Роальд Даль - Рассказы о привидениях
А ведь нас связывала удивительная, сказочная история, и я ожидал совершенно другого приема. Я решил, что они еще ничего не знают, и, когда сообщил им, что принес чек, понял, что моя догадка оказалась верной. Они смотрели на меня непонимающими глазами.
— Чек?
— Да, за лягушку, которую я купил на днях.
— Лягушку? Какую лягушку? Насколько я помню, вы купили Шеффильдское блюдо.
Значит, им ничего не известно, они даже не знают, что я еще раз заходил в магазин! Тогда я рассказал им всю историю.
Они страшно удивились. Старшая сестра была просто потрясена.
— Но я не понимаю! Не понимаю! — повторяла она. — Старик Холмс не должен никого впускать в магазин в наше отсутствие, не говоря уж о том, чтобы продавать какие-то вещи. Он просто присматривает за магазином в те дни, когда мы рано закрываемся, и уходит после того, как полицейский на углу заступает на вечернее дежурство. Не могу поверить, что он вас впустил и даже не сказал нам, что что-то продал. Невероятно! В котором часу это было?
— По-моему, около шести.
— Обычно он уходит в половине пятого, — недоумевала девушка. — Но, наверное, полицейский задержался.
— Вчера я пришел еще позже.
— Вы приходили снова? — спросила она.
Я вкратце рассказал ей о своем визите и о сообщении, которое передал им через старика.
— Просто невероятно! — воскликнула она. — Ничего не понимаю. Но скоро мы услышим его объяснения. Он должен прийти с минуты на минуту. По утрам он подметает полы.
Меня охватило радостное возбуждение при мысли о новой встрече с удивительным стариком. Как он выглядит при дневном свете? Увижу ли я снова его улыбку?
— Он очень стар, да? — осмелился спросить я.
— Стар? Да, пожалуй, он потихоньку сдает, но работа у нас не требует от него больших усилий. Он честный, порядочный человек. Не могу представить, чтобы он занимался какими-то тайными делами. Боюсь, в последнее время мы слишком небрежно относились к составлению каталогов. Может, он тайком продает всякую мелочь? О нет, не могу в это поверить! Кстати, вы не помните, где стояла лягушка?
Я показал полку, с которой антиквар снял нефритовое сокровище.
— А, значит, она стояла среди вещей, которые я на днях купила за бесценок. Я еще не успела их рассортировать и оценить. Не помню никакой лягушки. Ну и дела!
В этот момент раздался звонок телефона. Она сняла трубку.
— Алло? Алло? Да, говорит мисс Уилсон. Да, миссис Холмс, что случилось?
Через несколько секунд потрясенного молчания она воскликнула:
— Умер? Умер? Но как? Почему? О, мне очень жаль! Она произнесла еще несколько слов, потом положила трубку и повернулась к нам с глазами, полными слез.
— О, Бесси, — всхлипывала она. — Бедный старый Холмс умер. Вчера, вернувшись домой, он пожаловался на плохое самочувствие, а ночью умер — у него остановилось сердце. Никому и в голову не приходило, что он болен. Бедная миссис Холмс! Что теперь делать? Мы должны немедленно пойти к ней!
Обе девушки были так расстроены, что я предпочел удалиться.
Необычный старик произвел на меня сильное впечатление, и меня глубоко тронуло известие о его внезапной кончине. Как странно, что кроме его жены, я был последним человеком, который с ним разговаривал. Несомненно, боль настигла его как раз во время моего визита. Вот почему он так внезапно исчез, не сказав мне ни слова. Может, в тот момент смерть уже коснулась его своим крылом? А эта удивительная, необъяснимая улыбка? Может, она была началом успокоения, с которым приходит понимание бренности нашего существования?
На следующий день я подробно рассказал мисс Уилсон и ее сестре о невероятном приобретении лягушки и протянул им чек. Но встретил неожиданное сопротивление. Сестры наотрез отказались принять от меня деньги. Они принадлежат мне, говорили они. Кроме того, деньги им не нужны.
— Видите ли, — объяснила мисс Уилсон, — мой отец обладал удивительным чутьем в бизнесе, у него был своего рода талант. Ему удалось сколотить довольно крупное состояние. Когда он состарился и отошел от дел, мы не стали закрывать магазин — отчасти из сентиментальности, отчасти ради того, чтобы хоть чем-то заниматься. Но доходы нас не волнуют.
В конце концов, я убедил их принять деньги, которые они, если захотят, могут потратить на благотворительность.
Я испытал огромное облегчение, когда они все-таки сдались.
