Эрнст Гофман - Игнац Деннер

Разгневанный Андрес поспешил подняться к Деннеру, сообщил ему о подозрениях егеря и заявил, что не преминет запереть его в темнице замка, если он не оставит свои злые дела. Деннер оставался спокоен и ответил печально: «Ах, дорогой Андрес! Правда здесь лишь то, что отец мой, смертный час которого еще не пришел, невыносимо терзает и мучит меня. Он хочет, чтобы я снова обратился к нему и отрекся от обретенной веры, однако я был непреклонен и нe думаю, чтобы он снова возвратился сюда, ибо увидел, что не имеет больше власти надо мной. Будь спокоен, сын мой Андрес, и дай мне умереть рядом с тобой как набожному христианину, примиренному с Богом».

И действительно, ужасный Трабаччио, похоже, больше не появлялся. Между тем глаза Деннера временами сверкали прежним огнем, иногда он снова улыбался так же насмешливо, как и раньше. В часы молитв, которые Андрес возносил вместе с ним, того, казалось, потрясали судорожные содрогания; время от времени по комнате пролетал резкий, свистящий сквозняк, с шумом переворачивающий страницы молитвенных книг и даже вырывающий эти книги из рук Андреса. «Безбожный Трабаччио, проклятый сатана! — вновь не выдержал однажды Андрес. — Ты держишь здесь этого адского призрака! Что тебе нужно от меня? Изыди, ибо ты не властен надо мной! Изыди!» Внезапно раздался громкий издевательский смех и в окно словно забили черные крылья. Заплакал, проснувшись, маленький Георг. Это дождь бьет в окно, это воет осенний ветер, утверждал Деннер.

— Нет, — негодовал Андрес, — ваш безбожный отец не смог бы творить здесь свои бесчинства, если бы вы полностью отреклись от него. Вы должны покинуть мой дом. Ваше настоящее жилище давно ждет вас — это темница замка; там вы можете общаться со своим призраком сколько угодно.

Деннер заплакал и во имя всех святых просил разрешить ему остаться, а маленький Георг, не понимая, что все это значит, тоже поддерживал его просьбу.

— Так и быть, оставайтесь здесь еще завтра, — сдался Андрес. — Я посмотрю, как пройдет у нас час молитвы, когда вернусь с охоты.

На следующий день стояла прекрасная осенняя погода, и Андрес рассчитывал на богатую добычу. Когда он возвращался домой, было уже совсем темно. На душе у него было весьма неспокойно: вся его необычная и нелегкая судьба, лицо Джорджины, его убитое дитя, — все это так живо представилось его внутреннему взору, что он, глубоко уйдя в свои мысли, все больше отставал от охотников, пока наконец, сам того не замечая, оказался один-одинешенек на одной из боковых троп в глубине леса. Собираясь вернуться на основную дорогу, он вдруг заметил ослепительный свет, пробивающийся сквозь густые заросли. И тут охватили его страх и ужасное предчувствие. Он рванулся вперед, продираясь через кусты, — и первым увидел фигуру старого Трабаччио в отороченном золотом плаще, со шпагой на боку, в шляпе с красным пером и врачебным ларцом под мышкой. Горящими глазами смотрел он в огонь, красными и синими языками выбивающийся из-под реторты. У костра, на своеобразной решетке, лежал Георг, обнаженный и вытянувшийся, а проклятый сын сатанинского доктора занес вверх блестящий нож, готовый нанести смертельный удар. Андрес закричал от ужаса, но не успел убийца оглянуться, как просвистела пуля из ружья Андреса, и Деннер рухнул с размозженной головой в костер, который тотчас же погас. Призрак Трабаччио исчез. Андрес подскочил, развязал несчастного Георга и быстро понес его домой. Мальчик был невредим, лишь от сильного страха лишился чувств. Затем Андрес разбудил старого егеря, который спал глубоким, вероятно насланным Трабаччио, сном, они взяли с собой фонарь, крюк и лопату и отправились обратно в лес, — Андрес хотел убедиться в смерти Деннера и закопать труп. Окровавленный Деннер лежал на прежнем месте; как только Андрес приблизился к нему, он приподнялся, посмотрел на него безумным взглядом и захрипел: «Убийца! Убийца отца своей жены, но духи мои не оставят тебя в покое!» «Отправляйся в ад, сатанинский злодей, — вскричал Андрес, борясь с охватившим его ужасом, — отправляйся в ад, ты, который сотни раз заслужил смерть и которому я дал эту смерть, ибо ты хотел убить мое дитя, дитя своей дочери! Ты лицемерно изображал раскаяние и набожность во имя позорного предательства, и пусть сатана приготовит достойные муки для твоей души, которую ты ему продал». Тут Деннер взвыл, судорожно вытянулся и, все глуше и глуше стеная, испустил дух. Двое мужчин выкопали глубокую яму и опустили в нее мертвое тело. «Кровь его не ляжет на меня! — убежденно сказал Андрес. — Я не мог иначе, я был послан для этого Богом, чтобы спасти моего Георга и отомстить за бесчисленных жертв этого злодея. Но все же я хочу помолиться за его душу и поставить на его могиле крест».

Когда на следующий день Андрес собрался исполнить свое намерение, он нашел землю разворошенной, а труп исчезнувшим. Сделали ли это дикие звери или еще кто-нибудь, так и осталось тайной. Андрес отправился со своим маленьким сыном и старым егерем к графу фон Баху и рассказал ему обо всем случившемся. Молодой граф одобрил поступок Андреса, который убил ради спасения своего сына разбойника и убийцу, и распорядился записать все подробности этого невероятного дела и сохранить эти записи в архиве замка.

Все эти события потрясли Андреса до глубины души, и, наверное, поэтому, когда наступила ночь, он долго ворочался в постели, не в силах заснуть. И вот когда он уже почти погрузился в сон, по комнате вдруг пронеслось потрескивание и шорох, возникло и тут же исчезло красное свечение. Андрес услышал чей-то глухой голос, почти невероятное бормотание: «Теперь уже ты мастер, — напрягши слух разобрал он, — ты владеешь сокровищем, владеешь сокровищем, повелевай силой, она твоя!» Незнакомое чувство самодовольства и какого-то странного тайного удовлетворения внезапно шевельнулось в нем, но с первым лучом утренней зари он опомнился и стал страстно и ревностно молиться, как привык это делать, Господу, просветившему его душу. «Я знаю, что я должен сделать, чтобы справиться с искусителем и отвести грех от моего дома!» — так сказал Андрес, взял ларец Трабаччио и, не открывая, бросил его в глубокое ущелье…

Андрес дожил до спокойной старости, и никакая враждебная сила не смогла больше смутить его душу.

Примечания

1

Здесь— жидкость, жидкое лечебное средство.

2

Сбирры — По-военному организованные полицейские (существовали в Италии до 1809 г.).

3

Аква Тоффана — Быстродействующий ядовитый напиток, который предположительно был придуман сицилианкой Теофанией ди Адамо (казнена в Палермо в 1633 г.); первой с помощью этого яда совершила преступление ее дочь Джулия Тофана.