Жорж Санд - Маленькая Фадетта

Прошло десять мѣсяцевъ съ поступленія Ландри въ ла-Пришъ. Въ Ивановъ день истекалъ срокъ условію съ отцемъ Кайлло. Добрый этотъ человѣкъ такъ полюбилъ Ландри, что согласился ему прибавить жалованья, лишь бы онъ остался; да и самъ Ландри предпочиталъ оставаться въ сосѣдствѣ съ своими, притомъ онъ очень подружился со всѣми въ ла-Пришѣ. Онъ незамѣтно привязался къ племянницѣ отца Кайлло, здоровой и стройной дѣвушкѣ, которую звали Маделонъ. Она была годомъ старше его и прежде обращалась съ нимъ, какъ съ ребенкомъ; въ началѣ года она смѣялась, когда онъ смущался цѣловать ее послѣ танцевъ, а въ концѣ сама краснѣла и избѣгала оставаться съ нимъ наединѣ въ сараѣ или въ конюшнѣ. Свадьба ихъ могла устроиться со временемъ, Маделонъ была тоже не бѣдна и оба семейства одинаково пользовались всеобщимъ уваженіемъ. Отецъ Кайлло говорилъ отцу Барбо, что изъ нихъ выйдетъ славная парочка; онъ поощрялъ ихъ возрастающую симпатію и не мѣшалъ ихъ сближенію.

Было сговорено, за недѣлю до Иванова дня, что Ландри останется въ ла-Пришѣ, а Сильвинэ — дома. Теперь онъ образумился и помогалъ отцу пахать землю, когда тотъ захворалъ лихорадкой. Страхъ, что его ушлютъ далеко, благотворно повліялъ на Сильвинэ, онъ старался не выказывать чрезмѣрной любви къ Ландри. Миръ и счастье вернулись въ Бессонньеру, хотя близнецы видѣлись только разъ или два въ недѣлю. Ивановъ день они провели очень весело: съ утра отправились наши близнецы въ городъ посмотрѣть на толпу городскихъ и деревенскихъ жителей, пришедшихъ на площадь. Ландри танцовалъ нѣсколько разъ съ красивой Маделонъ, Сильвинэ отъ него не отставалъ, къ его большой радости. Конечно, онъ танцовалъ далеко не такъ хорошо, но Маделонъ очень любезно брала его за руку, танцуя противъ него, и помогала ему идти подъ музыку. Сильвинэ обѣщалъ подучиться танцовать, желая раздѣлять удовольствіе Ландри, а не быть ему помѣхой. Онъ не ревновалъ Маделонъ къ брату, потому что Ландри былъ съ ней сдержанъ. Да и сама Маделонъ очень ласкала и поощряла Сильвинэ; съ нимъ она обращалась вполнѣ свободно. По ея поведенію, неопытный наблюдатель могъ бы заключить, что этого близнеца она предпочитала. Но Ландри не ошибался; что-то ему подсказывало, что Маделонъ дѣлала это нарочно, чтобы чаще съ нимъ видѣться.

Такъ все шло прекрасно въ продолженіи трехъ мѣсяцевъ до дня Святого Андама. Этотъ мѣстный церковный праздникъ совпадаетъ съ послѣдними числами сентября.

