Леон Юрис - Исход
Еще почти час Марк и Китти взбирались на самый верх. Там они долго стояли, тяжело дыша, и не могли оторваться, от открывшегося перед ними великолепного вида. Скала уходила отвесно вниз в сторону Кирении. На горизонте виднелся турецкий берег, а справа и слева нависали леса сочного зеленого цвета, виноградные террасы и маленькие домики. В самом низу серебрилась ласкаемая тихим ветерком листва масличной рощи.
Туча проплыла за спиной Китти, и женский силуэт четко обозначился на фоне неба. Какая же она красивая, подумал Марк, больше таких нет. Но она не возбуждала у него желания. Марк Паркер чтил в этом мире немногих и немногое. Он хотел чтить Китти. Более того, она была единственной женщиной, в обществе которой он чувствовал себя спокойно, ибо с нею можно было оставаться самим собой, без всякого притворства.
Они присели на огромный валун и продолжали смотреть на простирающееся у их ног великолепие. Монастырь, море, небо, горы.
— Что может быть на свете прекраснее? — сказал Марк.
Она кивнула.
Это были чудесные дни. С приездом Марка Китти будто ожила. Исповедь явно пошла ей на пользу.
— Мне пришла в голову ужасная мысль, — сказала Китти. — Представляешь? Если бы полковник Говард Хиллингс не был откомандирован в Палестину… А теперь я могу быть только с тобой. Сколько ты сможешь пробыть здесь, Марк?
— Несколько недель… Сколько угодно.
— Я больше не хочу надолго разлучаться.
— Знаешь, — заметил Марк, — в отеле все убеждены, что мы любовники.
— Вот и прекрасно! — засмеялась Китти. — Как только вернемся туда, прибью к своей двери объявление крупными буквами: «Я безумно люблю Марка Паркера».
Они посидели еще часок, затем начали неохотно спускаться, чтобы добраться домой до темноты.
В тот момент, когда Марк и Китти вернулись в гостиницу, машина Мандрии как раз прикатила в Кирению и остановилась на набережной. Мандрия и Ари вышли из машины и направились к докам. Они подошли к башне Девы, что стояла на самом берегу залива, и поднялись по внутренней лестнице. Отсюда прекрасно обозревалась вся местность. Ари изучал ее, как всегда, молча.
Гавань была защищена двумя рукавами мола. Один шел от башни, на которой они стояли; второй начинался как раз напротив — от застроенной домами набережной. Рукава сходились, образуя незамкнутое кольцо; оставшаяся узкая щель между ними служила входом в гавань. Сама гавань была невелика — всего несколько сот метров — и полна маленьких суденышек.
— Как по-вашему, «Афродита» пройдет в эту гавань? — спросил Ари.
— Войти-то войдет, — ответил Мандрия, — а вот развернуться и выйти обратно будет потруднее.
Они направились обратно к машине. Ари снова замолчал. Он не сводил глаз с гавани. Когда они дошли до машины, уже стемнело.
— Можете возвращаться в Фамагусту. Мне нужно повидаться кое с кем здесь в отеле, — сказал Ари, — и я не знаю, сколько времени это у меня займет. Обратно я доберусь как-нибудь сам.
При других обстоятельствах Мандрия обиделся бы, что его отпускают, как какого-нибудь шофера, но он начал привыкать к распоряжениям Ари Бен Канаана и включил зажигание.
— Мандрия, вы оказали нам большую помощь. Спасибо.
Киприот просиял. Это были первые дружеские слова, которые ему пришлось услышать из уст Бен Канаана. Они застали его врасплох и по-настоящему тронули.
В столовой отеля мягкие звуки вальса Штрауса сливались с громкой английской речью, звоном бокалов и шумом прибоя. Марк допил кофе, вытер рот салфеткой и уставился поверх Китти на только что вошедшего рослого мужчину. Мужчина что-то прошептал на ухо старшему официанту, который кивком головы указал на столик, где сидели Марк и Китти. У Марка расширились зрачки: он узнал Ари Бен Канаана.
— Марк, что там, призрак?
— Что-то вроде. Вот он подходит. Похоже, нам предстоит чертовски интересный вечер.
Китти обернулась и увидела Ари Бен Канаана, нависшего над их столиком, как башня.
— Я вижу, вы меня не забыли, Паркер, — сказал Ари и сел, не дожидаясь приглашения. Затем обернулся к Китти: — А вы, верно, миссис Кэтрин Фремонт?
Ари и Китти уставились друг другу в глаза. Последовала неловкая пауза, наконец Ари нарушил ее — подозвал официанта и заказал сандвичи.
— Это Ари Бен Канаан, — представил Марк, — мой старый знакомый. Знакомьтесь: миссис Фремонт.
— Ари Бен Канаан, — повторила Китти, — какое странное имя.
— Это на иврите, миссис Фремонт. В переводе значит Лев, сын Канаана.
