Возраст зрелости - Жан-Поль Сартр

Жан-Поль Сартр

Дороги свободы 

I. Возраст зрелости

Предисловие

 Жан-Поль Сартр (1905–1980) по праву считается одним из крупнейших французских писателей XX века. Его творческое наследие включает в себя пьесы, литературоведческие статьи и книги, а также нехудожественную и художественную прозу: это книги «Тошнота», «Стена», «Бытие и Ничто» и большое романическое полотно «Дороги свободы» — его без преувеличения можно назвать центральным творением Сартра-прозаика.

В июле 1938 года Сартр писал своему ближайшему другу и единомышленнику Симоне де Бовуар: «Я вдруг нашел разом сюжет для моего романа, его масштаб и название. Все так, как вы желали: роман посвящен свободе». По свидетельству С. де Бовуар, в качестве общего названия Сартр избрал «Люцифер»; первый том должен был называться «Бунт», второй том — «Клятва»; эпиграфом должна была послужить фраза: «Наше несчастье в том, что мы свободны».

В одном из писем, датируемом июлем 1935 года, Сартр сообщает С. де Бовуар, что порвал и выбросил тридцать страниц с описанием женского оркестра (в дальнейшем эта сцена войдет в роман «Отсрочка»), т. е. замысел романа возник у него уже тогда. Однако до начала работы над романом-эпопеей Сартр тщательно изучал особенности романа как жанра, технику написания крупного произведения. Любопытно, что тогда еще молодой преподаватель философии считал себя романистом по призванию (особенно до публикации книги «Бытие и Ничто»), и С. де Бовуар активно укрепляла в нем это стремление писать, полагая, что он лишь зря тратит время на философию.

Как мы увидим, крупный романический проект Сартра претерпел немало изменений за годы его создания. Сартр сменил практически все названия, начиная с общего — «Люцифер». Интеллектуальный и духовный мир Сартра был напрочь лишен религиозности, и название «Люцифер» было задумано как указание на масштаб мифа для будущего романа и символически относилось к главному герою — Матье: этимологически Люцифер — «несущий свет», и Матье — просвещенный человек, интеллектуал, который стремится ясно видеть мир при любых обстоятельствах.

В одном из интервью Сартр пояснил, что это название намекало на одиночку, кого-то отличного от других и в чем-то выше, но при этом обреченного на одиночество и проклятого. Поскольку Люцифер извлекает свет из Зла, нужно обратиться ко Злу, дабы увидеть яснее и стать выше.

Название «Бунт» возникло из первоначальной идеи показать активный бунт главного героя против общественной морали и условностей через акт нелегального аборта — и одновременно бунт против самого себя как члена общества. Название «Клятва» отражает ранние философские и психологические идеи Сартра о том, что «всякий характер — это клятва», ибо если свобода присуща человеку по самой его природе, то не существует никакого характера, обусловленного наследственностью или воспитанием, и характер — это итог добровольного выбора самого человека, его клятвы самому себе.

Сартр поместил действие первой части романа приблизительно в тот же временной отрезок, когда у него оформилась идея романа: действие «Возраста зрелости» охватывает сорок восемь часов и разворачивается около 13 июня 1938 года. На тот момент Сартр намеревался написать два тома и, судя по названиям, их сюжеты не должны были выйти за рамки частной жизни персонажей — исторические события (война в Испании, нацизм) представлены лишь косвенно и не влияют непосредственно на судьбы героев.

По свидетельству С. де Бовуар, общее название «Дороги свободы» появилось в начале 1939 года: в нем явно меньше символизма, но сохранилась метафоричность. Возможно, и сам проект сменил свой метафизический характер на более исторический, сохранив нравственный посыл.

В первой половине 1939 года Сартр работает над первой частью, за которой лишь к концу года окончательно закрепилось название «Возраст зрелости». Между тем, 23 августа был заключен германо-советский пакт; уверенность в неминуемости войны росла, и это повлияло на замыслы Сартра, которыми он поделился с С. де Бовуар: роман приобретал форму трилогии — первая часть рассказывает о личном кризисе Матъе, вторая — о мюнхенском кризисе, а третья — о войне, которая еще не началась, но уже нависла на горизонте.

31 декабря Сартр закончил первый вариант книги и решил назвать второй том «Сентябрь». Однако он приступил к нему не сразу, ибо до весны 1940 года перерабатывал первый том. В середине марта он намеревался сочинить пролог к «Возрасту зрелости», поскольку герои казались ему лишенными корней; Сартр хотел показать их на десять лет моложе, дабы читатель оценил их личностные перемены. Однако в конце марта в Париже, где Сартр проводил свой отпуск, С. де Бовуар убедила его не делать этого. (Заметим в скобках, что к С. де Бовуар Сартр испытывал огромное, почти безграничное доверие: она получила от него полную свободу делать сокращения и исправления в рукописи, в частности, Сартр учел многие ее замечания относительно образа Марсель — этот персонаж давался ему труднее прочих. Симону де Бовуар можно считать главным — и единственным — литературным судьей Сартра.)

В конце апреля Сартр решил переименовать весь цикл и дать ему название «Величие». Оно звучало бы не только иронично в отношении характера Матье в первой части, но и должно было подчеркнуть масштаб, философскую и историческую глубину замысла всей эпопеи. Между тем, Сартр спешил закончить первую часть и даже лично перепечатал на машинке рукопись, чего он обычно не делал.

10 мая началось немецкое наступление, и какая-либо возможность скорой публикации книги отпала. Вплоть до 21 июня, когда он был взят в плен, Сартр продолжал редактировать рукопись романа в надежде на конечное торжество армий союзников, демократии и свободы.

В немецком плену Сартр находился сначала в Баккара (Франция), а затем, с середины августа до конца марта 1941 года, в Треве, на немецкой территории. По отдельным сохранившимся документам и письмам той поры можно судить о духовной силе Сартра: он не только не утратил оптимизма, но и внушал его товарищам по несчастью. Свой лагерный опыт он использовал при создании образа Брюне во второй части романа «Смерть в душе», конечно, с учетом психологических и идеологических различий между собой и активистом компартии.

Как ни парадоксально, но пребывание в концлагере дало Сартру прежде всего опыт солидарности, взаимопомощи, тесного общения и подлинных чувств. По многим свидетельствам, в эмоциональном плане он был глубоко удовлетворен, если не сказать — счастлив. Это отразилось и на творческих занятиях: Сартр написал и поставил для новогоднего вечера в лагерном театре пьесу «Бариона», постоянно делал наброски к философской книге «Бытие и Ничто» и