Всегда близнецы нетерпѣливо ждали этотъ день; постоянно устраивались танцы подъ тѣнистыми орѣшниками прихода и они очень веселились. Но на этотъ разъ онъ принесъ имъ неожиданныя горести. Отецъ Кайлло позволилъ Ландри ночевать дома, чтобы увидѣть праздникъ съ самаго утра. Ландри ушелъ до ужина, мысленно радуясь удовольствію близнеца, который не ждалъ его сегодня. Въ это время года дни уменьшаются и ночь наступаетъ очень скоро; Ландри не боялся ничего днемъ, но не любилъ бродить по дорогамъ ночью одинъ, что было вполнѣ понятно, особенно въ этой суевѣрной странѣ Колдуны и домовые начинаютъ веселиться, благодаря туманамъ, которые скрываютъ ихъ хитрости и затѣи. Ландри выходилъ во всякое время, въ этотъ вечеръ онъ не трусилъ болѣе обыкновеннаго, но ему было жутко. Онъ шелъ скорымъ шагомъ и громко пѣлъ, вѣря, что въ темнотѣ человѣческое пѣнье разгоняетъ скверныхъ животныхъ и пугаетъ дурныхъ людей. Когда онъ дошелъ до брода де-Рулеттъ (его такъ называли изъ-за массы круглыхъ камней), онъ завернулъ панталоны, потому что вода могла доходить до щиколодки. Ландри пошелъ медленно, стараясь идти не по прямому направленію, такъ какъ бродъ былъ сдѣланъ вкось, а съ двухъ сторонъ его были большія ямы. Ландри отлично зналъ дорогу и не могъ ошибиться. Да ему еще помогалъ свѣтъ, мелькавшій между деревьями. Этотъ свѣтъ выходилъ изъ дома старухи Фаде; невозможно было сбиться съ пути.

Подъ деревьями было такъ темно, что Ландри ощупалъ сначала бродъ палкой. Онъ удивился прибыли воды, тѣмъ болѣе слышался шумъ шлюзъ, давно уже открытыхъ. Но свѣтъ его ободрилъ и онъ отправился. Не прошелъ онъ и двухъ шаговъ, какъ вода поднялась выше колѣнъ.

Напрасно пытался онъ найти вѣрное мѣсто, всюду было очень глубоко. Дождей за это время не было, шлюзы шумѣли; случай былъ непостижимый!

Вѣроятно, я ошибся и сбился съ проѣзжей дороги, — подумалъ Ландри; — а то я вижу свѣчу старухи Фадэ справа, она должна быть слѣва.

Онъ вернулся к «Заячьему кресту» и обошелъ кругомъ съ закрытыми глазами, чтобы сбиться съ пути, потомъ онъ хорошо замѣтилъ окружающія его деревья и кусты; такимъ образомъ, онъ попалъ на вѣрную дорогу и подошелъ къ рѣкѣ. Хотя бродъ и былъ ему хорошо знакомъ, онъ не сдѣлалъ даже трехъ шаговъ и остановился: огонек изъ дома Фадетты исчезъ и сталъ свѣтить позади его. Онъ вернулся къ берегу, снова свѣтъ показался на вѣрном мѣстѣ. Онъ пошелъ по другой сторонѣ брода, вода доходила ему до пояса. Все-таки онъ подвигался, предполагая, что попалъ в яму и что сейчасъ выйдетъ изъ нея, если пойдетъ къ свѣту. Но яма дѣлалась все глубже и глубже, онъ погрузился въ нее до плечъ, а вода была очень холодная. На минуту Ландри задумался, не пойти-ли обратно? Свѣтъ перешелъ на другую сторону, онъ шевелился, бѣгалъ, скакалъ, переходилъ съ одного берега на другой, то двоился, отражаясь въ водѣ, какъ птица, качающаяся на своихъ крыльяхъ и издавая небольшой трескъ, какъ смоляная нефть.

Ландри испугался, голова у него закружилась; онъ слышалъ, что нѣтъ ничего опаснѣе и злѣе этого огонька; онъ задавался цѣлью сбивать съ дороги тѣхъ, которые смотрѣли на него, и водилъ ихъ въ самую глубь воды, смѣясь надъ ними втихомолку и потѣшаясь надъ ихъ страхомъ.