— Не очень понятно.
— Напротив. Иврит — очень логичный язык.
— В самом деле? Я этого не замечала, — не без иронии заметила Китти.
Марк смотрел то на него, то на нее. Едва познакомились, а между ними уже шла хорошо знакомая ему словесная дуэль. Видно, Бен Канаан задел какую-то струну в душе Китти, и она сразу показала когти.
— Странно, что вы не обратили внимания на логичность этого языка, — отвечал Ари. — Господь Бог считал древнееврейский настолько логичным, что повелел написать Библию именно на нем.
Китти улыбнулась и кивнула. Оркестр заиграл фокстрот.
— Вы танцуете, миссис Фремонт?
Марк откинулся на стуле, следя за тем, как Ари вывел Китти к площадке, обнял ее и ловко повел в танце. Марку не понравилось, что между ними вспыхнула какая-то искра. Ему не хотелось думать, что Китти — обычная земная женщина, способная играть в обычные земные игры. Они танцевали недалеко от его столика. На лице Китти застыло выражение растерянности, оно выглядело неестественным.
Затем Марк стал размышлять о себе. С тех пор как он прибыл на Кипр, его не покидало чувство, что здесь заваривается какая-то каша. Появление Бен Канаана только подтверждало эту догадку. Марк хорошо знал этого человека и догадывался, что он один из главных агентов Моссада Алия Бет. Знал также, что тот непременно попросит его о чем-то, иначе не стал бы искать встречи. А Китти? Заинтересовала она Бен Канаана как его, Паркера, спутница, или есть еще что-то, о чем он не догадывается?
Китти, женщина высокая, рядом с Ари Бен Канааном казалась себе девчонкой. Появление этого красивого, сильного человека сбило ее с толку. Теперь, в его объятиях, всего лишь через минуту после знакомства, она ощущала какое-то странное освобождение. Это было приятное чувство, которого Китти уже много лет не испытывала. Но все же ситуация выглядела глупо.
Танец кончился, и они вернулись к столику.
— А я думал, что вы, жители Палестины, пляшете только хору, — съязвил Марк.
— Я слишком долго подвергался влиянию вашей культуры, — ответил Ари с суровой серьезностью.
Принесли сандвичи, и он принялся жадно есть. Марк терпеливо ждал, когда Бен Канаан выложит цель своего прихода. Он внимательно посмотрел на Китти. Та уже овладела собой, хотя продолжала поглядывать искоса в сторону Ари, готовая в любую секунду к новой перепалке.
— Мне нужно поговорить кое о чем с вами обоими.
— Здесь, в логове неприятеля?
Ари улыбнулся и обернулся к Китти.
— Паркер не успел сказать вам, что в известных кругах мою деятельность считают крамольной. Время от времени англичане даже оказывают нам честь, называя нас подпольем Одна из первых мыслей, которые я стараюсь внушить каждому новому члену нашей организации, — это опасность, заключающаяся в полуночных свиданиях. Я бы сказал, что нет на свете более подходящего места для обсуждения моего дела, чем это.
— Давайте пойдем ко мне, — сказал Марк.
Не успели они закрыть за собой дверь номера, как Ари перешел к делу:
— Паркер, мы с вами можем оказать друг другу услугу.
— Я слушаю.
— Вы знакомы с лагерями для беженцев в Караолосе?
Марк и Китти кивнули.
— Я набросал план побега трехсот детей. Мы перевезем их сюда и здесь, в порту Кирении, погрузим на борт корабля.
— Ваши ребята уже давно занимаются нелегальной переправкой беженцев в Палестину. Это не новость.
— Если вы мне поможете, будет новость. Помните, какую бурю вызвало наше судно «Земля Обетованная»?
— Конечно, помню.
— Англичан тогда неплохо поставили на место. Если удастся устроить еще один такой инцидент, то им придется отказаться от своей иммиграционной политики в Палестине.
— Я не понимаю, — ответил Марк. — Если даже удастся организовать массовый побег из Караолоса, то как вы доставите людей в Палестину? Ну а если вы их все же доставите, мне-то что до того?
— В том-то и дело, — сказал Ари, — что дальше палубы корабля и дальше Кирении они не попадут. Я вовсе не собираюсь переправлять их в Палестину.
Марк подался вперед. Это становилось интересным: в плане Бен Канаана скрывалось нечто большее, чем казалось на первый взгляд.
— Предположим, — продолжал Ари, — из Караолоса сбегут триста сирот, и мы их погрузим на корабль здесь в Кирении. Предположим также, что англичане нас накроют и не дадут судну сняться с якоря. Теперь допустим, что вы написали заранее репортаж обо всем этом и ваш репортаж лежит где-то в Париже или Нью-Йорке. В ту самую минуту, когда дети окажутся на корабле, репортаж появится на первых страницах всех влиятельных газет.
