Ли Ги Ен - Земля
Жена До Чи молча слушала ворчанье свекрови и продолжала месить лапшу.
* * *Дед До Чи, старик Ко, был разбит параличом и всю весну находился при смерти. Но летом он почувствовал себя лучше. Может, помог чхим, а может быть, старик начал поправляться потому, что жизнь в доме стала светлее, веселее. Ко Сен До и его два сына получили в низине большие наделы рисового поля. Они хорошо обработали землю и теперь готовились собрать богатый урожай. Уже одна эта весть придала старику бодрости. Он был окружен заботой, внуки и сноха старательно ухаживали за ним, во-время доставали необходимые лекарства, несмотря на нужду, которую испытывала семья, и держали старика на строгой диете.
Как только старик Ко смог ходить без посторонней помощи, он потребовал, чтобы ему показали их новое рисовое поле. Когда он пришел с внуками на участок, старческие глаза его широко раскрылись, и он сказал с восхищением:
— Хо! Неужто это наше поле?! Ведь совсем недавно здесь было болото. А теперь — гляди-ка! Рисовое поле! Хо-хо!.. Даже глазам не верится. Смотрите-ка, детки, какой рис вымахнул! Растолкуйте мне: что же это такое происходит, а?.. Ваш дедушка до сих пор словно во сне жил: не знал и не ведал, какие дела творятся в деревне!
Младший внук, Доль Мени, смеющимися глазами взглянул на старика Ко.
— Неплох рис, а, дедушка?
— Э, что и говорить! Скажите мне, детки, это вправду наше поле? Хо! Вы меня не обманываете? Ну кто бы мог подумать, что у нас будет такое большое поле, что на нем вырастет такой рис! Ха-ха! — оглядывая поле обезумевшими от радости глазами, расхохотался старик.
Он и сегодня побывал на своем участке. А под вечер члены бригады пригласили его отобедать с ними, послушать музыку. Угощение было такое обильное, что старик и ужинать не захотел и решил остаться до конца спектакля.
* * *Дон Ун в последнее время все чаще говорил о том, что как только распустят тхуре, он поедет учиться. Кан Гюн дал ему партийную рекомендацию и направил в школу по подготовке командиров охранных войск.
А ведь только прошлой весной Дон Ун выучился грамоте. Парень он был смекалистый, голова у него была светлая. Научившись писать и читать, он почувствовал неодолимое желание учиться дальше. Прежде он, конечно, и заикнуться не посмел бы об этом. А теперь для таких, как он, была широко открыта дорога к знанию, свету. Дон Ун хорошо понял это после лекции Кан Гюна, которую тот читал бэлмаырцам.
— Для нас, граждан Северной Кореи, — говорил Кан Гюн, — нет сейчас ничего невозможного, невыполнимого. В нынешних условиях никто не должен ссылаться на свою неграмотность: что, мол, с меня взять, я человек темный, деревенщина. Такие отговорки теперь нам не к лицу. Ты неграмотен? Постарайся стать грамотным! У нас сейчас созданы все возможности для того, чтобы человек учился, набирался знаний. Нужно только захотеть! О человеке, не желающем учиться, можно сказать, что он ничего не понял в нашей жизни и недалеко ушел от тех, кто в годы японского владычества влачил жалкое, рабское существование.
Да, правду говорил Кан Гюн: теперь крестьянам только и учиться. А если так, почему не воспользоваться этой возможностью? Дон Уну первому пришла в голову такая «дерзкая» мысль, и он твердо решил: буду учиться!
* * *…Слышно было, как на кухне начали раскатывать лапшу. Туда позвали младшего брата До Чи — Доль Мени.
А во внутренней комнате члены союза молодежи, усевшись в круг, мирно беседовали.
Перед тем как в комнату принесли столики с лапшой, Сен Дар Хо напомнил о том, ради чего собралась сегодня молодежь.
— Мы празднуем с вами, товарищи, первую годовщину со дня освобождения Кореи. Одновременно мы отмечаем роспуск тхуре.
Есть и еще одна причина, приведшая нас сюда: мы пришли попрощаться с нашим другом. Дон Ун уезжает только на время. И не куда-нибудь, а на учебу; и это не может нас не радовать. И все-таки с грустью отпускаем мы его в далекий путь: столько пережито вместе! Он словно уносит от нас частичку того счастья, которым мы всегда по-братски делились между собой.
Да, товарищи, и в нашей глухой деревушке нашлись ребята, которых потянуло к учебе. Они хотят честно послужить своей родине! Пожелаем же Дон Уну, во-первых, доброго здоровья; во-вторых, — достичь поставленной цели и стать горячим патриотом своей родины. А еще пожелаем ему, чтобы он поскорее вернулся в родную деревню и пригласил нас на свою свадьбу!
Все заулыбались и дружно одобрили речь аплодисментами.