Ландри закрылъ глаза, чтобы его не видѣть, на-угадъ выкарабкался изъ своей ямы и вышелъ на берегъ. Тамъ онъ упалъ въ изнеможеніи на траву и сталъ смотрѣть на пляшущій и смѣющійся огонекъ. Это было непріятное зрѣлище: то онъ тянулся, какъ зимородокъ, то вовсе исчезалъ. Иногда онъ выросталъ съ голову быка и тотчасъ же дѣлался крошечнымъ, какъ глазъ кошки; то онъ подбѣгалъ къ Ландри, вертѣлся около него съ такой быстротой, что въ глазахъ мерцало, то, видя, что онъ не шелъ за нимъ, возвращался мелькать между кустами, какъ бы маня его и сердясь, что онъ не слушается. Ландри не смѣлъ шевельнуться, онъ вѣрилъ, что огонекъ не оставилъ бы его въ покоѣ, если бы онъ пошелъ обратно. Существуетъ повѣріе, что онъ упрямо слѣдуетъ за тѣми, которые спасаются отъ него бѣгствомъ и все становится поперекъ ихъ пути, пока они не теряютъ разсудка и не попадаютъ въ дурной проходъ. Ландри трепеталъ отъ страха и холода, какъ вдругъ рядомъ запѣлъ нѣжный и тоненькій голосокъ:

Колдунъ, колдунъ, колдунчикъ,Возьми фонарикъ и рожокъ,А я свой плащъ накину,У каждой феи свой дружокъ[4].

Съ этой пѣсенькой маленькая Фадетта собиралась перейти бродъ, не обращая никакого вниманія на блуждающій огонекъ; но вдругъ она наткнулась въ темнотѣ на Ландри и разразилась цѣлымъ потокомъ самыхъ отборныхъ, мальчишескихъ ругательствъ.

— Это я. Фаншонъ, не бойся, я не твой врагъ, — сказалъ, вставая, Ландри.

Онъ боялся блуждающаго огня. Онъ слышалъ ея пѣснь и ему казалось, что она заклинала огонекъ, скачущій и вертящійся передъ ней, какъ чортъ передъ заутреней, онъ, словно, радовался ея появленію.

— Отлично понимаю твою любезность, прекрасный близнецъ, — отвѣтила Фадетта послѣ минутнаго размышленія, — ты полумертвъ отъ страха и голосъ у тебя дрожитъ, какъ у моей бабушки. Полно, сердечный, не важничай, вѣдь теперь ночь; я увѣрена, ты не смѣешь перейти рѣку безъ меня.

— Я только что вышелъ изъ рѣки и едва не утонулъ, — сказалъ Ландри. — Какъ ты не боишься, Фадетта? Вѣдь ты можешь сбиться съ брода.

— А почему я собьюсь? Впрочемъ, знаю, отчего ты трусишь, — отвѣтила Фадетта, смѣясь, — дай мнѣ руку, трусишка, огонекъ вовсе не страшный, онъ пугаетъ только тѣхъ, кто его боится. А я къ нему привыкла и мы отлично знаемъ другъ друга.

Съ этими словами она взяла руку Ландри, потащила его сильно за рукавъ и перевела черезъ бродъ, напѣвая бѣгомъ:

А я свой плащъ накину,У каждой феи свой дружокъ.

Ландри было болѣе по себѣ съ этой маленькой колдуньей, чѣмъ съ огонькомъ. Онъ все-таки предпочиталъ нечистую силу въ человѣческомъ обликѣ, а не въ видѣ хитраго и скрывающагося огонька. Онъ безпрекословно ей повиновался и скоро успокоился, такъ какъ Фадетта вела его очень хорошо, по сухимъ камнямъ. Они очень торопились и устраивали сквозной вѣтеръ огоньку, потому онъ бѣжалъ имъ въ догонку, какъ метеоръ. Такимъ ученымъ названіемъ обозначалъ его школьный учитель, хорошо его изучившій и увѣряющій насъ, что нечего его бояться.

Вѣроятно, старуха Фадэ научила внучку не бояться огней, а, можетъ быть, она сама рѣшила, что они безвредные, такъ какъ ихъ много водилось около брода и она привыкла къ нимъ. Удивительно, что Ландри до сихъ поръ не видѣлъ ихъ вблизи. Чувствуя, что Ландри дрожитъ всѣмъ тѣломъ, она ему сказала: