Николай Задорнов - Капитан Невельской
— Невельской…
— Невельской! — отчетливо и с восторгом повторил Чумбока.
О капитане в этот вечер было много разговоров.
Орлов понял, что здешние гиляки надеются на капитана как на каменную гору. Они приписывали Невельскому разные геройства, которых тот никогда не совершал.
Все это сильно заботило Орлова: он чувствовал, что они ждут бог весть чего. Он догадался, что многие из них и не видели его в глаза, а, наслушавшись всякого вранья, приписывали ему свои выдумки…
Орлов решил, что уж если обнадеживать гиляков, то как следует. А то никакой поддержки от них не будет. Они даром помогать не возьмутся… Семь бед — один ответ. Если все будет благополучно, то, бог даст, расхлебаем. И Орлов сказал, что Невельской на Амур пойдет и тут будет всех охранять.
— А далеко он пойдет? — спросил Чумбока.
— Далеко ли — не знаю!
— К нам не пойдет?
— Он ведь не знает, где вы.
— Верно! Он скоро придет?
— Летом…
И чем дальше шел разговор, тем больше чувствовал Орлов, что ухо надо держать востро, но действовать смело, что отвечать можно только так. Если тут попытаться обойтись полумерами — все провалится. И он понял, как прав был капитан, когда он ссорился со всеми, требуя, чтобы непременно в будущем году ему разрешили пойти сюда с десантом, а Камчатку пока оставить.
И почувствовал Орлов, что волнуется, что сам рад за гиляков.
— А маньчжуров русские прогонят?
— Когда мы здесь жить будем, тогда уж их не надо!
— Слушай, Дмитрий, — заговорил Чумбока, — а здесь дом будешь строить?
Час от часу становилось трудней отвечать на вопросы…
Орлова угощали любимым гиляцким кушаньем: смесью тюленьего жира с давленой брусникой. Только кто сам ел мось после тяжелого и голодного пути по морозу, тот знает, какое это прекрасное кушанье. Тут и жир, и разная приправа, и ягода — все, что нужно для здоровья. Орлов достал спирт, и мось стала еще вкусней.
«Веселая компания», — подумал Дмитрий Иванович, глядя на оживившихся искийцев.
А разговор опять про капитана.
— Я менял собак, и мне за хорошую собаку дали плохую, — приставал Момзгун, — не может ли капитан помочь?
— А он лечит?
— А не знает ли он, когда лучше бить нерп? Вот мы давно спорим…
Орлов отвечал, что такие дела капитана не касаются, что лечить он не может. Но что человек он справедливый, хотя в мелкие дела не станет путаться.
— Теперь мы товарищи с тобой! — хлопнув Орлова по плечу, сказал Чумбока. — Теперь ты поезжай смело, мы тебя в обиду не дадим. Мы с тобой теперь союзники… Вот у нас что есть. — И он вынул из-за пояса нож. — Но знаешь, не всегда союзники хороши.
Все стихли.
— У одного старика был товарищем медведь.
Гиляки слушали со вниманием.
— И еще один товарищ был… лиса!
Все заулыбались.
Чумбока стал рассказывать сказку о том, как один охотник доверился медведю и лисе. Сначала его хотел съесть медведь, которого старик попросил помочь наловить рыбы.
— Медведь сказал: «Иди в лес, нарви соломы, я тебя кушать буду, на солому положу…» Старик пошел, стал резать ножом траву. Тогда пришла лиса и спрашивает: «Что, старичок, плачешь?» Старик отвечает, что его медведь хочет убить. Лисичка говорит: «Не бойся, беги скажи, что по твоему следу идут охотники. Тогда медведь спросит: «Куда мне спрятаться?» — а ты скажи: «В углу спрячься». А я пойду и спрошу: «Где медведь?» — а он подумает, что это охотники. А ты скажи, что медведя нет. А я потом спрошу: «Что, мол, это в углу такое?» Ты скажи, что это котел. А я скажу: «Ударь топором, чтобы звон был». Ты возьмешь топор, а медведь скажет: «Потише, потише». А ты ударь топором и убей, и вместе будем кушать…»
Чумбока рассказал, как старик напугал медведя и тот спрятался.
— Вот лиса бежит. «Старик, у тебя медведь?» — «Нету». — «Скажи «нет», — медведь просит. «Нету…» — «А что там в углу черное? — «Это я котел перевернул». — «Ударь, если котел, — пусть зазвенит». Старик ударил топором и убил медведя. Забежала лиса. Они стали медвежье мясо варить. Вот лиса говорит: «Давай я в люльку лягу, а ты мне будешь в рот толкать мясо, а я буду кушать». Они так сделали. Старик лису привязал и накормил, а потом говорит: «Ну, хватит». Потом лиса старика привязала. Немножко покормила, а потом перестала кормить. Старик спрашивает: «Почему меня не кормишь?» — а лиса молчит и все кушает сама. Наконец все съела и сама залезла на старика, напачкала и убежала в лес. Вот какие союзники бывают! — заключил Чумбока при общем хохоте. — Вот у тебя, — обратился он к Орлову, — тоже будет два союзника — гиляк и гольд… Но не такие, как медведь и лиса…
Все долго смеялись и хвалили Чумбоку. Утром Питкен пришел с моря радостный.
