Отрочество - Александр Сергеевич Омельянюк
Но Варя не отдёрнулась и не отвела его руку, а наоборот, прижалась к своему парню, обнимая его за плечи и кладя свою голову на его рельефную грудь, но не утыкаясь в неё, а отворачивая своё светящееся счастьем лицо в сторону. Поэтому правая ладонь Платона оказалась в западне, явственно ощущая, идущее через шерсть кофты Вари, её нежное тепло.
Платон понял, что его девушке нравится такая их близость, и он возбудился. Но и Варя поняла, что слишком много разрешила другу на улице, отшатнувшись от него и попросив:
– «Надень варежку, а то рука замёрзнет!» – якобы заботливо попросила она.
И, радостные от нового в их отношения, они помчали назад сначала по Пушкинской набережной Москвы-реки, потом свернув направо к павильону проката коньков. Обратно к метро Парк культуры они шли по Крымскому мосту довольные, счастливые и практически не уставшие, по дороге немного шаля от счастья опять долгожданного общения наедине и подальше от всех своих знакомых и родственников.
Доехав до метро Таганская, они спустились по Верхней Радищевской и Яузской улицам к высотке. Варя записала почтовый адрес Кочетов в Реутове, и они договорились следующие две четверти посвятить учёбе, тепло распрощавшись у подъезда и коротко чмокнув друг друга в губы.
– Наверно она хочет прислать мне поздравительную открытку на день моего рождения?! – вычислил юный аналитик.
И вскоре оказался прав.
Но еще до начала третьей четверти, давно интересующийся международной политикой, Платон узнал, что 4 января президент Йеменской Арабской Республики Абдалла ас-Салляль вернулся из Каира в Сану, но в сопровождении египетских руководителей маршала Абдель Хакима Амера и Анвара Садата.
– Видимо египтяне будут передавать ему свой опыт? – вполне обоснованно предположил Платон.
И это вскоре подтвердилось, когда 8 января Абдалла ас-Салляль издал декрет «Об организации власти в ЙАР», теперь выполнявший роль временной конституции страны.
– Да, точно! Это результат шефства Египта над молодым арабским государством! – утвердился младший Кочет в своём прежнем предположении.
Совсем другое шефство над младшими отроками их двора как-то взял и один из их старших товарищей, в дни каникул подшутивший над пацанами:
– «А я прочитал в одном медицинском журнале, что у тех, кто занимается онанизмом, на ладонях растут волосы!».
И тут же старшие засмеялись над некоторыми младшими, невольно взглянувшими на свои ладони.
Но Платон на эту провокацию не поддался, засмеявшись вместе со старшими товарищами.
А вечером того же дня, словно продолжая тему, взрослый молодой человек в очках и по имени Гера, живший на четвёртом этаже подъезда Платона в квартире № 47, уже по-своему пытался научать пареньков общению с девушками:
– «Девушка – поучал он – это эскимо на палочке: обсосал и палку бросил!».
– «И много ты обсосал … палок?!» – не выдержал находчивый Платон, перебив поначалу сальные улыбочки своих старших товарищей, прыснувших было от смеха.
В один из других зимних каникулярных дней Платона позвал ровесник сестры Юра Логинов и с загадочной улыбкой при других мальчишках передал ему просьбу молодого человека, стоящего у будки телефона-автомата около протезного завода, подойти к нему.
Платон, понимая, что Юра его подставляет, стал отнекиваться.
– «А кто это такой? И почему это я должен к кому-то подходить? Кому надо – пусть сам подойдёт!» – делая вид, что естественно возмущается такой бесцеремонности, поначалу ответил Платон.
– «Так он сказал, что твой хороший знакомый и хочет тебя о чём-то расспросить наедине!» – удивился Юра непониманию коллеги.
– «Ладно, посмотрю, что за знакомый!».
– «Платон! А хочешь, мы с тобой пойдём?» – на всякий случай предложил прикрытие хмурый семнадцатилетний ремесленник Вова Миронов, не забывший былую дружбу с Кочетом и пока скрывавший свой интерес к его младшей сестре Насте.
– «Да не надо! Сам справлюсь!».
Платон шёл на встречу с куратором и думал:
– Какой же сексот Логинов дурак?! Не мог мне это на ухо сказать!?
У будки его ждал молодой человек, который давно предложил Платону, как периодически пользовавшемуся телефоном-автоматом, сообщать ему о случаях его порчи хулиганами. А он, как имевший именно через этот телефон-автомат связь с матерью на работе, был весьма заинтересован в его работоспособности.
А случилось это, когда Платон как-то раз хотел срочно позвонить маме, а телефон оказался сломанным. Тогда стоявший рядом с будкой молодой человек представился работником телефонной службы и предложил разгневанному подростку сразу сообщать ему по телефону о таких случаях. И Платон конечно согласился. Но с тех пор такой необходимости больше не было, и он уже позабыл об этом поручении. Теперь при встрече куратор спросил Платона об известных ему случаях поломки телефона автомата. На что тот ответил, что ему ничего об этом неизвестно и он ничего не видел.
– «А у нас скоро дома будет свой телефон! Так что я тебе не буду больше полезен!» – поставил Платон точку в их разговоре и сотрудничестве.
– Да ну, их, этих секретных сотрудников! – мысленно навсегда распрощался он с бывшим куратором.
– «Ну что он хотел?» – с загадочным видом спросили мальчишки возвратившегося Платона.
– «Да спрашивал, не видел ли я, кто ломал телефон! А мне это теперь не интересно! У нас дома скоро будет свой телефон!»» – удивил он их правдой, успокоив любознательных.
– «А ты будешь хоть нам давать звонить куда-нибудь?!» – первым нашёлся эгоистичный друг и надоедливый сосед сверху Саша Комаров.
– «Я-то? Конечно, буду! Если по срочному делу и без лишней болтовни! А вообще-то, телефон мамин, и она будет решать, кому давать звонить, а кому нет! А вы и сейчас, в случае чего, можете звонить от нашего соседа Крашенинникова! Если уж очень срочно!?» – доходчиво объяснил Платон.
– «Да, уж! Алла Петровна так тебе и даст?!» – ехидно возразил Саша.
– «Даст, даст! Да ещё и добавит!» – злорадно добавил её сосед снизу Миша Евдокимов, всегда пытавшийся с помощью сарказма поднять свою значимость и хоть как-то сблизиться со старшими пацанами, всё ещё считавшими его изгоем.
Но за эти зимние каникулы ему как-то удалось наладить отношения с мальчишками их двора. А причиной тому послужило его теперь активное участие в спортивных играх и нейтральное отношение Платона к нему – младшему брату своего обидчика, из-за которого незаслуженно и пострадал.
– «Раз сам Платон его простил, то мы-то что тут будем выпендриваться?!» – услышал как-то Платон беседу Секунова и Логинова.
Но с началом третьей четверти двор дома № 18 заметно опустел. Дети учились в разные смены, а кто-то просто стал реже выходить во двор.
Со второго полугодия все восьмиклассники Реутовской неполной средней школы № 21 теперь стали готовиться к выпускным экзаменам. Среди них естественно был и Платон Кочет.
Единственное, что его
