Дмитрий Глуховский - Че почем

Дмитрий Глуховский

ЧЕ ПОЧЕМ

(Рассказ для журнала "Русский Пионер")

Плов получился жидковатым, но за три месяца Абдурахим к такому успел привыкнуть. Расскажи он кому в родном Понгозе, что плов можно готовить из небритых куриных ляжек, жира в которых было не больше, чем в расчерченном на квадраты Абдурахимовом животе, его бы точно засмеяли.

Нет, настоящий плов должен быть густым и слипшимся от желтого бараньего жира, и есть его положено, конечно, не ломкими пластмассовыми вилками, а пальцами, уминая рис и отправляя себе в рот комки размером с детский кулак.

Но откуда ему было взять хорошего барашка в слякотной задымленной Москве? Для Абдурахима столица России оказалась совсем небольшой: с квадратный километр, и то вряд ли. Нет, за трехметровым бетонным забором Москва продолжалась, продолжалась сколько хватало глаз, но туда Абдурахиму и его соплеменникам путь был заказан.

Пробраться через КПП в ближайший табачный киоск еще можно. На далекой солнечной родине он по недоразумению и молодости сиживал, так что опыт общения с вертухаями у него остался: ты мне, я тебе.

Но за забором маленький Таджикистан заканчивался, и скупого Абдурахимова языка не хватало, чтобы отбрехаться от свирепых вечноголодных милиционеров, барражирующих вокруг строек века в поисках легкой добычи.

Пытался как-то сварщик Фарух из третьей бригады пронести через КПП кусок баранины, но охрана отобрала, и влетело всей бригаде за нее покрепче, чем за перехваченный неделей раньше гашиш. Правил тут было много, и не обо всех строителям рассказывали.

Но ничего, курица так курица. Обедать часто приходилось и вялой лапшой из стаканчиков, и ускользающими сосисками, так что Абдурахим не капризничал. Плов варили не просто так: всю бригаду переводили на новый объект.

Вынесенная далеко за МКАД башня «Памир», высокая, как сама гора, подпирала обваливающееся и прохудившееся московское небо. Ее верхние этажи почти никогда не были видны, облака плотно обкладывали бесконечное здание не выше его середины. Несмотря на родное имя, скучающий по дому Абдурахим о новом месте работы думал с опаской.

«На небеса - самый короткий путь», - мрачно шутили рабочие. Шептались, что на «Памире», окруженном предгорьем трехэтажных теплушек, несчастные случаи происходили чуть ли не каждый день. Подтверждений не было: отработавших на «Памире» строителей отправляли обратно в Среднюю Азию для соблюдения условностей визового режима, а оттуда везли уже на другие объекты. Правило странное, но были и постраннее, зато платили на «Памире» вдвое больше обычного.

Куриный плов, вроде бы и легкий, в кишках у Абдурахима вел себя тревожно, никак не хотел упокоиться. Сны ему в ту ночь виделись нехорошие: будто он надеялся добраться до самого верха башни «Памир», и все карабкался по лестнице, но конца ей не было видно. А потом кто-то сказал ему, что затея его пустая, потому что башня эта живая и все время растет…

* * *

Секретарь резво обежал вокруг машины, взялся за ручку и потянул тяжелую, словно у банковского хранилища, дверь на себя. Кротов, прикорнувший на расползшемся диване двухцветного «Майбаха», глянул на него мутно, зевнул и потянулся. Чертова обложка Vogue так ухайдокала его прошлой ночью, что он уже готов был пересмотреть свое пренебрежительное отношение к моделям. Девочка старалась, ей явно кто-то нашептал про его повышение в списке Forbes.

Завтра на стройку окраинного делового центра должны были заехать кураторы и инспекция, и чтобы рутинное распитие шотландских резервов не превратилось в неприятный разговор об изменении расценок на благожелательность властей, Кротов должен был навести на территории марафет. Заодно и кинуть взгляд на новую технику.

Прорабы и начальники объектов, шлейфом тянувшиеся за ядром секьюрити, в центре которого шагал мрачный Кротов, на подступах к «Памиру» рассеялись. Хозяин всегда уделял центральному небоскребу особое внимание, и режим там был тоже особый. Стройплощадка в стройплощадке, «Памир» управлялся собственным начальством, и попасть за забор за забором могли лишь избранные.

В кармане Кротова запиликал забрызганный сапфирами мобильный с особой кнопкой. В стандартных телефонах одним ее нажатием можно было соединиться с консьержем, который мог ответить на любые вопросы обладателя телефона в любой точке мира. Однако Кротову волшебную кнопку перенастроили на номер его начальника службы безопасности, который все эти вопросы мог еще и решить в течение получаса.

