Эрнест Хемингуэй - Фиеста
— Пойдем, — сказал я. — Ты хлебнул лишнего.
— Очень хорошенькие собачки, — сказал Билл. — Они очень украсят твою квартиру.
— Пойдем.
— Только одну собачку. В сущности, мне, конечно, наплевать. Но послушай, Джейк, только одну-единственную собачку.
— Пойдем.
— Когда ты купишь ее, ты в ней души не будешь чаять. Простой обмен ценностями. Ты даешь деньги. Тебе дают чучело собачки.
— Купим на обратном пути.
— Ладно. Пусть будет по-твоему. Дорога в ад вымощена некупленными чучелами собак. Не моя вина.
Мы пошли дальше.
— Что тебе вдруг полюбились собаки?
— Всегда любил собак. Всегда был большим любителем чучел.
Мы остановились у киоска и выпили.
— Несомненно, люблю выпить, — сказал Вилл. — Не мешало бы и тебе, Джейк, попробовать.
— Ты на сто сорок четыре очка впереди меня.
— Не падай духом. Никогда не падай духом. Секрет моего успеха. Никогда не падаю духом. Никогда не падаю духом на людях.
— Где ты успел выпить?
— Заезжал в «Крийон». Жорж смешал мне несколько коктейлей. Жорж — великий человек. Знаешь, в чем секрет его успеха? Никогда не падает духом.
— Если ты выпьешь еще три рюмки перно, ты упадешь духом.
— На людях не упаду. Как только я почувствую, что падаю духом, я уйду. Я как кошка.
— Где ты видел Харви Стоуна?
— В «Крийоне». Харви слегка упал духом. Три дня ничего не ел. Вообще прекратил есть. Уходит, как кошка. Довольно грустно.
— Он ничего.
— Чудесный. Все-таки лучше бы он не уходил, как кошка. Неприятно.
— Что будем делать вечером?
— Не играет роли. Лишь бы не падать духом. А вдруг тут есть крутые яйца? Если тут есть крутые яйца, мы можем не тащиться на остров.
— Не выдумывай, — сказал я. — Мы пойдем и пообедаем честь честью.
— Я только предлагаю, — сказал Билл. — Хочешь идти?
— Идем.
Мы пошли дальше по бульвару. Нас обогнал фиакр. Билл посмотрел ему вслед.
— Видишь этот фиакр? Я закажу из него чучело и подарю тебе к рождеству. Всем своим друзьям подарю по чучелу. Я натуралист.
Нас обогнало такси; кто-то сидящий в нем помахал рукой, потом постучал шоферу, чтобы тот остановился. Шофер осадил к тротуару. В такси сидела Брет.
— Прекрасная незнакомка, — сказал Билл, — собирается похитить нас.
— Хэлло! — сказала Брет. — Хэлло!
— Познакомьтесь: Билл Гортон, леди Эшли.
Брет улыбнулась Биллу.
— Я только что приехала. Даже ванны не успела принять. Майкл приезжает сегодня вечером.
— Отлично. Пообедайте с нами, и мы все пойдем встречать его.
— Мне нужно помыться.
— Ну, ерунда! Пойдемте.
— Мне нужно принять ванну. Он приедет не раньше девяти.
— Тогда пойдем выпьем, а потом примете ванну.
— Это можно. Очень разумная мысль.
Мы сели в такси. Шофер оглянулся.
— Подъезжайте к ближайшему бистро, — сказал я.
— Уж лучше поедем в «Клозери», — сказала Брет. — Не могу пить их противный коньяк.
— «Клозери де Лила».
Брет повернулась к Биллу.
— Вы давно в этом чумном городе?
— Только сегодня приехал из Будапешта.
— А как было в Будапеште?
— Чудесно. В Будапеште было чудесно.
— Спросите его про Вену.
— Вена, — сказал Билл, — очень странный город.
— Очень похож на Париж. — Брет улыбнулась ему, и в уголках ее глаз собрались морщинки.
— Правильно, — сказал Билл. — Очень похож на Париж в данную минуту.
— Да, нелегко будет вас догнать.
Мы уселись на террасе кафе «Клозери». Брет заказала виски с содовой, я себе тоже, а Билл взял еще рюмку перно.
— Как живете, Джейк?
— Отлично, — сказал я. — Я прекрасно провел время.
Брет посмотрела на меня.
— Я сделала глупость, что уехала, — сказала она. — Идиотство — уезжать из Парижа.
— Хорошо провели время?
— Ничего. Интересно было. Но не слишком весело.
— Кого-нибудь видели?
— Нет, почти что никого. Я совсем не выходила.
— Разве вы не купались?
— Нет. Ничего не делала.
— Похоже на Вену, — сказал Билл.
Брет посмотрела на него, морща уголки глаз.
— Ах, вот как было в Вене.
— В Вене было по-всякому.
Брет снова улыбнулась ему.
— Ваш друг очень мил, Джейк.
— Он ничего, — сказал я. — Он занимается набивкой чучел.
— Это было в чужой стране, — сказал Билл. — А кроме того, все животные были покойники.
