Иван Фирсов - Адмирал Сенявин
Находясь в Боко-ди-Которо, я имел несколько ошибок с французскими войсками, довольно сильными противу малого числа войск, находившихся в моем распоряжении, но с помощью черногорцев и богезцев имел постоянные успехи противу превосходного и искусного неприятеля, сберегая сими народами регулярное свое войско… Жители гор Балканских, протяженных от Адриатики до Черного моря, управляются почти тем же духом, как черногорцы, далматийцы и герцеговяне, и можно сказать, что они так же связаны между собою, как и цепи их гор…»
В Средиземное море отправилась эскадра контр-адмирала Петра Рикорда. Сенявин возглавил ее на переходе Балтийским морем. Николай послал его прежде всего для поддержания порядка и дисциплины, муштры экипажей. Сенявин же дружески советовал Рикорду:
— Не забудьте, что всюду у нас немало друзей — бокезцы в Адриатике, иониты на островах, греки — повсюду. Главное — не забывайте о служителях. Забота о здоровье, справедливость в поступках офицеров — залог успеха в бою. Высокий дух матросов в итоге решает исход дела…
Заканчивалась кампания 1828 года.
Штормовой сентябрьской ночью Сенявин повел эскадру из Ревеля в Кронштадт. Сквозь завесу дождя едва просматривались ходовые огни кораблей. Адмирал всю ночь не покидал мостика: сверял курс по компасу, сам нес вахту у штурвала. Каждый раз, перекладывая руль, он сливался воедино с кораблем, соприкасаясь через него с морем, которому отдал свою жизнь и душу, а теперь будто чувствуя, что расстается с ним навсегда…
В следующую кампанию он уже не выходил в море. Неизлечимый недуг подкрался незаметно. Никогда прежде не хворал и не любил лечиться. Главное — терять начал силу в ногах. Доктора не помогали. Взял отпуск, поехал в Москву подлечиться. Надеялся на перемену климата, не помогло. Окончательно сразил еще один удар. Скоропостижно скончался младший сын поручик Лев Сенявин.
Весной 1831 года он уже не вставал с постели. Предчувствуя кончину, шутил:
— Странно, я никогда не пил много воды, а помираю от водяной. — Он обвел взглядом стоявших вокруг боевых товарищей-офицеров, улыбка не сходила с его лица. — Прошу вас об одном. Погребите меня на Охте, как есть, в халате. Попросту, без церемоний и лишних хлопот.
Помнил, видимо, о долговых расписках, да и хотелось расположиться на вечный покой рядом с сыном Левушкой.
Император распорядился по-иному. Отпустил на похороны пять тысяч рублей, приказал хоронить со всеми почестями.
Газета «Русский инвалид, или Военные ведомости» поведала кратко:
«5 апреля скончался здесь, к общему сожалению, генерал-адъютант Его Императорского Величества адмирал Дмитрий Николаевич Сенявин…»
Отпевали адмирала Сенявина в Адмиралтейской церкви в четверг 9 апреля. День выдался солнечный, с залива тянуло теплом. Церковь была переполнена, люди толпились на паперти. Батальон гвардейцев ждал выноса гроба.
Три адмирала — Карцов, Пустошкин и Рожнов — стояли чуть поодаль. Рожнову вдруг пришли на память стихи, произнесенные при расставании с покойным адмиралом.
Начальник, славою венчанный,Являющий собой отца;Врагов России победительИ счастья нашего творец,Надежда всех и покровитель,Кто незабвен ввек для сердец…
— Все бы правильно, — проговорил вполголоса Пустошкин, — токмо почестями власти неправедно Дмитрия Николаевича обошли. Как и дружок его Мордвинов, не умел изгибаться.
Возле паперти сгрудились особняком в небольшую кучку отставные матросы, которых успел оповестить Родионов. Перебрасывались словами:
— Покойный, благодетель наш, матроса понимал…
— Всегда в заботах о служителях…
— Берег нас…
Родионов подвел черту:
— В душу матросскую заглянуть умел…
Не исполнили и другую последнюю просьбу усопшего. По Неве начался ледоход, переправы на Охту закрылись.
На всем пути в Александро-Невскую лавру стояло много народа.
Во главе почетного эскорта гарцевал на скакуне император. Нашелся повод показаться народу.
Похоронили адмирала в Духовской церкви, где покоились камергеры, шталмейстеры, статс-дамы. Среди памятников и мраморных плит появилась дубовая доска.
