Михаил Ишков - Валтасар
На пятом году царствования Набонида (550 г до н. э.) Астиаг в предполье перед Экбатанами дал генеральное сражение раздавшейся в числе, заметно пополневшей армии Кира. Мидийское войско он доверил военачальнику Гарпагу, который в решающий момент битвы перешел на сторону Кира. Узнав об измене Гарпага, Астиаг с горечью заявил, что тот «предал мидян в рабство».
Осенью лазутчики и беженцы принесли в Вавилон известие о пленении Астиага, казни Спитама и женитьбе Кира на своей тетке Амитиде, вдове главы жреческой коллегии. Это могло означать, что со дня на день Кир, сын Камбиса, коронуется царем. Но какой страны? Это был важный в политическом смысле вопрос.
Молодой победитель назвал свое царство «страной ариев», однако в Вавилоне территории на востоке, подпавшие под власть Кира, решили по прежней принадлежности именовать Парсом (Персией), ведь до той поры эта была маленькая и нищая горная страна.
Так пожелал Набонид — прислал из Теймы письмо о том, как называть новоявленного врага. Пожелание царя прочитали на государственном совете, все повздыхали, но спорить не стали: Персия так Персия. Маленькая так маленькая.
— Если бы сумасбродства царя ограничивались переименованием соседних стран, — высказался по этому поводу настоятель храма Набу в Борсиппе, — ему бы цены не было!
После чего все поспешили разойтись.
Кир, овладев страной и всеми племенами, жившими южнее и восточнее Каспийского моря, даром времени не терял. Спустя два года, в то время как Набонид пытался организовать оборонительный союз против персидского царя, в котором согласились участвовать египетский фараон и Крез, в Вавилоне получили послание, в котором Кир сообщал, что царь Лидии, ослепленный гордыней, бросил ему вызов и объявил Персии войну. Крез грозился отомстить узурпатору за смерть своего зятя Астиага. Кир далее оповещал, что во исполнение пророчества он решил выступить против Лидии. Пришел час расплаты для Креза.
Послание было странным по форме и непонятным по существу. О том, что Лидия начала войну против общего врага, в Аккаде узнали не от дружественного Креза, а от неприятеля. От кого таился царь Лидии? Может, он решил в одиночку расправиться с выскочкой и захватить всю добычу? Это можно было бы понять, но чего в таком случае добивался новоявленный правитель Персии? Он желал, чтобы Вавилон предал союзника и присоединился к нему? Или в пылу гордыни просто информировал неповоротливых и погрязших в скандалах вавилонян о том, что он так решил, а вы понимайте, как знаете.
Нур-Син, узнав о послании Кира, воспрянул духом. Вот она минута, которую он ждал почти пять лет! Вот он, спасительный поворот судьбы. Об этом он задумывался еще в ту пору, когда был в Мидии, когда вернулся домой.
После начала боевых действий коммуникации Кира пролягут по наезженным путям, проходящим неподалеку от Харрана. Кир углубится в неизвестные ему земли, окажется среди враждебно настроенных народов, ведь царства на полуострове Малая Азия всегда настороженно относились к правителям, приходившим с востока. От владыки Вавилонии только и требовалось вовремя вступить в войну и совместно с Крезом окружить персидское войско в пределах Фригии. В этом случае песенка Кира будет спета.
Правда, план был исполним только в том случае, если союзники будут действовать сообща, доверяя друг другу, а Крез, начиная войну, даже не посоветовался с Набонидом и египетским фараоном. Зная характер Набонида, можно было предположить, что тот не простит горе-союзнику подобного пренебрежения, но в любом случае Нур-Син обязан был обратиться к засевшему в песках царю. Если не напрямую, то хотя бы через Валтасара. Этого требовал долг. Неужели Набонид в такой момент не покинет свое убежище, не попытается восстановить мир со знатными в Вавилоне, не направит армию на помощь Крезу? Если же соображения престижа и упорство в возвеличивании Сина возьмут верх, в случае разгрома Лидии, падение Вавилона неизбежно.
Имея в виду действовать быстро, Нур-Син вновь обратился к Рибату.
Тесть пригласил Нур-Сина к себе домой. За время пребывания возле царевича сын Рахима заметно постарел, помрачнел, характер у него вконец испортился. Выслушав зятя, он долго, подперев голову ладонью, смотрел в окно, потом спросил.
— Ты какие-нибудь фокусы знаешь?
Нур-Син поморгал и вопросительно глянул на родственника.
