Слово атамана Арапова - Александр Владимирович Чиненков
Чтобы прийти в себя, Мариула решила встряхнуться. Ей казалось, что Никифор, сидящий за столом, вовсе не читает книгу, а наблюдает за ней с презрением и скрытой насмешкой.
– Чево зенки пялишь? – грубо рыкнула она на казака.
– И не мыслил даже, – удивился Никифор.
– Подопри дверь живо, – устало сказала Мариула, почувствовав укол совести. – Щас сюды пожалует гость, которому путь в наш дом навсегда заказан.
Никифор запер дверь и вновь вернулся на свое место за столом. В последнее время он проявлял мало любопытства, предпочитая отдавать свободные минуты чтению. Было заметно, что он задался какой-то целью и смирился со своей участью. Почувствовав новый прилив тревоги, Мариула метнулась к двери и лично потрогала запор. Дверь была заперта надежно, но страх девушки почему-то возрастал с каждой секундой, может, из-за сидевшего у печи Степки. В его бессмысленных глазах светилось исступление, он не отрываясь смотрел в окно. А может, из-за дремавшего в углу старца?
Леденящая дрожь пробежала у нее по спине. Мариула глубоко вздохнула, и в это время Андрон открыл глаза:
– Поди сюды, дочка.
Девушка приблизилась и послушно присела рядом со старцем на скамью. Андрон погладил ее по голове и участливо спросил:
– Пошто печалишся, милая?
Прежде чем ответить, Мариула покосилась на дверь и тихо сказала:
– Гостя жду.
– Энто каково ешо гостя? – удивился старец. – Ты же заслон казакам учинила? Сама ж сказывала, што до поры до времени нам с ними знаться ни к чему.
– Казаки ужо до весны отважены в нашу сторону хаживать, – ответила девушка. – Гость другой нынче пожалует. Душою черный, темный, подлый и злой!
– Тот, што отца свово сгубил? – вновь поинтересовался Андрон.
– Он самый, – вздохнула Мариула.
– А пошто злыдень энтот к нам засобирался? И путь к дому как сыскал?
– Судьба ево черная к дверям нашим ведет, волчьей стаей подгоняя.
Девушку пронзила нервная дрожь, и это не укрылось от острого взгляда старца:
– Пошто боишся-то? Выродок тот и сам тележного скрипу пужается.
– Предчувствие у мя плохое, – после некоторого замешательства ответила Мариула. – Што-то ужасное ешо сотворит этот аспид, и я как-то к сему причастна буду.
– Тады не пустим ево. – Андрон нахмурился и взял девушку за руку. – Пущай волки ево пожирают!
– Не можно так, – отрицательно замотала головой Мариула и, глянув в окно, поспешила к двери. – Нынче на ево спасение, видимо, сам Хосподь благословляет!
* * *
Кто-то разговаривал с ним. Тимоха попытался разомкнуть веки и посмотреть, кто это, но не смог. Лицо его покрывало что-то липкое и влажное, но голос достигал его слуха.
– Открой рот, – произнес он. – Пожалуйста, открой рот, Тимофей. С тобой все в порядке, только проглоти вот это.
Голос принадлежал девушке. Вдруг Тимоха почувствовал легкое прикосновение ее руки к своему плечу. Он вяло мотнул головой. Голос зазвучал более настойчиво.
– Глотай, – велел он. – Это всего лишь общеукрепляющее. Оно снимет шок от… несчастного случая. Ты в шоке, а так все хорошо.
Тимоха послушно открыл рот и поперхнулся какой-то обжигающей жидкостью. Ему удалось проглотить ее, и он замер, пока ловкие женские руки проделывали что-то с его лицом. Внезапно сквозь приоткрытые веки забрезжил свет, влажное лицо обдало прохладой.
Тимоха открыл глаза. Рядом стояла красивая девушка в красном сарафане. Она смотрела на него, держа в руке мокрые тряпки.
– Здрасте вам, – шепнул Тимоха. – Вы… Хде я?
– В доме среди людей, – певучим голосом ответила она. – Волки настигли тя у нашего крыльца. К счастью, ты не пострадал, Тимофей. Не окажись нас дома…
Тимоха сильно зажмурился и поморщился. Когда он снова открыл глаза, взгляд его стал ясным, настороженным и одновременно растерянным.
– Хто ты, дева? – спросил он. – Хде я?
– Тимофей! – В ее голосе угадывались нотки осторожности и страха. – Я… Одним словом, знать тово те не обязательно.
Тимоха смущенно покачал головой.
– Я ничево не ведаю, – проговорил он. – Даж хто я сам таков. Во как!
– Ну-ну, Тимофей, – раздался зычный мужской голос, – айда не бреши тута. Што энто ты юродствуешь, как чудо безмозглое на базаре?
Кулугур повернул голову и увидел здоровенного бородатого казака, который хмуро смотрел на него.
– Хто ты? – дрогнувшим голосом спросил Тимоха, узнав Никифора, которого уже давно считал погибшим.
Казак захохотал.
– Обожди, гаденыш, ты ешо вспомнишь меня, – непринужденно ответил он. – А зовут мя ешо с измальства Никифором. Ждал я твово пробуждения: нам надо бы обмусолить кое-какие дела.
Девушка, по-прежнему настороженно разглядывавшая «гостя», сказала:
– Я отойду к Андрону. Пожалуйста, недолго, Никифор: он еще не оправился от потрясения.
– Добро, – пообещал казак и улыбнулся. Как только Мариула отошла, улыбка исчезла с его лица. – А ну брось валять дурака, аспид, – прошептал он угрожающе. – Я ожидал, што ты плохо кончишь. Но не предполагал, што ешо придется спасать тя.
Тимоха неуверенно взмахнул рукой и сел на скамье, свесив ноги. Встретившись с суровым взглядом казака, он поежился от сковавшей трусливую душу паники. Растерявшись, он потряс головой, и в ней что-то сильно запульсировало. Кулугур закрыл глаза, подождал, пока уляжется боль, одновременно пытаясь заставить себя думать. Затем он более твердо посмотрел в глаза собеседника:
– Мы што, когда-то знались?
Никифор выпрямился и вперил в юношу мрачный подозрительный взгляд.
– Будя брехать-то, шут гороховый, – злобно сказал он. – Я не в духе слухать твою ахинею. И я ешо не желаю толочь воду в ступе. Сказывай все про Нюру и не доводи мя до крайностей.
– Пошто причыпылся, – жалобно захныкал Тимоха, – пошто выспрашиваешь об том, што я ведать не ведаю?
В глазах Никифора мелькнуло сомнение, но только на секунду. Он подошел к юноше и уставился на него.
– Мне ужо начинат мерещиться, – заговорил он, потом умолк и покачал головой. – Но нет. Ты брешешь. Не верю я, што у тя начисто память отшибло!
Он повернулся, подошел к Мариуле и Андрону и тихо сказал:
– Ей-богу, срубил бы башку энтому гавнюку, ежели бы…
Правая рука казака привычно пошарила сбоку в поисках сабли, но, не найдя ее, сжалась в кулак.
– Успокойся, поостынь,