«Дмитрий Николаевич Сенявин,
генерал-адъютант и адмирал,
род. 6 августа 1763 года, умер 5 апреля 1831 года».
* * *«Санкт-Петербургские ведомости» уделили ровно две строчки церемонии похорон. Дубовую доску над могилой вскоре заделали паркетом…
Несколько десятилетий правительственная печать ни словом не обмолвилась о Сенявине. Для прославления трона это имя не годилось.
Спустя сорок лет на Ионических островах побывал русский моряк лейтенант Сущов.
«О ком говорили с заметным оживлением и всех расспрашивали приезжающие толпы? Кого благословляли здешние народы, — вспоминал лейтенант, — рассказывая детям о его временах, о их благоденствии… под управлением адмирала Сенявина. Здесь все знают, помнят и глубоко уважают Дмитрия Николаевича. Любопытный разговор наших гостей был о нем; они не говорили о его воинской славе или морской известности, нет, они рассказывали о нем самом, как о человеке без блеска и титула. Говорили, как он был строг и вместе входил в малейшие нужды жителей, всякого сам утешал, каждому сам помогал, и его любили больше, нежели боялись… и все уважали его не на словах, а действительно как отца-командира». Они «желали знать все подробности об адмирале: когда он умер? где похоронен? какой сделан памятник? остались ли у него дети? Необыкновенно отрадно было нам слышать искреннее участие и уважение иностранцев к человеку, уже давно упокоившемуся от неправедного волнения света, но славою которого всегда будет украшаться наш флот… а имя Сенявина долго будет заставлять биться от восторга сердца русских моряков».
Лучше не скажешь.
Словарь морских терминов
Абордаж — способ ведения боя гребными и парусными судами; атакующий корабль сцепляется с неприятельским с целью его захвата в рукопашном бою.
Авангард — головная группа кораблей в боевых порядках флота или эскадры.
Аншпуг — рычаг для поворачивания тяжестей.
Бак — носовая часть верхней палубы корабля, идущая от форштевня до фок-мачты.
Банник — щетка цилиндрической формы, насаженная на длинное древко, предназначенная для ручной чистки (банения) и смазки канала ствола орудия.
Бизань — самый нижний парус бизань-мачты.
Бизань-мачта — третья мачта, считая с носа.
Брандскугель — ядро с отверстиями, начиненное зажигательным составом.
Брасы — снасти бегучего такелажа, привязанные к концам реев, с помощью которых реи поворачиваются в горизонтальном направлении.
Бриг — двухмачтовое судно с прямыми парусами. Имело открытую батарею из шестнадцати — восемнадцати пушек.
Булинь — снасти у нижних прямых парусов и марселей, служащие для оттягивания наветренной боковой шкаторины (кромки) паруса.
Бушприт — горизонтальное или наклонное рангоутное дерево, выдающееся с носа судна; служит для вынесения вперед носовых парусов с целью улучшения маневренных качеств судна.
Ванты — снасти (веревки), которыми укрепляются мачты и их продолжения — стеньги — с боков.
Галс — курс судна относительно ветра. Ветер дует в левый борт — судно идет левым галсом, в правый борт — идет правым галсом.
Гардемарин — звание в русском военном флоте в 1716–1917 гг. Так именовались воспитанники старших классов (рот) Морского кадетского корпуса, выпускавшиеся в чине мичмана.
Гафель — наклонный рей, закрепленный нижним концом в верхней части мачты, к которому пришнуровывается верхняя кромка косого трапециевидного паруса.
Гордень — снасть (веревка), протянутая через неподвижный блок, у паруса — снасть для подтягивания паруса к рею.
Грот — самый нижний прямой парус на грот-мачте.
Грот-стеньга — дерево, служащее продолжением грот-мачты вверх от нее.
Дрейф — снос корабля с курса под влиянием ветра. Дрейфовать — перемещаться по ветру или течению без помощи какого-либо двигателя.
Кабельтов — расстояние, равное 1/10 морской мили (185,2 метра).
Карронада — короткоствольная переносная пушка большого калибра для ближнего боя.
Кают-компания — помещение на корабле для отдыха, занятий, совещаний и общего стола начальствующего состава.
Кильватер — струя, остающаяся за кормой идущего судна; идти в кильватер, кильватерной колонной — идти в струе впереди идущего судна.
