Франс Бенгстон - Викинги

Токе без колебаний сказал, что он, со своей стороны, готов пуститься в плавание.

— И советую тебе, Орм,— сказал он,— идти искать золото. Ведь если не поедешь, то будешь сидеть здесь я терзаться до тех пор, пока не сможешь ни есть, ни спать, и никогда уже не станешь вновь веселым. Не удивлюсь, если и с ума сойдешь. Твоя судьба — ехать искать золото, этого ты не избежишь. А я знал людей с судьбой и похуже. Правда, это будет долгое путе­шествие, но ведь и нельзя ожидать, что получишь такое сокровище совсем без хлопот. Что касается меня, то торговля шкурами сейчас идет плохо, жена моя беременна, так что ничто не задерживает меня здесь и не мешает поехать с тобой.

— Такой же совет дал мне и Рапп,— сказал Орм,— но когда он сказал так, то предполагал, что поедет со мной. Но когда я сказал ему, что ему придется остать­ся здесь и охранять дом и мою семью, он сразу изме­нил свое решение и стал просить меня забыть о золоте и остаться. Отец Виллибальд дал мне такой совет, который я и так знал, что он мне его даст, сказав, что я уже и так достаточно богат и уже достаточно стар, чтобы больше думать о небесных, а не о земных богатствах. Но в этом мне трудно с ним согласиться.

— Священник ошибается,— сказал Токе,— каким бы мудрым он ни был в других вопросах. Потому что человек так устроен, что чем старше он становится, тем больше стремится к богатству и золоту. Так было даже с королем Харальдом, говорит моя жена, а он был мудрейший из людей, хотя я его однажды и одурачил. Я сам с годами все больше не люблю торговцев с Готланда в Кальмарне, хотя мне они платят только за мои шкуры, сколько мало кто платит.

Годы по-разному влияют на человека,— сказал Орм,— и я не уверен, что могу вынести длительное путешествие так же хорошо, как раньше.

— Я старше тебя,— сказал Токе,— а годы не давят на  меня. Кроме того, совсем недавно, если верить слухам, ты прикончил двух бешеных ручкой от метлы Это можно без преувеличения назвать смелым подвигом, и это свидетельствует о том, что в тебе еще кое что осталось от молодого задора, даже если сам ты думаешь по-другому. Мне сказали, что причиной ссо­ры была твоя дочь Людмила, если это так, то ей будут сильно завидовать женщины, а мужчины будут ее любить. Но давай послушаем, что по этому поводу скажет Олоф Синица.

— Мы с Ормом тщательно все обсудили,— сказал Олоф задумчиво,— и я так же колебался, как и он, не зная, как ему поступить лучше. Мне лучше многих известно, насколько трудным может оказаться такое путешествие, с какими опасностями мы столкнемся. Но если иметь корабль с добрыми воинами, можно многого достичь. Орм желает, чтобы я присоединился к нему в этой экспедиции, если он решит предпринять ее. У меня есть причины не делать этого, но мое присутствие действительно было бы полезным для вас, потому что я знаю весь длинный путь до Миклагарда, знаю эту большую реку и опасности, таящиеся в ее водах и на ее берегах. Наконец я принял решение, и оно таково: ищи золото, Орм, и я поеду с тобой, если ты отдашь мне в жены твою дочь Людмилу.

Орм уставился на него с удивлением. Токе громко рассмеялся.

— Ну, что я говорил? — сказал Токе.— Вот уже первый.

— У тебя уже есть жена,— сказал Орм.

— У меня две жены,— ответил Олоф,— потому что таков обычай для вождей в Финнведене. Но если ты отдашь мне свою дочь, я их прогоню.

— Бывают зятья и похуже,— задумчиво сказал Орм,— и может быть, и стоит выдать ее, прежде чем новые бешеные станут крутиться вокруг нее. Но это — серьезное дело, требующее размышления. Ты с моими женщинами говорил на эту тему?

— Было бы бесчестно с моей стороны говорить с ними прежде, чем я узнаю, что ты думаешь об этом, ответил Олоф,— но я думаю, что Йива будет не против иметь меня зятем. Она знает, так же, как и ты, что я — самый богатый вождь в Финнведене, у меня семь дюжин голов скота, не считая телят, и происхожу я из очень древнего рода.

— О своем роде я не скажу ничего,— сказал Орм, — хотя некоторые сочли бы его лучше многих, так как в моих жилах течет кровь Ивара Широкоплечего, имен­но в его честь назван мой самый младший сын. Не забудь, что моя дочь — внучка короля Харальда Синезубого, так что невесты более благородного про­исхождения тебе не сыскать, даже если ты обыщешь рее дома Смаланда. Тебе придется прогнать своих прежних жен подальше, если хочешь жениться на моейдочери. И ты найдешь ее не смирной женой, если станешь спать с другими женщинами после того, как женишься на ней.

— Она стоит такой чести,— сказал Олоф,— а вообще-то я уже заметил, что трудно сохранять мир в доме, если у человека больше одной жены. Но я счастлив, что ты не против, и благодарю тебя за это.

— Пока еще не благодари,— сказал Орм.— Снача­ла послушаем, что скажет Йива по этому поводу. Решать, быть свадьбе или нет, буду я, но умный человек всегда выслушает и жену, когда решается такое важное дело.

Послали за Йивой. Когда она узнала, о чем речь, то сказала, что это не слишком ее удивляет.

— И я считаю, что такому претенденту нельзя отказывать,— сказала она,— потому что, Олоф, вы оба богаты и из хороших семей, такую пару трудно будет найти в этих краях. Кроме того, ты человек разумный, а мне всегда казалось, что такое качество ценно для мужа. Правда, ты произвел бы на меня большее впе­чатление своей мудростью, если бы попросил руки Оддни, смирной, послушной и не менее красивой, чем ее сестра, но в таких вопросах мужчина должен вы­бирать по своему вкусу. Мне очень подходит, что ты выбрал Людмилу, поскольку она непослушна и трудна в общении. Но женщины иногда исправляются, когда находят мужчину.

— Это правда,— сказал Токе,— ничего плохого в девочке нет. Характер ее не хуже, чем был у тебя, когда мы с Ормом впервые встретили тебя в замке твоего отца. Но ты быстро приручилась, и я никогда не слышал, чтобы Орм жалел о своем выборе.

— Ты говоришь ерунду, Токе,— сказала Йива.— Я не приручилась. Те, в чьих жилах кровь Горма, не приручаются, мы такие, как мы есть, и останемся

такими даже перед судом Божьим. Но Орм убил Зигтригга, ты помнишь это, и подарил мне цепь Аль-мансура, и тогда я поняла, что он принадлежит мне, потому что никто другой так бы не сделал. Но о приручении ты мне не говори.

— Цепь оказалась полезной,— сказал Орм.— Этого никто не может отрицать. Может быть, у нас будет еще одна такая для Людмилы, когда мы вернемся после поисков золота. Тебе надо самому говорить сдевушкой, Олоф, тогда она будет считаться твоей невестой. Ты женишься на ней, как только мы вернем­ся из похода, если только ты действительно сможешь так легко избавиться от своих жен, как говоришь.

Олоф ответил, что такие дела не вызывают труд­ностей в Финнведене, человек просто хорошо платит своей жене, и она уходит. Это не займет времени, и он не видит причины, почему бы не справить свадьбу до отъезда. Но Орм и Йива были не согласны с этим, и он уступил.

Пока что все шло хорошо для Олофа Синицы в этом деле, хотя не все получилось именно так, как он хотел. Людмила приняла его предложение любезно, и они сразу же стали обсуждать свои планы. Было очевидно, что она довольна перспективой выйти за него, хотя она впоследствии и говорила Оддни и Йиве, что такой большой вождь мог бы прийти и с полными руками украшений. Она спросила его, бывает ли он не в духе, когда пьян, и когда у него лучше настроение, по утрам или по вечерам. Она также хотела точно знать, как выглядят те две женщины, чьего общества он хочет себя лишить ради нее, а также детали о доме и скоте, количество рабов и служанок и точное ко­личество всего, что в сундуках. На все эти вопросы он дал удовлетворительные ответы.

Но когда отец Виллибальд узнал о том, что проис­ходит, он был очень недоволен. Потому что в своем возбуждении они забыли о том, что Олоф не христи­анин, а этот факт очень встревожил отца Виллибальда. Христианская девушка, окрещенная его собствен­ной рукой, не может быть, сказал он, выдана за языч­ника, и этот брак может иметь место только в том случае, если Олоф сначала крестится. По этому поводу шел острый обмен мнениями среди женщин, посколь­ку Аза встала на сторону священника, а Иива и Людмила были против. Наконец Орм велел им прекратить споры и замолчать. Им сейчас надо было готовиться к поездке, сказал он, а на обсуждение этого вопроса у них еще будет достаточно времени. Если Олоф согла­сится креститься, сказал он, — хорошо, если нет, все равно получит девушку.

— У нее будет много возможностей обратить его,— сказал он,— если она сочтет это нужным.

Аза резко упрекала его за такое решение, но Орм приказал ей подумать об Аре и напомнил, что его нынешнее состояние — дело рук христиан.

Отец Виллибальд сидел в своем кресле расстроен­ный. Он сказал, что после того, как тысячный год прошел, а Христос не появился, люди стали менее охотно обращаться в веру.

— Если дело так пойдет и дальше,— добавил он,— в конце концов Дьявол восторжествует, и вы вновь станете язычниками.