— Еще глоточек, — сказала Брет, — и я побежала. Пошлите, пожалуйста, за такси.
— Да вот они стоят. Как раз напротив.
— Ладно.
Мы выпили по последней и посадили Брет в такси.
— Не забудьте, в «Селекте» к десяти часам. Пусть он тоже приходит. И Майкл будет.
— Мы придем, — сказал Билл.
Машина тронулась, и Брет помахала нам рукой.
— Вот это женщина! — сказал Билл. — Ужасно мила. Кто такой Майкл?
— Тот, за кого она собирается замуж.
— Ну-ну, — сказал Билл. — Судьба мне — знакомиться с людьми именно в этой стадии. Что им послать? Может быть, чучела скаковых лошадей?
— Давай пообедаем.
— Она правда с титулом? — осведомился Билл, когда машина везла нас на остров Сен-Луи.
— О да! Записана в родословной книге и все такое.
— Ну-ну.
Мы пообедали в ресторане мадам Леконт на дальнем конце острова. Там было полно американцев, и нам пришлось стоять и дожидаться места. Кто-то включил ресторан Леконт в список, находящийся в Американском женском клубе, охарактеризовав его как оригинальный уголок на парижской набережной, еще не тронутый американцами, и поэтому мы три четверти часа дожидались столика. Билл обедал здесь в тысяча девятьсот восемнадцатом году, сейчас же после объявления перемирия, и мадам Леконт встретила его с распростертыми объятиями.
— Столика мы все-таки этим не заработали, — сказал Билл. — Но великолепная женщина.
Обед был хороший: жареная курица с зеленым горошком и картофельным пюре, салат, яблочный пирог и сыр.
— У вас просто не протолкнешься, — сказал Билл мадам Леконт.
Она подняла руку.
— И не говорите!
— Разбогатеете.
— Надеюсь.
Выпив кофе и по рюмочке коньяку, мы попросили счет, который, как всегда, был написан мелом на грифельной доске, что, несомненно, составляло одну из «оригинальных» черт ресторана, заплатили, пожали мадам Леконт руку и направились к двери.
— Вас совсем больше не видно, мосье Барнс, — сказала мадам Леконт.
— Слишком много соотечественников.
— Приходите к завтраку. Тогда не так полно.
— Хорошо. Непременно приду.
Мы шли под деревьями, окаймлявшими реку в том конце острова, который обращен к Орлеанской набережной. За рекой виднелись полуразрушенные стены старых домов.
— Их сносят. Там проложат улицу.
— Видимо, так, — сказал Билл.
Мы обошли кругом весь остров. По темной реке, сияя огнями, быстро и бесшумно скользнул паровичок и исчез под мостом. Ниже по течению собор Богоматери громоздился на вечернем небе. С Бетюнской набережной мы перешли на левый берег по деревянному мосту; мы постояли на мосту, глядя вниз по реке на собор. Отсюда остров казался очень темным, деревья — тенями, дома тянулись в небо.
— Красиво все-таки, — сказал Билл. — До чего я рад, что вернулся.
Мы облокотились на деревянные перила моста и смотрели вверх по реке на огни больших мостов. Вода была гладкая и черная. Она не плескалась о быки моста. Мимо нас прошел мужчина с девушкой. Они шли, обнявшись.
Мы перешли мост и поднялись по улице Кардинала Лемуана. Подъем был крутой, и мы шли пешком до самой площади Контрэскарп. Свет дугового фонаря падал сквозь листья деревьев, а под деревьями стоял готовый к отправлению автобус. Из открытых дверей кафе «Веселый негр» доносилась музыка. В окно кафе «Для любителей» я увидел длинную, обитую цинком стойку. Снаружи, на террасе, сидели рабочие за вином. В открытой кухне кафе «Для любителей» служанка жарила картофель на постном масле. Тут же стоял чугунок с тушеным мясом. Служанка накладывала мясо на тарелку для старика, который стоял возле нее с бутылкой красного вина в руке.
— Хочешь выпить?
— Нет, — сказал Билл. — С меня хватит.
Мы свернули вправо с площади Контрэскарп и пошли ровными узкими улочками между высокими старинными домами. Одни дома выдвигались вперед, другие отступали назад. Мы вышли на улицу По-де-Фер и шли по ней до улицы Сен-Жак, потом свернули к югу, вдоль чугунной ограды обогнули госпиталь Валь-де-Грас и вышли на бульвар Дю-Пор-Рояль.
— Теперь куда? — спросил я. — Зайдем в «Селект» и посидим с Брет и Майклом?
— Ну что ж.
Мы пошли по бульвару Дю-Пор-Рояль, пока он не перешел в бульвар Монпарнас, и дальше, мимо «Клозери де Лила», ресторана Лавиня, Дамуа и всех маленьких кафе, пересекли улицу против «Ротонды» и мимо его огней и столиков дошли до кафе «Селект».
Майкл вышел к нам навстречу из-за столиков. Он сильно загорел, и вид у него был цветущий.
— Хэлло, Джейк, — сказал он. — Хэлло! Хэлло! Как живете, дружище?