Пусть эта молодежь живет пока в ветхих чиби с соломенными крышами, пусть она еще плохо одета, но она бодро, уверенно смотрит вперед и полна решимости жить по-новому, до конца бороться за светлое будущее.
Немало смущенный, Дон Ун поднялся и взволнованно сказал:
— Я уж и не знаю, как мне благодарить вас. Мне ведь тоже нелегко покинуть родные места. Здесь делили мы с вами и радости и печали. Но нужно учиться! Родина дает нам все возможности, мы не можем от них отказываться. Коль сумею, — наберусь ума-разума. И твердо обещаю вам, друзья, я буду настоящим патриотом, приложу все силы, чтобы внести достойную лепту в общее дело строительства демократической Кореи! Со своей стороны, мне хочется пожелать вам еще выше поднять работу союза молодежи и женсоюза! Мы, партийцы, должны везде и во всем быть застрельщиками, служить примером для остальных крестьян и вести их за собой!
Перекрывая аплодисменты, Чен Сек шутливо крикнул Дон Уну:
— А больше всего, Дон Ун, тебе, наверно, жалко, что приходится покидать Гым Сук! Скажи, не так?
— Да ведь и ей нелегко будет! — отозвался До Чи. Все засмеялись. Гым Сук стыдливо опустила голову и долго не могла ее поднять.
— Ну, что за беда! Захочется увидеть свою ненаглядную, — приедет на побывку! А куда ты думаешь ехать, Дон Ун?
— В школу по подготовке командиров отрядов охранных войск. Так она, как будто, называется.
— Вот чорт возьми! Так ты же оттуда выйдешь офицером! — с восхищением воскликнул Хван Гап Сан.
— Кем выйду, это будет видно, — улыбнулся Дон Ун.
— Езжай, езжай! Только сообщи, как туда доехать, и я отправлюсь вслед за тобой.
— Здорово придумано: значит, сначала он уедет, потом ты, а потом еще кто-нибудь. А кто землю пахать будет? Нет уж, мы лучше землей займемся!
— Ох, Дон Ун, я до твоей свадьбы с голоду, наверно, умру! Когда же ты закончишь свою школу?
— Говорят, срок обучения годичный. Значит, будущей осенью закончу.
Так за шутками и разговорами незаметно проходил вечер.
Когда Дон Ун сказал: «мы, партийцы», он не обмолвился. Летом в деревне была создана первичная партийная организация. Секретарем партячейки выбрали Сен Дар Хо. Одними из первых вступили в партию Куак Ба Ви и Сун Ок.
Ячейка была еще слабой, неокрепшей и не могла работать самостоятельно. Поэтому решено было, что первое время ее работой будет руководить Кан Гюн. Ячейка должна была воспитать руководящих работников, и наиболее активные партийцы были зачислены на специальные партийные курсы. Дело близилось к осени, свободного времени у крестьян стало больше, и активисты приступили к занятиям. В числе других курсы посещали и Куак Ба Ви с женой.
* * *Вскоре приступили к ужину. Каждый получил по чашке лапши с курятиной и маринованным салатом. Густо посыпав любимое кушанье красным перцем, молодежь с аппетитом принялась за еду. В это время в комнату вошли старик Ко и мать Сун И.
— Ой, дедушка, это вы еще только с представления идете?
— Тетушка! И вы? Вот кстати-то!
Члены союза молодежи встали и почтительно приветствовали старших.
— Кушайте, кушайте! — замахал старик Ко своей трубкой. — О нас не беспокойтесь! — Он усадил молодежь и обратился к матери Сун И. — Заходите, будьте гостьей.
— Да нет, я уж домой пойду! А ты, дочка, можешь сегодня и попоздней прийти.
— Куда вы торопитесь? Отведайте с нами лапши, а потом пойдете.
— А разве у вас и на меня хватит? Ну, недаром, выходит, я сюда заглянула!
Мать Сун И не заставила себя долго просить и присела на кан.
— Не хватит, так я с вами поделюсь! — засмеялся старик Ко и с восхищением взглянул на Сун И. — Не знал, не знал я, что дочь у вас такой заправский оратор! Так говорила, — заслушаешься!
— Да! — кивнул Сен Дар Хо. — Мы хоть и деревенские, но стоит нам подзаняться, и все у нас будут такими, как Сун И!
— Ведь, вот же! — вмешалась в разговор мать Сун И. — Собственная, можно сказать, дочь, а я в ней ничего такого и не замечала! Не знала, чему их и в школе-то обучают. А послушала ее — и диву далась!
Старик Ко был в отличном расположении духа. Веселые искорки поблескивали в его глазах. Оглядев собравшихся, он сказал:
— Удивительные дела у нас творятся! Появились новые рисовые поля, появились новые люди. Правду говорят: и земля и человек на добро добром отзываются.
