Николай Данилов - Кордон
Первый огонь открыла батарея на перешейке. «Президент», будучи еще на буксире, отвечал батальным огнем. Батарея продолжала действовать скоро и успешно. Первыми ядрами сбит на фрегате «Президент» графель, и английский флаг упал. Англичане поторопились его поднять. Так как на этот раз фрегат стал на якорь близко от батареи, надеясь, вероятно, уничтожить ее немедленно, то наши выстрелы попадали без промаха. Однако ж команда, осыпанная ядрами и лишившаяся уже многих убитыми и ранеными, дрогнула. Она состояла наполовину из молодых солдат, присланных в Камчатку из Иркутска и едва еще привыкших управляться с орудиями. Командир батареи князь Александр Максутов бросился к орудию и начал сам заряжать его. Это подействовало на команду. Батарея, поддержанная геройским мужеством командира, продолжала гибельный для неприятельского судна огонь и утопила одну шлюпку с десантом. Князь Александр Максутов сам наводил орудия до тех пор, пока не пал с оторванной рукой. На фрегате «Форт» раздалось «ура» — так дорого ценил неприятель нашу потерю. Батарея, лишась командира, замолчала. С фрегата послан был мичман Фесун, но пока он съезжал на берег, неприятель продолжал бить батарею со всех орудий и привел в невозможность действовать.
Батарея № 7, защищенная земляным валом, держалась несколько долее и вредила, сколько могла, фрегату и пароходу. Командир капитан-лейтенан Кораллов оставался на батарее даже после того, когда орудия были сбиты и завалены землею и фашинником, пока не был уведен с батареи, ушибленный дрегвою в голову. Получив донесение, что батарея не может действовать, я велел команде присоединиться к отрядам.
Сбив батареи, неприятель отправил десант в двух десантных ботах и 23 гребных судах по направлению к батарее № 7 под защитою орудий фрегата «Президент» и парохода, обстреливавших Никольскую гору. За десантом следовал французский контр-адмирал с обнаженною саблей и отдавал приказания…
Судя по числу гребных судов, я заключил, что десанту послано на озеро до 700 человек. Для отражения их я имел только 204 человека…
Едва отряды наши стали входить на гору, как неприятель был уже на гребне и занял высоты до самого почти перешейка. Самое большое скопление десанта было на северной стороне Никольской горы… Малочисленные отряды наши, воодушевленные храбрыми командирами, дружно и безостановочно шли вперед, стреляя в неприятеля, и потом с криком «ура» в одно время ударили в штыки. Неприятель держался недолго, и, несмотря на свою многочисленность и на храбрость офицеров, которые умирали, а не отступали, побежал в беспорядке… Спустившись вниз, неприятель с обеих сторон бежал к шлюпкам, унося трупы товарищей. Отступление на гребных судах было еще бедственнее для врага. Отряды, заняв высоты, стреляли по сплошной массе людей, убитые и раненые падали в воду или в шлюпки, откуда раздавались стоны…
С фрегатов и парохода били вверх бомбами и ядрами, но отряды, избрав хорошие позиции, не потерпели от них нисколько. По приближении шлюпок к пароходу он взял большую их часть на буксир и повел по направлению к Тарье, остальные шлюпки — на гребле. Фрегаты снялись с якоря и пустились по тому же направлению.
Сражение кончилось в половине 12-го часа…
В сражении 24-го числа
убито нижних чинов……………31
ранено: обер-офицеров……… 2
нижних чинов…………………..63
В Петропавловском порте найдено 38 неприятельских трупов, в том числе четыре офицера. В плен взято четыре, из них три тяжело раненных. Принимая же в расчет, что утоплен неприятельский катер, в котором находилось от 40 до 50 человек, и что один баркас, наполненный мертвыми и ранеными, шел только на восьми веслах и потерял не менее как человек 80 и что с других гребных судов многие убиты и ранены и что, наконец, на неприятельских судах также не обошлось без потерь в людях, можно заключить без преувеличения, что потеря неприятеля в сражении 24-го числа не менее 300 человек, а всего во время нападения на Петропавловский порт — до 350 человек.
Взято английское знамя, 7 офицерских сабель и 56 ружей. Повреждения на судах замечены: на обоих фрегатах во многих местах пробоины в корпусе и перебиты ванты. На английским фрегате «Президент» сбит гафель и перебита крюйс-стеньга. На фрегате «Форт» перебита фока-рея, на берегу найдены обломки кормовых украшений, на пароходе поврежден кожух.
Пленные показали, что 18 числа, т. е. в самый день входа эскадры в Авачинскую губу, умер английский контр-адмирал Прайс, что будто бы он застрелился по неосторожности на верхней палубе в то время, когда наши батареи открыли уже огонь. Английский контр-адмиральский флаг не был спущен во все время пребывания эскадры на рейде.
