Шэнь Фу - Шесть записок о быстротечной жизни

Шэнь Фу

ШЕСТЬ ЗАПИСОК О БЫСТРОТЕЧНОЙ ЖИЗНИ

Предисловие

В 70-х годах прошлого столетия литератору Янь Инь-чуаню попалась на книжном развале в Сучжоу потрепанная рукопись под названием «Шесть записок о быстротечной жизни» («Фушэи лю цзи»). Заголовок привлек его внимание, напомнив известные строки Ли Бо, самого знаменитого поэта танского Китая:

Быстротечная жизнь точно сон.Сколько времени отдадим мы радостям жизни?

В 1877 г. Янь Инь-чуань издал рукопись, и с тех пор «Шесть записок» стали фактом литературы. Хотя, согласно названию, рукопись должна бы состоять из шести частей, в руки Янь Инь-чуаня попали только четыре тетради. Предполагают, что две последние части утеряны. В судьбе книги большую роль сыграло ее переиздание в 1924 г. крупнейшим филологом Юй Пин-бо. С этого момента начался период восхищения книгой, как в самом Китае, так и за его пределами, и поиски утраченных глав «Записок».

И в 1937 г. действительно появился «Полный текст „Шести записок”». Как следовало из предисловия к книге, этот вариант рукописи был найден неким Ван Цзюнь-цином в 1930 г. Но вскоре Лю Фань в статье «Доказательство подделки утраченных глав рукописи Шэнь Фу „Шесть записок”» убедительно доказал, что пятая и шестая главы в этом издании представляют собой компиляцию, изготовленную издателем. Лю Фань указал источники, из которых были взяты тексты, дополнившие «Шесть записок».

До сих пор полный текст «Записок» Шэнь Фу не найден и вопрос о том, существовал ли вообще полный текст «Записок», следовательно, остается открытым.

Книга Шэнь Фу «Шесть записок о быстротечной жизни» — автобиографическая проза. В истории китайской литературы она занимает особое место. Шэнь Фу создал произведение, выходящее за пределы известных китайских жанров и традиционных методов. Его трудно было отнести к простонародной повествовательной прозе — тунсу сяошо, новелле — чуаньци или средневековой городской повести — хуабэнь. «„Шесть записок о быстротечной жизни” — на редкость странная книга. Боюсь, многие не согласятся отнести ее к разряду романов, к примеру Сунь Кай-ди не включил ее в составленный им „Свод простонародных китайских романов”, в чем я вижу еще одно подтверждение своего мнения об этом сочинении. Хотя „Шесть записок” и не роман, еще меньше оснований отнести книгу к дневниковой прозе, „деловым записям” — бицзи» — так писал Нин Юань в книге «Новое слово о прозе». Отметим сразу, что книга Шэнь Фу все-таки тесно соприкасается с литературой бицзи, по крайней мере две ее части — «Приятное безделье» и «Радость странствий» — по сути своей являются как раз разновидностью этого жанра.

Кратко об этом жанре. Термин бицзи — широкое понятие. Первоначально он возник как общее наименование для суммы жанров казенных бумаг, имеющих деловой, а не литературный характер. Бицзи — это пограничная литература между официальными жанрами и профессиональной повествовательной прозой на вэньяне. Термин расплывчатый, как бы «неузаконенный» средневековой филологией, поэтому легче сказать, что не входит в круг этой литературы, чем определить, что входит. К бицзи не относится профессиональная сюжетная проза на вэньяне, поэзия, официальная история, сочинения канонические. Можно сказать, что к бицзи не относится все то, что подчиняется «правилу», закону композиции, принятому в жанрах изящной словесности и сюжетной прозе. Как доказательство принадлежности к «истинной» литературе в последних сочинениях выносится в заголовок показатель жанра.

Литература бицзи по сути и функционально воспринималась как запись факта. Автор здесь был собирателем; он записывал то, что казалось ему значительным. В бицзи попадали как рассказы о необычайном — особенно былички, бывальщина, так и реальные происшествия. Сочинения бицзи не претендовали считаться «литературой», они — вместилище сведений, фактов, всякого рода информации. Дневники, путевые записи, описания края или обычаев, поваренная книга или книга по садоводству — все это бицзи. Филологические и исторические разыскания по частным вопросам тоже бицзи. В бицзи писатель — профессионал или любитель — не был скован какими-то особыми жанровыми нормативами и соответственно материалом, поэтому это была литература без принятой литературности, литература наиболее свободного проявления личности, и пожалуй, больше других литературных произведений бицзи могли рассказать о подлинной жизни китайцев.