— Уже рыба есть! Погода меняется… Зима кончилась.
В этот день пустились в путь на лодках, подбитых полозьями. Их тянули собаки. Огромные полыньи стояли на льду. Афоня, Позь, Чумбока и Орлов гнали собак, иногда сами бежали рядом с упряжками…
— Скорей! Скорей! — кричали по-тунгусски, по-гиляцки и по-гольдски.
Ночевали на острове Лангр у гиляков. Орлов наслушался рассказов про грабежи, которые устраивают на Амуре купцы-маньчжуры, как уводят они женщин и детей. Похоже было, что не ради вознаграждения стараются помочь ему и капитану его новые друзья.
Перевалили Амур и на другую ночь в стойбище Пронгэ, под скалами материка, ночевали в одной юрте с приезжим маньчжурским купцом.
Это был еще не старый человек с крупным лицом и тяжелой нижней челюстью.
К удивлению Орлова, Позь, который всегда ругал маньчжуров, стал с ним обниматься и целоваться, они всю ночь играли в карты, пили китайскую водку…
А когда на другой день поехали дальше, Позь сказал:
— Это худой человек… И я его шибко на мене обманул. Наврал, что товар хороший, а дал плохой.
— Зачем же?
Позь сказал, что купцы сами честно никогда не торгуют.
— Точно делаю, как они… Не придерешься! Они сами меня научили! Так всегда бывает с теми, кто сам обманывает.
— А что будет, если они узнают и станут тебе мстить за то, что ты их обманул?
Позь показал на нож, висевший у пояса. Потом Позь рассказывал о том, что на Амуре есть разные народы: люди с бритым лбом и с двумя косами. На остановке Афоня принес осетра.
— Рыбу видал? — спросил он Орлова. — Глаза уже живой! Уже не помирался! Уже дышит! Лед расходится, хорошо!
— Гуси скоро полетят, — говорил Позь, — их худая погода держит.
— А как хорошая погода будет, гуси сразу приедут, — подтвердил Афоня, пластая ножом рыбину.
— Скоро будут! Туман подымается — ветер будет. Туман на низ пойдет — тогда ветра не будет.
Вдали, за огромной площадью льдов, залитых водой, виднелся хребет, а из-за него поднялась большая гора. Она так далеко, что кажется прозрачной. Ветер налетел, казалось, упал с той горы прямо на середину лимана, на широкие воды, залившие весь лед огромным голубым озером. Синие пятна побежали по воде, голубые лучи разбежались по лиману во все стороны.
— Погода теплая, — говорил Афоня, — гуси скоро доедут!
Наступала весна…
Книга вторая
Часть первая
Снова в море
Я вижу: вздымая хребты,
Чернеясь, как моря курганы,
Резвятся гиганты киты,
Высоко пуская фонтаны.
Предчувствуя славный улов,
Накренясь до рей над волнами,
Трехмачтовый бриг-китолов
Под всеми летит парусами.
Омулевский (И. Федоров)[114].
Глава первая
ДАЛЬНЯЯ ДОРОГА
— Все кончено! — сказал Невельской, когда Иркутск скрылся за деревьями. — Поверь, Миша, я не сожалею!
«Он утешает себя, — подумал Корсаков. — Как он любит, вот действительно человек умеет любить!»
— Но Ахтэ я никогда не прощу, — сказал Миша, приподнимая лицо из мехового воротника.
— Ты его не образумишь. Подлец подлецом и останется!
— Я так и сказал, что оставляю за собой право потребовать сатисфакции.
— Вызови на дуэль подлеца, а удар придется по Николаю Николаевичу.
Кони побежали быстрей. Ямщик в рыже-белой дохе поднял локти, натягивая вожжи.
Невельской все время помнил Екатерину Ивановну. Чувство горькой обиды не покидало его. Рухнуло все, на что он надеялся. Она любит другого! Ну пусть, пусть пляшет с Пехтерем! Как он жестоко ошибся!
Один Миша оказался истинным другом, не оставил в беде, закатил скандал Струве, резко разошелся с Ахтэ и со всей компанией, рискуя ради дружбы даже своим положением.
Выехали из Иркутска с таким опозданием, что теперь трудно добираться. Давно бы надо оставить город.
После приезда из Петербурга Невельской сделал предложение племяннице Зарина. Сначала он пытался объясниться с Екатериной Ивановной. Та почему-то сильно смутилась. Геннадий Иванович обратился к Варваре Григорьевне и получил отказ. Екатерина Ивановна стала избегать его.
