Пелам Вудхаус - Неприметный холостяк; Переплет; Простак в стране чудес

– Отчего же нет! – вскричала Фанни. – И соглашусь, и пойду.

– Я всегда говорил: ничто не сравнится с капелькой горячительного с утреца пораньше, – заключил Мэрвин. – До свидания, юная Динти. До свидания – пока что, – мой старый дружище Фиппс. Я сообщу Дж. Г. Андерсону, что он вскоре тебя увидит. Он дожидается меня в баре, неподалеку отсюда. Дай мне полчаса, и, думаю, я так накачаю старикана, что он сбросит цену за этот свой отель практически до нуля. Когда закончишь здесь, то, если пожелаешь с ним побеседовать, поверни, как выйдешь, налево, пройди пару кварталов до бара под названием «Уголок у Майка» и подожди снаружи, пока не услышишь разудалую песню. Это и будет Дж. Г. Андерсон, и вот тут-то и подоспеет момент нанести удар.

И со старомодной учтивостью Мэрвин Поттер вывел Фанни из комнаты. Когда закрывалась дверь, до оставшихся доносились объяснения: «Надпись на манишке скорее всего – работа международной банды. И, сдается мне, я знаю, кто у них главарь».

– Молодец! – воскликнула Динти.

Простак не ответил. Его била трусливая дрожь, такая же, что часто отравляла дни Оскара Фричи. Как-то, приехав в Монте-Карло, Простак поставил свою последнюю сотню франков на красное, и теперь, с теми же чувствами, с какими следил за колесом рулетки, не отрывал глаз от двери, за которой два воротилы проводили совещание. За утешением и моральной поддержкой он обратился, как будет отныне обращаться до конца жизни, к своей Динти.

– Ты думаешь, они решатся?

– Разумеется.

– А что, если юрист вернется прежде, чем они примут решение?

Он оборвал фразу. В комнату проскользнул Оскар Фричи в обычной своей манере – как-то по-крабьи, словно опасался, что на голову ему рухнет потолок или в него ударит молния. В «Уголке у Майка» Оскар опрокинул три рюмки, но и подкрепившись, остался, как всегда, робким, дрожащим кроликом, который мог бы выскочить (хотя, как мы видели, так и не выскочил) из портфеля мистера Дж. Бромли Липпинкотта. Оглядевшись и не увидев юриста, Оскар взбодрился было на минутку, но когда из комнатушки донеслись оглушительные голоса, опять обмяк.

– Он там, да? – подавленно шепнул он.

– Нет, мистер Липпинкотт ушел, – ответила Динти. – Но вернется…

– Ох… – вздохнул Оскар, совсем сникнув.

– Сейчас его тут нет, – продолжила она. – В той комнате Леман и МакКлюр.

– Леман и МакКлюр? Как они-то тут очутились? Черт! – воскликнул Оскар. – Что-то не так с теми бумагами, которые мы подписали? На самом деле они не продали нам шоу?

– Нет, продали, – возразил Простак. – А теперь пожелали выкупить обратно. Я запросил сто тысяч долларов.

– Что?

– То.

– Сто тысяч?

– Да.

– Господи Иисусе!

Минутная слабость Простака миновала. Он снова стал человеком, который думает на бегу и принимает решения с лету.

– Слушайте, мой осиновый листочек, то, что можно было назвать щекотливой ситуацией, изменилось. Леман и МакКлюр явились сюда с удостоверенными чеками в потных кулачках. Теперь всего лишь вопрос времени, и мы получим сто тысяч долларов, хрустящих и прекрасных. А мой бывший хозяин Дж. Г. Андерсон поджидает меня тут, за углом, мечтая продать мне свой отель в Бессемере, штат Огайо. Мы с вами купим его вместе и превратим в величайший отель на свете. Вы ведь не хотите оставаться в шоу-бизнесе? Правда, он не хочет? – обернулся Простак к Динти.

– Конечно, нет, – подтвердила Динти.

– Я не хочу? – уточнил Оскар.

– Разумеется, нет! – воскликнул Простак. – Человек вроде вас должен заниматься отелями. Правда, он должен?

– Безусловно.

– А в тот раз вы говорили, что я должен уйти из отеля.

– О, тогда все было по-другому! Вам понравится Бессемер. Дивное местечко. Послушайте! Я продам вам двадцать пять процентов отеля за вашу долю из ста тысяч. Решено?

– Ну… как…

Простак побарабанил по столу.

– Быстро, быстро! Думайте на бегу! Договорились?

Нужен был человек покрепче Оскара Фричи, чтобы противостоять такому натиску, тем более что Динти вцепилась в его лацкан и стала просительно заглядывать ему в глаза.

– Ну, если вы так говорите… – слабо проблеял Оскар.

– Именно! – воскликнул Простак, и тут Леман и МакКлюр появились из комнатушки с видом людей, которые пришли к решению, хотя и вынужденному.

– Здрасте, – прошелестел Оскар. – Здрасте, мистер Леман. Добрый день, мистер МакКлюр.

