Кен Кизи - Песня моряка
Маслянистое пламя быстро пожирало лодку, и осветительные снаряды наконец начали взлетать туда, куда им и положено — в небо. Однако отдача этой первой бомбардировки развернула горящую шлюпку обратно, и она снова начала приближаться к причалу, чему способствовал и впервые поднявшийся за неделю бриз.
— Стреляй в нее, Норман, стреляй! — закричал Босвелл. — Она движется к топливным бакам.
Шлюпку несло скорее к пирсу, чем к топливному складу, но в голосе Босвелла звучала неподдельная тревога.
— Стреляй, Норман, стреляй! — подхватила толпа.
Норман Вонг вытащил свое табельное оружие, но стрелять явно не спешил. Он не мог вспомнить, чтобы в правилах клуба что-нибудь говорилось о подобной ситуации. В результате из темноты выстрелил кто-то другой, и пуля, не долетев до лодки, врезалась в воду. К стрелявшему тут же присоединилось еще с дюжину добровольцев и лишь последним Норман Вонг, у которого был самый большой ствол. Первым же выстрелом он снес часть носа, второй пришелся по ватерлинии, и лодка начала тонуть. Но перед тем как окончательно погрузиться под плавучий склад, она выпустила вверх свой последний заряд. Стрельба на берегу затихла и все, задрав головы, уставились на полет пиротехнического ядра. Оно неторопливо поднялось вверх, остановилось над городом и, как фотовспышка, расцвело огненным цветком, словно пытаясь запечатлеть на пленке все, что было внизу. И тут же за этим последовал оглушительный грохот, долетевший до глетчера и полосы тумана и отдавшийся многоразовым эхом. Все, задрав головы, ждали продолжения зрелища, но, судя по всему, это был конец. Небо снова стало темным. Береговая батарея опять принялась стрелять по тонущей лодке, однако выстрелы становились все реже и реже…
Алиса чуть не подпрыгнула от удивления, когда обнаружила, что рядом с ней на капоте сидит Шула с брызжущей искрами свечкой.
— Люди Квинака устроили отличное зрелище, миссис Кармоди. Я так счастлива, что нахожусь здесь, рядом с вами.
— И мы очень рады тому, что ты с нами, мисс Шула. Я вижу, на тебе костюм из Шинного города. Давно ты обзавелась резиновым капюшоном?
Шула рассмеялась.
— Вы напрасно беспокоитесь. Я слишком люблю яркие цвета. А вот свечки мне очень нравятся. У них там живет настоящий ученый — он готовит специальную смесь, а потом заворачивает в нее хулиганов.
— Ты, наверное, имеешь в виду юлахонов. Рыбок-фитильков. То-то мне показался знакомым запах. Люди моего племени давным-давно научились ими пользоваться. Хотя у нас обычно они горят хуже.
— Он говорит, что искры получаются от железной пыли. Хотите? Они очень долго горят.
— Конечно. Похоже, фейерверки на сегодня закончены.
Шлюпка наконец исчезла, оставив после себя лишь горящий контур, напоминавший кокон, с которого сняли пластиковые нити. Он шипел, отбрасывая золотое сияние, почти как жарившийся ротвейлер, только запах у него был менее аппетитным.
— Я перевезла твоих родственников в пустой дом Кармоди на берегу. Они сказали, что хотят вернуться к прежней жизни.
— Да, мне уже это говорил мистер Альтенхоффен, когда заходил к отцу Прибылову. Спасибо вам за все, что вы для нас сделали.
— Слабоумный никак не мог понять, почему преподобный Гринер не захотел выполнять обязанности священника. Видимо, это его не очень интересует.
— Большой человек на вертолете? Еще как интересует. Даже когда мы сказали ему, что с отцом Прибыловым все в порядке, он продолжал проявлять свой интерес. Он очень упрямый, и мне не понравилось, как он себя вел с моими друзьями. Вот, держите, миссис Кармоди, шесть штук. Одну зажжем сейчас, а остальные можете положить в карман.
Алиса взяла в руки связку сушеных рыбок — они напоминали скрученные сигары, которые Кармоди называл крючками. Вытащив одну, она поднесла ее к горящему фитильку Шулы.
— Так, значит, это ты его выдворила? И что же ты ему сказала?
— Я? Ничего. Я просто сказала, что с отцом Прибыловым все в порядке. Держите ровнее — сначала их довольно сложно поджечь, зато когда загорится, будет гореть и гореть.
— Ладно. Так что ты с ним сделала? Сушеная рыбка Алисы начала оживать.
— Ничего, — ответила Шула. И ее хриплый голос прозвучал с невинной искренностью. — Ничего. — И для большей достоверности она посмотрела Алисе в глаза. Сдвинутые свечки затрепетали между ними, как шаманский огонь. Взгляды их пересеклись, образовав туго натянутые поводки колыбели для кошки, и все растворилось во мраке кроме яркой точки пересечения. И она затрепетала разноцветными огоньками, как собачья звезда Сириус на чистом предрассветном небе.
