Элиза Ожешко - Господа Помпалинские. Хам
Восстание было жестоко подавлено. «Вся моя родня, кроме матери, и значительно большая родня мужа, кроме нескольких стариков и больных, исчезли. Изгнанные из своих поместий, они или умерли, или жили далеко на Востоке или на Западе»[489] — вспоминала писательница. Петр Ожешко был выслан в Пермскую губернию, Людвиново конфисковано.
Подавление восстания навсегда оттолкнуло ее, как пишет Ожешко, «от мира веселья, забав и роскоши», а недюжинный талант и удивительная сила духа помогли выбрать свой путь, стать гордостью польской литературы.
Шесть лет (1864–1869) после бесплодных попыток найти хоть какой-нибудь заработок (Ожешко ходатайствовала даже о предоставлении ей места телеграфистки в Варшаве) молодая женщина живет «в абсолютном одиночестве в тиши пустого дома» в разоренном и отягощенном долгами имении отца — Милковщизне. В эти годы она усиленно занималась самообразованием. Она не поехала вслед за мужем в изгнание, так как еще до восстания подумывала о разводе, поняв, что брак их несчастлив, но осуществила свое намерение лишь после возвращения мужа из ссылки, в 1867 году. Развод длился больше двух лет, вызвал осуждение родных и привел к разрыву с привычным ей кругом людей.
За эти шесть лет, проведенных в уединении, Ожешко стала писательницей. Первое ее произведение — рассказ «В голодные годы» — было напечатано в 1866 году в одном из варшавских журналов. Ожешко рассказала в нем о судьбе бедных влюбленных — крестьянской девушки и парня, погибших от голода в неурожайные 1854–1856 годы в Полесье. Вещь небольшая, но уже в ней проявилась, как замечает сама Ожешко, «склонность автора интересоваться жизнью обездоленных слоев общества и рисовать преимущественно трагическую сторону человеческой жизни».
В те же годы были опубликованы ее повести и романы: «Последняя любовь», «Из жизни реалиста», «В провинции», «В клетке», «Пан Граба». В этих еще незрелых произведениях (некоторые из них были сурово приняты критикой) в ущерб художественности явственно выступает на первый план прямое морализаторство, дидактичность, обращение к читателю с объяснением мотивов поведения и душевного состояния героев. Во многом это было данью времени, но прежде всего определялось литературной позицией самой писательницы. Впоследствии Ожешко писала: «Главной причиной этого недостатка было то, что я находилась под огромным впечатлением нашего национального несчастья (поражение восстания 1863 г. — О.С.) и мной владела жажда служить родине. Видя, что всему, что мне так дорого, грозит гибель, что в бурном море бедствий гибнут мои друзья и родина, у меня зародилась мысль — подносить кирпичи к падающему зданию, возводить мосты для тонущих»[490].
Для Ожешко литература была формой служения обществу, а писатель — учителем жизни, она до конца своих дней утверждала, что прекрасное надо связывать с понятием общественной пользы. «Ожешко, — писала в 1929 г. известная польская писательница Мария Домбровская, — всегда точно и безоговорочно знала, к какой идее подвести своих читателей, всегда полностью давала себе отчет в моральной или социальной тенденции своих произведений»[491]. Всю жизнь Ожешко испытывала потребность высказаться по наиболее важным для нее вопросам. «Не писать о том, что кажется архиважным — не в моих силах», — замечала она в одном из своих писем редактору «Газеты Польской» Г. Сикорскому. Мария Конопницкая в письме к Ожешко так определила эту ее черту: «Справедливая душа твоя как бы следит за весами общественной жизни»[492]. И добавим, что она всегда становилась на сторону тех, кто унижен и обездолен.
Вынужденная продать имение за долги, Ожешко в 1869 году переезжает в Гродно. В 1888 году она вспоминала о своей тогдашней жизни: «Я поселилась здесь двадцать лет тому назад, еще в расцвете своей молодости. Я была лишена в это время всего: искусства, общества, развлечений. Редкие поездки в Варшаву и два коротких путешествия за границу были лишь краткими вспышками молнии на однообразном сером фоне моего существования. Я была лишена театра, концертов, возможности беседовать о вещах, больше всего интересующих меня; прославленные картины я знаю лишь по репродукциям, знаменитых артистов лишь по именам…»[493].