– Как поживаете? – отозвался Джек.

– Неплохо. Правда, у меня в голове какое-то странное ощущение, а горло вроде как…

– Пожалуйста! – перебил Простак, здраво рассудив, что эти подробности лучше приберечь для врача Оскара. – Так как? – повернулся он к Леману.

У мистера Лемана вроде еще теплилась надежда, что соглашения можно достичь, воззвав к лучшим чувствам Простака.

– Послушайте-ка, минутку…

И умолк, прерванный властным стуком в дверь. Простак и Динти обменялись отчаянными взглядами. Им не нужно было сообщать, кто находится по другую сторону двери. Полчаса прошло, и Дж. Бромли Липпинкотт из фирмы «Липпинкотт, Липпинкотт, Коэн, Манделбаум и Липпинкотт» снова явился к ним. Он мог бы засидеться за стаканчиком в баре, мог бы прогуляться по Бродвею, любуясь столичными видами, много чем мог бы заняться. Но нет же! Явился он, пунктуально, в оговоренный срок, точно секунда в секунду.

– Пойду открою, – рванулся было Оскар, всегда готовый услужить.

– Нет-нет! – панически закричал Простак, ухватив его за полу пиджака.

– А?

Простак сглотнул.

– Это всего лишь… всего лишь… Я знаю, кто там. – Одним прыжком он подскочил к двери и запер ее на ключ. Потом отер лоб и вернулся к мистеру Леману. – Так что вы хотели сказать? – спросил он, теребя галстук.

Оскар был не из тех, кто сдается легко. Подвернулся случай оказать услугу, и он ни за что не желал его упускать.

– Но там кто-то пришел…

– Нет там никого.

Стук повторился, еще громче и требовательнее.

– Ладно, – с большим сомнением сказал Оскар, кося недоуменным глазом на дверь, – верю вам на слово.

– Кто там еще? – поинтересовался Леман.

– Да так, никто, – ответил Простак, чей галстук превратился в мятую тряпку. – Агент какой-нибудь, книги продает. Кто-то такой… Так покупаете вы шоу или нет? – в отчаянии вскричал он.

– Послушайте, дорогуша. Сотня тысяч баксов – это прорва деньжищ. Не можете же вы рассчитывать, что мы… – Леман замолчал, по комнате прокатилось эхо третьего стука. – Ради всего святого, – раздраженно рявкнул он, – чего вы не прогоните этого типа?

Динти взяла ситуацию в свои руки – спокойно, с вкрадчивой ловкостью, столь характерной для женщин, когда они решаются на не совсем честные поступки. Ей было вполне ясно, что ее Простаку не справиться, а ведь такую ситуацию, если чуть-чуть, по-женски поманипулировать с правдой, уладить легче легкого.

– Мистер Фиппс, – вмешалась она, – никак не может его прогнать. Знаете, кто это?

– Мне плевать кто, пусть прекратит барабанить!

– Это бизнесмен один, он желает откупить большую часть спектакля, – небрежно бросила Динти.

Мистер Леман пошатнулся.

– Что!!!

– Вы удивитесь, когда узнаете его имя. Обтяпывает все на раз! – И Динти щелкнула пальцами. – Если не хотите покупать шоу, только намекните, и я его впущу.

– Погодите! – закричал мистер Леман. – Погодите! Погодите!

В лихорадочной спешке он выдернул из кармана чек, но МакКлюр все равно опередил партнера, первым выхватив свой. Одновременно, словно они репетировали номер неделями, компаньоны сунули чеки Простаку, а тот почтительно передал их Динти, которая деловито царапала что-то на листке бумаги.

– Теперь спектакль наш! – воскликнул мистер Леман.

– Вот ваша расписка, – протянула бумагу Динти.

– А я получу свои деньги обратно? – тревожно поинтересовался Оскар.

– Дорогой вы наш зануда, – быстро опомнившись, Простак опять пребывал в форме, – вы получите гораздо больше. Я же объяснял все подробно минуту назад, но до вас, конечно же, не дошло. Комический дуэт Леман – МакКлюр выложил сто тысяч долларов…

– За тридцать три и одну треть процента шоу, – вмешалась Динти.

Леман вздрогнул всем телом.

– За что?

– Этот джентльмен вам все растолкует.

Динти распахнула дверь. Вошел Дж. Бромли Липпинкотт. Ростом он казался еще выше, если это возможно, и еще больше походил на труп.

– Это юрист, – сообщил Простак. – Он требует шестьдесят шесть и две трети процента от всех прибылей, получаемых от вышеназванного спектакля, когда – и если – его будут ставить. Дело в том, что вышеназванное произведение, или пьеса, целиком списано с повести, сочиненной его клиентом, мистером Родни Ричем из Вустера, штат Массачусетс, Массачусетская корпорация. Явный плагиат, один из самых наглых, с каким когда-либо доводилось сталкиваться папочке Липпинкотту. Все правильно, мой пончик?

– Совершенно верно, – подтвердил «пончик». – Кто эти джентльмены?