— По крайней мере, — продолжил Рибат, — можешь отыскать искусных мошенников, способных доставать из рукава гирлянды, разноцветные ленты, букеты цветов, выдувать огонь изо рта, превращать козленка в гуся, а змею в палку и наоборот и заниматься какими-нибудь иными подобными гадостями? Только не надо тех, кто играет с кубками. Они уже надоели.
— Я не понимаю тебя, Рибат.
— Что ж здесь непонятного. Теперь во дворце новая мода — наследник увлекся всяким волшебством. Самая простенькая ловкость рук вызывает у него живой интерес. Как только я сообщу о твоем желании встретиться с ним, он спросит, какие фокусы умеет делать этот умник? Если отвечу, мой зять желает дать совет, Валтасар заявит — пусть подождет. Мне представляется, дело у тебя срочное, так что не ленись и не брезгуй — попытайся отыскать каких-нибудь бродячих шутов и жонглеров. Но лучше всего фокусников. Я скажу, что ты желаешь угодить его царственности и готов развлечь наследника невиданными доселе чудесами. Тогда он непременно встретится с тобой.
— Иначе нельзя? — поинтересовался Нур-Син.
— Можно, но тогда я не могу назвать точный срок. Может, через пару недель, может, никогда.
— А если подмазать кого следует?
— Ты, Нур-Син, верно, не понимаешь, что кого не подмазывай, ответ будет тот же. Я же безвозмездно одарил тебя советом, воспользовавшись которым люди за пару часов сколачивают состояния. — Как это? — не понял Нур-Син.
— Что же здесь непонятного. Угодив правителю, они выпрашивают такие хлебные должности, на которых и полный дурак сумеет набить карманы.
— Но мое дело касается войны и мира, — попытался возразить Нур-Син.
— А то я не понимаю, чего оно касается. Если ты мне не веришь, попробуй прорваться к Валтасару сам.
— Хорошо, Рибат, я постараюсь отыскать фокусников.
— Как там наш маленький Нидинту-Бел?
— Растет и крепнет под приглядом матери, — ответил довольный Нур-Син. — Такой крепыш, просто приятно смотреть. Всюду лезет.
— Это хорошо, что шустрый. Скажи Луринду, чтобы принесла его в наш дом. И без охраны пусть из дома не выходит.
— Хорошо, Рибат.
В тот же день Нур-Син, одевшись попроще, обошел городские рынки у ворот, поглядел на забавы простого люда. Его слуги обегали забегаловки в порту, лупанарии и трактиры в предместьях. Очень скоро выяснилось, что в городе скопилось неисчислимое количество проходимцев, пытавшихся подстроиться под циркачей — этих высмеивали и избивали прямо на улицах. Те же умельцы, которые кое-что смыслили в умении приставлять гусю отрубленную голову, мгновенно переодеваться, угадывать на расстоянии мысли, протыкать тело кинжалами и гвоздями, да так, что потом и ранки нельзя было найти, не могли удовлетворить Нур-Сина. Оказалось, что не он один был такой любопытный. Всех более-менее искусных фокусников и ловкачей знающие люди уже успели перетаскать во дворец. Сами шуты и фокусники, а также жонглеры, акробаты, канатоходцы и прочая базарная рвань, тоже в накладе не оставались. Если Нур-Син действительно желал привлечь внимание Валтасара, если действительно решил через царевича и с помощью царевича связаться с Набонидом, необходимо было отыскать что-нибудь свеженькое. Задача была не из простых, ни с чем подобным ему еще не доводилось встречаться. Тем не менее, Нур-Син, отлично сознавая нелепость этих поисков, словно удила закусил и упрямо обходил городские рынки и площади. Вечером, отчаявшись, еще раз заглянул к Рибату — может, Валтасар удовлетворится белокурой красоткой с голубыми глазами?
Рибат только руками замахал.
— Не вздумай подсунуть ему подобное старье! Я, по крайней мере, за это не возьмусь. Валтасар давным-давно разочаровался и в белокурых красотках и красавцах. Как-то признался, что желает прозреть свое будущее. При этом вбил в голову, что никто, кроме искусных в чудесах базарных лицедеев, не в состоянии снять с завесу с грядущего. Они, мол, обладают тайным знанием. Я пытался втолковать ему, что для этого в храмах существуют ученые: опытные прорицатели, квалифицированные гадальщики на внутренностях, наконец, в святилищах полным-полно изучивших небо звездочетов, способных по расположению звезд определить судьбу. Он заявил, что не верит в эти глупости. Посуди сам, Нур-Син, жрецам, умеющим рассчитывать, когда произойдет затмение Солнца или Луны, когда Венера-Иштар взойдет на небе, не верит, а проходимцам, умеющим извлекать из рукава голубя или прятать шарик под тремя кубками, верит!