Тематика в бицзи разнообразна. К примеру, в сочинении минского Чэнь Цзи-жу «Мелкие записи Мэй Гун-цюня» («Мэн Гун-цюнь цзуй лу») объясняются некоторые обычаи и их названия; подзаголовком к его записям могла бы быть фраза: «почему так говорят?».

Другой автор этого же времени, Яо Фу, включил в собрание «Праздная кисть у потока Цинси» («Цинси Сяби») эпизоды из своей жизни, но по характеру его рассказы неоднородны, с вполне реальными событиями (пожар в столице, в результате которого сгорели древние книги, свезенные сюда по приказу императора), есть рассказы о явлении покойников, о воскрешении из мертвых, о необычайных людях. Более близки к жизни «Записки» Чжоу Сюань-вэя, который в сочинении «Продолжение записок Цзин-линя» («Цзин-линь сюй цзи») собрал сведения о современниках, о происшествиях и конфликтах, имевших место во время его службы,— здесь и детективная история о затонувшем серебре, о бедах, последовавших в результате указа, запрещающего охоту па дикую птицу и отлов лягушек во время засухи, и т. д. Авторов бицзи мог привлекать и сам человек в быту, с его слабостями и забавными чертами. Но всегда и более всего он был собирателем анекдотов, происшествий, сведений, меньше всего он рассказывал о себе, личные признания и откровения растворялись в море материала о других.

Значительное место в бицзи занимают разного рода путешествия и описания достопримечательностей. Русскому читателю уже известен в переводе Е. А. Серебрякова путевой дневник Лу Ю (1125—1210) «Поездка в Шу». Лу Ю ведет записи день за днем, упоминания о визитах чередуются с описанием исторических памятников, пейзажей, обычаев. Описывая горы, родники, беседки, монастыри, Лу Ю припоминает поэтические строки, сказанные кем-то из поэтов об этих же местах. Пейзаж воспринимается им словно картина, запечатленная в стихотворении или рисунке,— такова сложившаяся традиция восприятия и эстетизации объекта, отражающая стремление к художественной завершенности. Лу Ю легко воссоздает картины увиденного: «Утром миновали порог Дунлинтань, вошли в ущелье Маганься. В том месте, где каменная стена наиболее высокая, есть нависшая скала, похожая на печень. Поэтому ущелье и получило такое название. Еще здесь есть утес Шицзыянь — Утес-лев. На утесе виден небольшой камень, кажется, что это зверь присел и поднял голову. Камень покрыт темно-зеленой травкой, и это делает его похожим на черного льва. Из-под утеса, журча, вытекает маленький родничок. Лодка неслась стремительно, и я не смог попробовать из него воды». В описании нет ничего лишнего, обыгрываются сравнения — скала словно печень, утес словно лев. Чувствуется высокая культура восприятия и отбора деталей. Можно сказать, что это стихи в прозе, так близка проза Лу Ю к изображению действительности в китайской поэзии.

Другой замечательный образец бицзи — сочинение Чжан Дая (эпоха Мин) «Записки об увиденном во сне Тао Янем» («Тао Янь мэн и»). В его «Записках» каждое рассказописание имеет заголовок: «Пагода воздаяния за милость», «Солнечное и лунное озеро», «Обычай обметания могил в Юэ», «Общество петушиных боев», «Ночное представление на Золотой горе», «Праздник Цинмин в Янчжоу», «Ночное гулянье в праздник Середины осени на Тигровом холме». Как видно из заголовков, темы разнообразны, но в то же время и традиционны, это быт китайского интеллигента XVI в. Некоторые из этих сюжетов нашли отражение в «Записках» Шэнь Фу.

Пожалуй, ближе всего по стилю и темам к сочинению Шэнь Фу автобиографическая проза его младшего современника, Юй Юэ,— «Записи из Зала весны» («Чунь тан цзи»). Жизнь осознается автором как деятельность, поэтому первостепенное значение приобретают для него события, связанные со службой: сдача государственных экзаменов, занимаемые должности, сослуживцы. Замечания о людях, городах и постройках, воспоминания о встречах, описания празднеств чередуются с размышлениями о словесности или описанием экзотического — европейской медицины и парохода.

Пользуясь категориями традиционной китайской филологии, сочинение Шэнь Фу можно отнести к «деловым записям» — дневникам, описаниям края, путешествиям. Но, поставив перед собой иные эстетические задачи, Шэнь Фу создал своеобразную беллетризованную автобиографию. Подобного жанра в традиционной китайской литературе в чистом виде не было. До Шэнь Фу не только никто не рассказывал о своей семье, об интимных сторонах жизни, о себе, но не рассказывал с такой подкупающей искренностью. «Записки» Шэнь Фу — уникальное литературное явление, ибо впервые в китайской литературе XIX в. появилось описание частной семейной жизни.