.
Кончилась долгая ночь, время уже близилось к рассвету. Молча и не спеша, словно с похорон, возвращались домой гонцы. И то сказать — зачем спешить? Чтобы сообщить о позоре?
Путь их лежал через село Эшера, мимо пацхи юноши Ферата Амкуаб. Ферат знал, что посланцы отправились за невестой — это они ведь сегодня утром проезжали здесь шумной ватагой. Что случилось? Почему они возвращаются, понурив головы, и даже не беседуют между собой? Ферат остановил их и расспросил о случившемся. Жалко стало ему Баслангура, хотя не был он с ним даже знаком. Ведь и в самом деле, что может быть хуже такого позора?
61
— Стойте, не пущу вас! — схватил он за уздечку коня Баслангура. — Заезжайте на часок ко мне, отдохните, подкрепитесь, а потом уж двинетесь в путь.
Проголодавшиеся и огорченные люди охотно согласились.
Ферат поднял на ноги весь свой дом.
Зарезали быка, много домашней птицы. Принесли лучшего вина. К гостям вышла мать и сестра Ферата — Альзира, которой едва минуло восемнадцать лет. Но какой она оказалась хозяйкой! И какая была красавица! О красоте солнцеокой Альзиры, о ее достоинствах пел ачангур далеко за пределами Абхазии.
Приготовили завтрак, все сели за стол, и тут исчез Ферат. Гости ждали его, недоумевая, где же он.
А Ферат находился в комнате своей сестры, там была и их мать.
— Лучше убей меня, Ферат, — говорила девушка. — Я не хочу никуда уезжать.
— Ну, прошу тебя, — уговаривал ее брат. — Разве я желаю тебе зла? Его друзья говорят, что он прекрасной души человек. Ты будешь счастлива с ним.
— Да, но она не любит его и даже не знает совсем, — вмешалась мать. — К тому же ей рано еще выходить замуж.
Альзира, забившись в угол, рыдала. — Я сказал все, — решительно произнес Ферат. — Не хотите, не надо. Уйду сегодня же из дома и больше не вернусь.
Ферат подошел к сестре и нежно поцеловал ее.
— Повторяю, Альзира, ты будешь с ним счастлива.
— Не гоните меня из дому, — взмолилась Альзира. — Я хочу быть только с матерью и с тобой.
— Значит, мне уходить?
В это время раздались настойчивые голоса гостей:
— Ферат! Ферат!
— Он должен идти, Альзира, — сказала мать. — Неудобно перед гостями. Теперь я прошу тебя: стань женой Баслангура. Я знаю твоего брата — он сдержит слово и уйдет из дома. Для нас всех это добром не кончится. Узнаю в нем отца — он был так же тверд и решителен. Пожалей хоть меня, свою мать!
[1] Ачангур — абхазский музыкальный инструмент.
У Альзиры высохли слезы. Она обняла брата и дала понять, что согласна. Ферат радостно поцеловал ее.
— Садитесь, дорогие друзья! — воскликнул он, появившись среди гостей. — Простите меня, я заставил вас долго ждать. Но у меня было важное дело.
Когда стаканы по нескольку раз обошли круг, Ферат поднялся и, наполнив вином большой рог, высоко поднял его над головой.
— Уважаемый гость Баслангур, — сказал он. — Нравишься ты мне. Сделай мне честь, прошу тебя, исполни мою просьбу.
Все повернулись к Баслангуру.
— Отныне я хочу дружить с тобой. Пусть нашу дружбу скрепит родство! — продолжал Ферат. — Надеюсь, ты не отвергнешь его. Предлагаю тебе в жены свою сестру Альзиру.
— Солнцеокую?! — вырвалось у одного из гостей.
— Да! — ответил Ферат. — И она этого хочет; я с ней уже говорил. Она готова немедля поехать с тобой на вашу свадьбу. Сестра моя не хуже той, за которой вы ездили в Аацы.
— Во сто раз лучше! — поддержали его гости. — Солнцеокая Альзира несравненна. Какое счастье выпало тебе на долю, Баслангур!
Баслангур же, не веря еще всему происходящему, подошел к Ферату и сказал:
— Ферат! Только человек с чутким сердцем может сделать то, что ты сделал для меня. Но ведь солнцеокая Альзира не знает и не любит меня. Я не могу дать своего согласия, пока из ее собственных уст не услышу о таком огромном и неожиданном для меня счастье.
— Иди, сынок, сюда! — И мать Альзиры взяла Баслангура за руку. Он стоял вытянувшись перед ней в знак почтения к ее старости. — Пойди, спроси ее сам!
И она повела его в комнату дочери. Здесь мать благословила их и оставила вдвоем.
...Наконец-то, люди, собравшиеся за торжественным столом во дворе отца Баслангура, дождались жениха и невесты. Они были достаточно вознаграждены за свое терпение. Свадьба длилась четыре дня.
Маршан Лашв.
Перевод С. Трегуба
В селении Лата в ущелье Дал жил Маршан Лашв. Был он некрасив: мал ростом и слеп на один глаз. Но храбр, отважен и силен.
Закадычным другом его был черкес Атажух Маматгерий.
Лашву исполнилось тридцать лет, когда он задумал жениться; в те времена абхазы обзаводились семьей не спеша. Лашв любил молодую красавицу Марону и уже два года считался ее женихом. Назначили день свадьбы, но за месяц до свадьбы красавица Марона отдала свое сердце другому и убежала с ним. Этим другим оказался не кто иной, как лучший друг Лашва — черкес Маматгерий.
Побег Мароны стал не только личным горем Лашва. Все его однофамильцы — члены рода Маршанов, сочли, что оскорбление нанесено им. Они всячески попрекали Маршана и требовали мести. Лашва прозвали "брошенным женихом". Позорная эта кличка закрепилась за ним надолго. Молча сносил он обиду и стал реже появляться на людях.
Но как-то ночью, не сказав никому ни слова, Маршан Лашв исчез из села.
Атажух Маматгерий хорошо знал, что Лашв будет мстить ему. Отнять невесту — тяжелое оскорбление. Маматгерий принял меры предосторожности: обнес дом высоким каменным забором.
Однако Лашву удалось ночью перелезть через высокий забор и незамеченным проникнуть в дом своего соперника. Бесшумно прошел он к спальне Маматгерия и постучал. Дверь открылась. Перед ним, в одном белье, стоял сонный хозяин дома, его бывший друг.
Маматгерий, узнав Лашва, в испуге попятился... Лашв прошел за ним в комнату — туда, где в постели лежала Марона.
— Добро пожаловать! — с нескрываемым ужасом проговорил Маматгерий.