25-го августа пароход «Вираго» отправился в Тарьинскую губу, имея на буксире три баркаса, прочие суда чинились.
Батареи наши № 3 и № 7 исправлены в ночь с 24 по 25 число…
26-го пароход возвратился ночью. Неприятель поднял большие гребные суда в ростры. В восемь часов пополуночи плашкоут наш изрублен и отпущен по ветру. На французском контр-адмиральском фрегате поднята фока-рея, на английском контр-адмиральском — крюйс-стеньга. В пять часов пополудни показался во входе в губу бот наш № 1, под командою боцмана Новограбленова и был уже в виду эскадры, но, предупрежденный людьми с Дальнего маяка, ушел в море и передал известие о неприятельской эскадре встретившейся с ним около Старочкова острова шхуне «Восток», шедшей в Петропавловский порт с депешами от Вашего Превосходительства и с почтою. Шхуна ушла в Большерецк, а бот № 1, перескочив через риф, скрылся в Жировой бухте.
27-го числа в половине восьмого часа пополуно1» эскадра снялась с якоря и вышла в море, и скрылась из виду сего же числа. Бот прибыл в Петропавловский порт 1 сентября, а 2-го — корвет «Оливуца».
Из найденной записки у убитого неприятельского офицера, так полагать можно у командовавшего десантом, видно, что у северной оконечности высажено десанта 676 человек, да кроме того у перешейка в пяти гребных судах до 200 человек, всего же около 900 человек. Десант этот был отражен и сброшен с горы малыми отдельными отрядами, в которых считалось 290 нижних чинов, что самое может свидетельствовать о храбрости отрядных командиров и их команды. Вообще считаю обязанностью донести, что господа штаб- и обер-офицеры и нижние чины исполняли свой долг с отличным мужеством и храбростью. Таким образом, обещание мое, сделанное его императорскому высочеству 18-го числа июля сего года за № 2021 в том, что в каких бы силах неприятель ни напал на Петропавловский порт, флаг оного будет свидетелем подвигов чести и русской доблести — исполнено ныне в точности.
В заключение долгом считаю донести Вашему превосходительству, что неожиданное прибытие фрегата «Аврора» в Петропавловск способствовало к увеличению средств обороны порта орудиями, снятыми с фрегата для устройства батарей, так и тем, что из находящегося на нем большего комплекта офицеров можно было назначить в командование этих батарей и стрелковых партий офицеров испытанных, которые, сумев воодушевить людей, способствовали победе…
Подробное донесение об отличиях господ офицеров представлено Вашему превосходительству с одним из храбрейших офицеров 47-го флотского экипажа лейтенантом князем Дмитрием Максутовым № 2453, 7 сентября 1854 г. Петропавловский порт.
Из письма И. Е. Вениаминова (архиепископа Иннокентия) Н. Н. Муравьеву.
«С искренней величайшей радостью честь имею поздравить Вас с дивною и нечаемою победою над сильнейшим врагом, напавшим на нашу Камчатку. Прежде всего слава и благодарение господу Богу, даровавшему силу и крепость нашим Камчатским героям и благословляющему все наши благие намерения и начинания! Кто теперь не видит, что если бы Вы не сплыли и не сплавили с собою по Амуру хлеб и людей, то теперь в Петропавловске были бы только головни и пепел. И потому не знаешь, чему более радоваться? Открытию ли Амура, столь благовременному, или спасению Камчатки, так ясно доказавшему пользу открытия Амура? Затем честь и слава Вам, как главному виновнику всего этого…»
Из письма писателя И. А. Гончарова Е. П. и Н. А. Майковым.
«Знаете ли, что Камчатская победа было плодом распоряжений
Н. Н. Муравьева? Мы плыли в Татарском проливе на шхуне в Ляп, * А что если англичане придут в Камчатку?»— спросил я. «А пусть придут, — ответил он. — Теперь там 70 пушек, и я послал туда 300 человек кнэа ков: пусть придут». «Какой чудак, — подумал я. — Что сделают 70 пушками, когда на каждом военном судне около 50 пушек и до 400 человек!» А вот он предсказал успех, стало быть, был уверен…»
Из письма Н. Н. Муравьева брату.
«Ты, вероятно, уже прочел в газетах о поражении, нанесенном не приятелю в Камчатке, и, конечно, порадовался этому прежде, как русский, а потом как брат мой, что и мои труды и хлопоты не остаются fltvi существенного вознаграждения, т. е. успеха. Конечно, Россия мне обязана сохранением Камчатки…»