Удивительно, что, живя в далекой провинции, оторванная от современных ей передовых социальных учений, Ожешко пристально следила за всем, что происходило в стране, и раньше других польских писателей сформулировала цели и задачи, которые, по ее мнению, стоят перед польской литературой. Ее уединенная жизнь заполнена творческим трудом, постоянным самообразованием, изучением окружающей ее жизни, просветительской деятельностью. В конце семидесятых годов она основывает в Вильно небольшое издательство на польском языке, в которое вкладывает и душу свою и деньги, но через три года оно по «высочайшему распоряжению» закрывается, а над писательницей устанавливается полицейский надзор.
Трудной и сложной была в эти годы и личная жизнь Э. Ожешко. Только в 1894 году она смогла выйти замуж за Станислава Нагорского, гродненского адвоката, с которым была связана около тридцати лет, а через два года он скоропостижно умер. Здоровье писательницы было к тому времени подорвано и личными невзгодами и напряженным трудом, но до конца своей жизни Ожешко продолжает писательскую деятельность (в 1899 г. она написала роман «Аргонавты» о разрушающей власти денег, в 1902-м — повесть «Ad astra» («К звездам»), в 1907-м вышел сборник рассказов «Gloria victis» («Слава побежденным»).
Элиза Ожешко умерла 18 мая 1910 года. Ее похороны вылились в своего рода манифестацию уважения и признательности жителей Гродно к любимой писательнице. С шести часов утра к дому Ожешко стекались люди самых разных социальных слоев — студенты, мелкие чиновники, ремесленники, учителя, крестьяне из ближних сел — все те, о ком писала и пеклась писательница.
«Живой мудростью и чутким сердцем целой эпохи» назвал ее выступивший на похоронах литературный критик Юзеф Котарбинский.
* * *С началом гродненского периода к Ожешко пришел успех. Первое произведение, принесшее ей заслуженную славу, известная и нашим читателям повесть «Марта» (1873) — о трагической судьбе молодой вдовы, оставшейся с ребенком на руках без средств к существованию и без всякой профессии. Повесть стала как бы манифестом в борьбе за предоставление женщинам права на образование и приобретение профессии, за равноправие в социальном и имущественном вопросах и была переведена на многие языки. Ожешко получила много писем от читательниц, по большей части из небогатых шляхетских семей, которые благодарили ее, просили совета, посвящали в свою жизнь и мечты. «Много было и таких, — вспоминала Ожешко, — что, читая, заливались слезами, ощущали ужас перед будущим и принимались учиться и работать»[494].
В это же время в творчество Ожешко прочно вошла и жизнь городских низов. Центральной темой ее рассказов стали быт и страдания маленьких людей, «людей бедных и темных», «героев без монументов и лавровых венков», как писал современник Ожешко известный критик Петр Хмелевский. В 1884 году Мария Конопницкая после прочтения рассказа «Романова» писала Ожешко: «О жизнь! Сколько прекрасного можно создать из твоих слез, твоей грязи, твоих жалких обломков»[495].
Написанные просто, с удивительным проникновением в психологию маленького человека, они и по сей день пробуждают в читателе, как замечал Салтыков-Щедрин по поводу рассказа Э. Ожешко «Сильный Самсон» (напечатанного в 1882 году в журнале «Отечественные записки»), «добрые, здоровые мысли», «чувство человечности», заставляют их задуматься «в лучшем, человечном значении этого слова»[496]. В 1879 г. под общим названием «Из разных сфер» вышли два тома ее рассказов, которые критика встретила с большим одобрением.
Писательница не оставляет и свою главную тему — изображение хорошо знакомой ей дворянской среды. Но если ее повести и рассказы о «героях без монументов и лавровых венков» полны сострадания к этим «бедным и темным» людям, то, рисуя мир современной ей шляхты, она часто становится беспощадным сатириком.
Еще летом 1866 года в статье о книге английского историка Т. Бокля «История цивилизации в Англии» Ожешко писала: «Сегодня тот, кто хочет жить как человек, а не расти как сорняк, должен думать, учиться, исследовать и стремиться к цели. Сегодня нельзя нежиться в постели, устланной представлениями прошлых веков».
«Представления прошлых веков» — это в глазах Ожешко и прочная в кругах дворянства привычка жить за счет миллионов «крепостных Захаров», и ложные понятия о чести, заставляющие разорившихся дворян идти в нахлебники, лишь бы не унизить себя работой, и погоня за богатыми невестами, и сословные предрассудки, калечащие человеческие судьбы.