Когда Алиса очнулась, она сидела одна на сиденье джипа, завернутая в прорезиненный плащ. Пристань опустела. Алиса, не оборачиваясь, догадалась, что трибуны и стоянка тоже пусты. С залива дул влажный ветер, и плащ был покрыт каплями росы, как и ветровое стекло. Алиса отвернула зажимы и опустила стекло на капот, чтобы полюбоваться разноцветными всполохами, двигавшимися по воде. Наверное, это был старый Норвежец. Огни приближались очень медленно, но Алисе было некуда спешить. Истинные чудеса не должны происходить внезапно, как в сказках Шахерезады. Для того чтобы произошло настоящее чудо, может потребоваться много времени, столько же, сколько на то, чтобы вырастить кристалл, изменить мировоззрение, дождаться, когда пожелтеют и опадут листья. Главное быть внимательным, чтобы ничего не пропустить.
Когда разноцветное сияние приблизилось на достаточное расстояние, Алиса вылезла из джипа и подошла к самому краю пристани. Она по-прежнему куталась в черное резиновое одеяло, хотя ей и не было холодно. Из-за Пиритов вставало солнце, согревавшее ей спину и плечи, но Алису забавлял тот вид, который она собой являла — строгий и бесцветный символ ожидающей женщины, особенно по сравнению с этим павлиньим судном, возвращающимся домой!
Мешок Грира разметался по дну катера, как экзотическая лиана. Повсюду виднелись переплетающиеся соцветия пурпурного, пунцового и других смешанных цветов. Расстегнутый спасательный костюм раздулся, как парус. Голова гребца, как чалмой, была замотана льняной рубашкой пастельного цвета, рукава которой были завязаны под подбородком, так что оставалась лишь узкая прорезь для глаз, как у бедуина, захваченного песчаной бурей. Мореплаватель сидел посередине катера и греб двумя половинками сломанного шеста, которые были привязаны к уключинам. Лопастью правого весла служил кусок деревяшки, а лопастью левого — парусиновая туфля. Когда катер приблизился к причалу, Алиса увидела, что на нем находится довольно впечатляющее количество разнообразных пассажиров. На заостренном носу толпилась возбужденная стайка белок, кротов, опоссумов, мешотчатых крыс, бурундуков, пара молодых енотов, белохвостый олененок и целая толпа еще каких-то мелких тварей.
— Это похоже на Ноев ковчег, — крикнула Алиса.
— Как продвигается дело спасения утопающих? — Маленькие мокрые грызуны уже выпрыгивали за борт и вовсю гребли к причалу.
— Неплохо. Я насчитал сто тридцать четыре души.
— Неплохой улов для начинающего спасателя.
— Сто тридцать пятой была хромая куропатка.
— Айк размотал рукава рубашки, дав катеру самостоятельно пристать к берегу. — Но я ее зажарил на зажигалке Грира и съел вчера на ужин. Олененок был следующим на очереди.
Он поднял весло с парусиновой туфлей, и Алиса успела ухватить его как раз в тот момент, когда еноты, разбрызгивая воду, бросились к берегу.
— Хорошо, что вы тут устроили стрельбу из ракетниц, — промолвил Айк.
— А то мы с ребятами немного заплутали в этом тумане. — Все его лицо было покрыто багряными ссадинами и волдырями от солнечных ожогов.
— Квинак всегда готов гостеприимно встречать туристов. Но ты только посмотри на себя!
Кто бы мог подумать, что ты такой стиляга. Похоже, в этом сезоне входят в моду броские цвета. Айк был не в состоянии найти подобающий ответ. Последним на причал выскочил олененок, неуклюже последовавший за предшественниками. Но Айк двигался еще более неуклюже и, выбравшись из лодки, обхватил Алису, норовя на нее опереться.
— Пошел, пошел! Отвяжись от меня! Я дала себе честное слово, что не стану переживать. Отстань, говорю, мерзкий тупица… Черт, Соллес, как я рада тебя видеть.
— И я тебя, женщина. Ты классно выглядишь. Над их головами с хриплыми криками взлетели вороны. Самый младший, Джек, спланировал вниз и, воспользовавшись предоставившейся возможностью, сцапал пару-тройку мокрых грызунов, чтобы отпраздновать победу.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Углубленное изучение Квинака следует начинать с севера Тихого океана, с той оффшорной зоны, которую морские биологи, геологи и федеральные чиновники называют океанической средой. Это огромная синяя наковальня, где выковывалась цепочка жизни со звеньями столь же многочисленными и бесконечными, сколь огромна и неповторима сама наковальня.