Поразительная история с нефритовой лягушкой сблизила нас, и вскоре мы стали друзьями. Я теперь частенько заглядывал к ним в магазин и знал, что всегда могу рассчитывать на их дружескую поддержку.
Я не мог забыть старика, он произвел на меня неизгладимое впечатление, и я часто расспрашивал сестер о несчастном антикваре, однако они не могли рассказать мне ничего интересного. Они говорили о нем как о „милом старике“, который долгие годы служил у их отца. История с продажей лягушки так и осталась загадкой — по понятным причинам сестры не хотели расспрашивать об этом его вдову.
Однажды вечером я пил чай в дальней комнате вместе со старшей сестрой и заметил альбом с фотографиями. Рассматривая его, я наткнулся на снимок человека, который имел явное сходство со стариком. Перед моими глазами предстало то же самое поразительное, странное лицо; хотя, судя по всему, фотография была сделана за много лет до нашей встречи — более округлое лицо человека на фотографии еще не приобрело того бесконечно усталого вида, который остался в моей памяти. Но какие выразительные глаза! В нем определенно было нечто неординарное.
— Какая чудесная фотография старого Холмса! — заметил я.
— Фотография Холмса? Я и не знала, что она здесь есть. Дайте-ка посмотреть.
Я передал ей альбом, и в эту минуту в комнату заглянула младшая сестра, Бесси.
— Я иду в кино, — сообщила она. — Только что звонил отец. Он зайдет через несколько минут, чтобы взглянуть на тот буфет в стиле „шератон“.
— Хорошо, Бесси, я буду здесь и с удовольствием выслушаю его мнение, — ответила мисс Уилсон, забирая альбом из моих рук.
— Я не вижу фотографии старика Холмса, — сказала она.
Я показал на снимок в верхней части страницы.
— Это? — воскликнула она. — Но это мой отец! — Ваш отец! — задохнулся от изумления я.
— Да, и более непохожих людей трудно представить. Наверное, в темноте вы просто не рассмотрели Холмса!
— Да, да, скорее всего, — быстро согласился я. Мне требовалось время, чтобы все обдумать, — ее слова меня озадачили. Какая бы ни была темнота, так ошибиться невозможно. Я ни на секунду не сомневался, что человек на фотографии и тот, кого я принял за старика-антиквара, — одно и то же лицо. Что за чудеса?
Ее отец? С какой стати он явился в магазин втайне от своих дочерей? По какой причине скрыл продажу лягушки? И почему, когда узнал ее истинную стоимость, позволил девушкам думать, что ее продал Холмс?
Ему было стыдно признаться в собственной оплошности? Или девушки скрыли от него тот факт, что продажа имела удивительное продолжение? Возможно ли такое? Что, если они не хотят ставить его в известность о своей неожиданной прибыли? Похоже, я оказался втянут в странную семейную тайну. Но кто бы из них ни скрытничал, меня это не касается. Я не собираюсь никого выдавать. Нет, буду держать язык за зубами.
По словам младшей сестры, отец вот-вот придет. Узнает ли он во мне своего покупателя? Если да, то возникнет довольно неловкая ситуация.
— У него изумительное лицо, — осторожно произнес я.
— Вы так думаете? — с готовностью откликнулась она. — Такое умное и волевое, правда? Я помню, когда был сделан этот снимок. Незадолго до того, как он увлекся религией. — Последние слова она произнесла так, словно говорила о тяжелой болезни.
— Он внезапно стал очень набожным?
— Да, — с неохотой ответила она. — Бедный отец! Он подружился с одним священником и сильно изменился. Стал совершенно другим человеком.
Голос девушки дрогнул, и я почему-то подумал, что у ее отца, наверно, помутился рассудок. Может быть, в этом кроется разгадка всей истории? Находился ли он в здравом уме во время наших встреч с ним?
— Вера принесла ему несчастье? — осмелился спросить я, потому что мне страшно хотелось побольше разузнать об этом странном человеке, прежде чем вновь встретиться с ним.
— Да, он ужасно страдал. — Глаза девушки наполнились слезами. — Понимаете… — она замялась, но взглянув на меня, решила продолжать: — Вам я могу рассказать. Я вижу в вас настоящего друга. Мой несчастный отец начал думать, что совершал очень плохие поступки. Он никак не мог успокоить свою совесть. Помните, я говорила вам о его необыкновенном чутье? Так вот, он скопил свой капитал в результате трех удивительно удачных сделок. Понимаете, ему повезло так же, как и вам, — вот почему я решилась вам рассказать. Такое странное совпадение.