- А что, рейсовыми нельзя? Топливный кризис? На черта мы тогда долю покупали? -бурчал в трубку Кротов, остановившись у рядов хромированных агрегатов с многосложным немецким словом на консервативном лого. - Ладно, хрен с вами, отправьте джетом. А еще лучше - подождите пару деньков, пусть наберется на чартер, на Ил-76 какой-нибудь, а то велика честь мой Бомбардир гонять… Ничего, подождут, никуда не денутся. Пусть у индусов порченый товар берут по дешевке, без сертификатов, с камнями!

- Это оно, Аркадий Петрович, - одними губами сообщил секретарь, деликатно указывая на парк хромированных аппаратов.

- Не стухнет же, в самом деле! - рыкнул в телефон Кротов, в нетерпении отвешивая безгласной машине звонкую оплеуху. - Все, решили. Со Штатами завтра разберемся. Давай, у меня вторая линия. Да, привет. Что, всю сеть купили? Ляле на юбилей? Ребрендинг? Была у меня идейка… Давай назовем «Био-органика»… Или просто «Органика», точно. Ну, пусть теперь вегетарианская будет, это модно, от мяса уже всех тошнит. Все, пока, у меня вторая линия. Да! Господи, да перекупи его с потрохами, прости за каламбур. Сколько там этот профессор получает, со всеми взятками и подарками? Дай ему двадцатку в месяц, он тебе и студентов своих приведет… Окупится, конечно, за неделю. Извини, у меня вторая линия…

* * *

Предчувствия Абдурахима не обманули.

В первый же день их бригаду развели по разным этажам, и бродя по своему, шестьдесят второму, он поражался тому, что холеная, сверкающая башня внутри оказалась диковатой, полузаброшенной. Отделочные работы тут вроде как начинались, но внезапно были прерваны, и уже довольно давно. Кое-где голый бетон стен начал обрастать гипсокартоном и даже розетками, в других местах с этими признаками жизни спорили расписанные с пола до потолка титанические партии в крестики-нолики и навязчивый запах прелой мочи.

Остальные рабочие на этаже казались необщительными и чудаковатыми, и Абдурахим решил, что посылки из Чуйской долины доходят-таки до здешних адресатов. Весь день работы не было, и заскучавший Абдурахим, просидевший пять часов кряду на корточках перед панорамическим окном с видом почти на всю Москву разом, добровольно отправился сдаваться бригадиру. Тот вяло и даже с некоторой жалостью поинтересовался у Абдурахима, что же ему не сидится, прикурил одну от другой и продолжил ковыряться в судоку.

Но не успел Абдурахим снова устроиться напротив Москвы в самой удобной из доступных человеку поз, как у бригадира щемящими душу ферганскими распевами заголосил сотовый. Рассредоточившиеся вокруг своего начальника бездельники насторожились, как собаки, которым пообещали прогулку, да и сам бригадир напружинился, внимая отрывистому лаю из исцарапанного аппарата.

Через минуту Абдурахим наконец получил боевое задание: приступить к шпатлевке щелей между небрежно собранными гипсокартонными ширмами и потолочными плитами. Еще через две минуты - после того, как он взобрался по шатающейся стремянке, отчего-то утопленной в мотках электропроводов, к незаделанным щелям и умиротворению, сильнейший разряд электрического тока, пройдя от левой ступни Абдурахима к его правой ступне, навсегда оборвал его строительную карьеру.

* * *

На ухоженной гостевой парковке замерла, медленно выпуская сквозь жабры жар и топорща акулий плавник, хищная «семерка» с угрожающими номерами Е… КХ. Рядом степенно расположились два купеческих «пятисотых» с залихватски нахлобученными мигалками и триграмматонами «А… МР». Водители молча курили, закинув головы и пытаясь узреть пик «Памира».

Сверху вниз с семьдесят восьмого этажа на них глядел холеный пожилой мужчина в невообразимо дорогом темно-синем костюме, нежнейшей рубашке с собственными инициалами и запонками из золота 750-й пробы и алой эмали с достоверным изображением генеральских звезд.

- Вот руководство обеспокоено участившимися несчастными случаями на вверенной вам территории, - смакуя «Глен Гариох» пятьдесят восьмого года, задумчиво обронил он.

- Редкие осечки, - развел руками Кротов.

- По обычному тарифу, - пожал плечами человек с генеральскими запонками. - Каждая несостоявшаяся публикация в прессе о смерти на ваших объектах - сто девяносто тысяч, каждая состоявшаяся - плюс три процента к ежемесячным выплатам. Мы тоже несем имиджевые риски.